Нередко утверждается, будто казаки были ретроградами, отсталой «темнотой». Это, разумеется, не так. Просто они сумели сохранить принцип, характерный для допетровской России – принимать лучшее чужое, но при этом не забывать и не перечеркивать лучшее свое. Причем свое должно оставаться основой. А просвещение и культурное развитие отнюдь не противоречили фундаменту казачьих традиций и шли на том же уровне, что в остальной России. Так, еще в 1722 г. донской атаман Максим Фролов послал в Москву сына и племянника «ради изучения в школе книг латинского и немецкого писания и других политических наук» – примерно в это же время и российские дворяне стяли посылать детей на учебу. И если в начале XVIII в. порой еще попадались неграмотные атаманы, то это явление наблюдалось и среди дворян, даже высшей знати (князь Меншиков). Но постепенно оно было изжито.
Глобальная война вызревала 40 лет. Германия нацеливалась ни больше ни меньше как на мировое господство, а для этого требовалось в первую очередь сокрушить Россию. Союзниками немцев стали Австро-Венгрия, Турция, Болгария. Предполагалось лишить Россию выходов к морям, отчленить Финляндию, Прибалтику, Польшу, Белоруссию, Украину. А Османская империя при покровительстве кайзера вынашивала идею создания «великого Турана», включая Крым, Закавказье, Северный Кавказ, Поволжье, Среднюю Азию. Для удара был заведомо определен 1914 г., пока Россия и Франция не завершат военные программы. И выстрелы в Сараеве стали лишь удобным предлогом. В нашей стране народ прекрасно понимал, что для России война носит справедливый характер, встретил ее общим патриотическим подъемом. Люди шли на призывные пункты, не дожидаясь повесток. Поднялось и казачество. В годы войны оно выставило на фронт 162 конных полка, 171 отдельную сотню и 24 пластунских батальона – 450 тыс. воинов. Как пишет протоиерей о. Георгий (Поляков), «являясь исключительно православным воинством, случаев дезертирства казачество не знало» [146].
Почему казаки не защитили царя? Да ведь, пожалуй, защитили бы. Но… как? Помните – «всколыхнулся, взволновался православный Тихий Дон, и послушно отозвался на призыв монарха он…» Однако призыва-то не было. Было отречение. И сам Николай II повелел подданным повиноваться, подписав подсунутый ему список правительства. Все это стало результатом хитрого и дерзкого заговора. Новые правители не представляли даже оппозиционную Государственную Думу, а только узкую группировку масонов, умело воспользовавшихся ситуацией бунта в столице [211]. А «законность» Временного правительства обеспечило мгновенное его признание со стороны Англии, Франции, США. Да, первый переворот разыграли отнюдь не немцы, а наши «союзнички».
Казакам, сохранившим нейтралитет и даже многим из тех, кто поддержал красных, очень скоро пришлось пожалеть об этом. Казачьи Войска были объявлены упраздненными. Развернулся террор и бесчинства комиссаров и красногвардейцев. Расстреливали офицеров, семьи белых, часто просто богатых казаков, чтобы прибрать к рукам их имущество. Убивали священников. Например, на Кубани священнослужителей истребили в 22 станицах, о. Ионнну Пригоровскому в Пасхальную ночь прямо в церкви выкололи глаза, отрезали уши и нос, размозжили голову. Обращали алтари в отхожие места, упражнялись на стенах и иконах в хамском остроумии. У казаков отнимали землю, катились «реквизиции». В ответ вспыхнули восстания в Ейском отделе, под Армавиром, Кавказской. Но казаки перед этим сами послушно сдали оружие, и каратели с пушками и пулеметами топили мятежи в крови. Станицы разоряли дотла, за экспедициями тащились обозы иногородних, которые грабили любое добро, зверски замучивали раненых, казачек, детей. На Дону большевистская власть расправами и грабежами настроила против себя не только казаков, но и иногородних. Пришлые комиссары не считались и с местными «казачьими большевиками». Возмущенный «красный атаман» Голубов выпустил арестованного помощника Каледина Митрофана Богаевского, стал возить его по митингам, чтобы он говорил «всю правду». Но об этом узнало красное начальство, послало отряд. Богаевского расстреляли, а Голубов бежал и был убит казаками.
Чтобы правильно понять процессы гражданской войны, деления на «хороших» или «плохих» белых и красных оказывается отнюдь не достаточно. Несостоятельными оказываются и теория «русского бунта», классовая теория – царя-то свергли отнюдь не «пролетарии», а «буржуи»! Важно осознать, что сатанинские внешние силы целенаправленно заморочили и раскололи россиян. И стравили друг с другом. Это происходило не сразу, а постепенно, под разными лозунгами – либерализма, социал-демократии, коммунизма. Но направляло и регулировало процесс мировое масонство, поставившее целью разрушение России. И политики, считавшие себя выдающимися лидерами, на самом-то деле были лишь пешками. Отыграл свою роль масон Львов, ему на смену подталкивали Керенского. Затем сделали ставку на большевиков.
Казачий геноцид поставил большевиков на грань гибели и был свернут. Но их отношение к казакам оставалось враждебным. Ф.К. Миронову было поручено создавать в Саранске Донской корпус, однако он не получал ни оружия, ни пополнений, и корпус завис в стадии формирования. Кончилось тем, что Миронов поднял мятеж, выдвинув лозунг наподобие махновского, воевать как против белых, так и против «жидокоммунистической власти». Двинулся к фронту, но его малочисленные полубезоружные части были окружены буденновцами и вынуждены сдаться. Состоялся судебный процесс, Миронова и его ближайших сподвижников приговорили к расстрелу, однако помиловали решением ВЦИК – популярный казак был еще нужен большевикам. А вот белых казаков измученные Советской властью люди встречали как освободителей. Во время рейда Мамонтова, погромившего красные тылы и разнесшего ряд красных соединений, с ним ушли к деникинцам многие тысячи крестьян.
Чужбина встретила эмигрантов неласково. Армию Врангеля французы и англичане, оккупировавшие Турцию, разместили в лагерях: Добровольческий корпус – в Галлиполи, Донской корпус Абрамова (8 тыс.) – в селениях Чаталджи, Чилингир, Кабакжда, Кубанский корпус Фостикова (3 тыс.) – на о. Лемнос. Потом на Лемнос перевели и донцов. Жили под зимними ветрами и дождями в палатках, без топлива, на мизерных пайках. Вшивели, болели. Французы вовсю вербовали казаков в Иностранный легион для войны в Алжире, и многие записывались. Вербовались и в Бразилию на плантации, матросами на пароходы. Армия жила надеждами на восстания в России, на возобновление борьбы. Но восстания гасли, французы требовали роспуска формирований.
всего статей: 493
