Исторические пути старообрядчества и российского капитализма переплелись еще теснее вследствие войны 1812 года. Разрушительный пожар Москвы в так называемый «французский» год уничтожил собственность солидных московских купцов, придерживавшихся официального православия, так что очень немногие из этих семей смогли восстановить свои состояния в последующие десятилетия.
На их место хлынул целый поток крестьянских разносчиков товара и купцов-коробейников из Подмосковья, торгующих в розницу кустарной продукцией — в основном тряпьем и тканями. Многие из новичков были старообрядцами.
Именно из этой пестрой толпы странствующих торговцев вскоре выросли новые предпринимательские династии московских купцов: Морозовы, Рябушинские, Коноваловы, Гучковы, Солдатенковы и Хлудовы возводят свои роды к ранним адептам «древнего благочестия». Энергичные и, наверное, более удачливые представители этих коммерческих групп сумели сохранить свое скромное место в деловом мире до появления в 1820 – 1830-х годах новой технологии — производства хлопчатобумажных тканей с использованием паровых машин.
Практический здравый смысл предпринимателей-старообрядцев возобладал над всеми религиозными предубеждениями, которые они питали против технических инноваций: эти изобретения вели к модернизации текстильной промышленности. Благодаря настойчивости и деловой хватке многие торговцы тряпьем стали в последующие десятилетия владельцами текстильных фабрик, а те, кто мог обращаться за финансовой поддержкой в старообрядческие общины, пользовались дополнительными преимуществами в примитивной и суровой российской экономике.
Таким образом, коллективное богатство создавало предпосылки для появления частного богатства.
Текстильная промышленность особенно привлекала старообрядцев, поскольку это был практически единственный сектор экономики, не требовавший частых контактов с государством. Хлопчатобумажная продукция в основном направлялась не в Петербург, который отдавал предпочтение льняному полотну, использовавшемуся для военных нужд, а на обширный крестьянский рынок того самого Подмосковья, откуда совсем недавно пришли новые промышленники. Поэтому самая архаичная и фундаменталистская русская традиция парадоксальным образом послужила катализатором первой русской промышленной революции и, что важнее всего, первого в России сектора частного предпринимательства.
Значительное число предпринимателей — адептов официальной церкви, в том числе Крестовниковы, Третьяковы и Найденовы, также взялись за текстильную промышленность на ранней стадии ее развития. И наоборот, многие предприниматели-старообрядцы терпели поражение, а некоторые представители этих семей оказывались некомпетентными в промышленных делах.
Таким образом, неортодоксальность не была ни необходимым, ни достаточным условием предпринимательского успеха. Однако и на последующих стадиях развития текстильной промышленности старообрядцы по-прежнему присутствовали среди удержавшихся наверху семей в пропорциях, значительно превышающих удельный вес старообрядцев в общем населении страны.
Материал создан: 26.08.2015
