Дружинники тоже участвовали в этой передвижке, но сообразуясь со своими выгодами. Они или шли за князем, когда он переходил в другой город, или оставались в том же городе и служили уже новому князю. Так продолжалось до тех пор, пока князья не прекратили мену княжеских столов и не осели прочно в раз доставшихся им княжествах. Это произошло в удельный период русской истории, когда Русь распалась на отдельные княжества—уделы. Тогда князь перестал кочевать, сделался оседлым жителем. Но дружинники в это время еще продолжали свое скитальчество, кочевую жизнь. "Вольная воля" — было их лозунгом. "Вольная воля", т.-е. полная свобода перехода, была правом не только дружинников, но и многочисленного класса тогда еще свободных крестьян. Крестьяне тоже не засиживались подолгу на одном месте, а переходили с места на место, от одного землевладельца к другому, глядя по выгодам. Таким образом, князь, можно сказать, был единственным оседлым человеком.
"Вокруг него все находилось в движении, все население приходило и уходило, не связывая себя с государем—владельцем земли (князем) ни чем, кроме чисто личного и срочного договора. Такая необыкновенная подвижность населения, текучесть составных частей его, какой не было на западе Европы, конечно, не давала возможности населению образовать из себя замкнутые группы, сословия, как это было на западе. Между тем время шло. Один из удельных из князей, московский, выделился из других и начал дело обединения Руси, кончившееся образованием одного московского государства, обратившегося потом во Всероссийское государство. Собирая и соединяя к своему княжеству земли удельных князей, московский князь собрал вокруг себя, как самих князей удельных, так и их дружинников. Они все переходили к нему на службу. Но теперь служба из вольной и срочной обратилась в обязательную и бессрочную.
Таким путем около московского князя образовался - многочисленный класс помощников, служилых людей, различных своей знатностью и богатством, но объединенных между собой общей обязанностью — служить московскому князю. За свою службу все эти "слуги" московского князя получили землю в виде поместий и вотчин. Таким образом, верх населения в московскую эпоху осел и отвердел в особую группу военно-служилых людей. Но на землях служилых людей и неслужилых землевладельцев (церквей, монастырей, общин) жили крестьяне, которые еще продолжали вести кочевую жизнь, не были ничем связаны и свободно переходили от помещика к помещику. Помещикам это было невыгодно и они стали просить московское правительство прекратить свободный переход крестьян. Сделать это было к тому же очень легко, ибо крестьяне находились в тяжелой экономической зависимости от помещиков.
Правительство, видя, что и для него выгодней, чтобы крестьяне были оседлыми, удовлетворило просьбу помещиков, и переход крестьян был запрещен законом. Таким образом, крестьяне были обращены в оседлых земледельцев. Уложение царя Алексея Михайловича, изданное в 1649 году, окончательно закрепило описанное положение служилых людей и крестьян и выделило еще в особую группу торгово-промышленный класс. Таким образом, к половине XVII века население московского государства не только из бродячего превратилось в оседлое, но и распределилось на несколько вполне уже определенных общественных групп, с характером сословий. Эти группы можно назвать сословиями потому, что на каждую из них были возложены определенные обязанности в соединении с известными правами, и запрещен переход из одной группы в другую (признаки сословия).
Итак, в сравнении с западной Европой, как видим, у нас сословия образовались иным порядком.
Во-первых, они образовались очень поздно и, во-вторых, в их образовании первенствующую роль играла правительственная власть. Когда из маленького московского княжества пошло объединение Руси, и образовалось большое московское государство, то московским князьям понадобились силы, при помощи которых они могли бы управлять своими владениями. Задачи внутренней и внешней политики необыкновенно разрослись. Для выполнения этих задач необходимо было сплотить бродячее население. И вот московсюе князья стянули разрозненные и подвижные классы населения в прочные оседлые сословия - и положили на каждое сословие свою службу. Одни стали служить лично (дворянство), другие — работой на помещиков (крестьяне), третьи — деньгами (купечество). Разница, как видим, между историей сословий у нас и на западе Европы очень большая.
Эта разница настолько существенна, что ею обусловилась вся история отношений между правительством и населением и установлении образа правления. "В России (по словам глубокого знатока русской истории, Б.Н.Чичерина) мы замечаем большую слабость {сравнительно с западной Европой), но вместе и большую податливость общественных (отмеченная нами подвижность классов населения), менее внутренней борьбы, но более подчинения, нежели на западе. Здесь (в России) должно было развиться не столько начало права, истекающее из крепости самородных союзов и из требования человеческой личности, сколько начало власти, которое одно могло сплотить необъятные пространства и разбросанное народонаселение во единое государственное тело.
То общественное устройство, которое на западе установилось само собою, деятельностью общества, вследствие взаимных отношений разнообразных его элементов, в России получило бытие от государства; монархия сделалась исходною точкой и вожатым всего исторического развитая народной жизни. Народ помогал ей всеми силами в устроении отечества, но не столько собственной инициативой, сколько подчиняясь мановению сверху и неся на себе громадные тяжести для общего блага. Это историческое значеше самодержавной власти дало ей такую мощь, какой она не имела ни в одной европейской стране, и перед которою должны были исчезнуть всякие представительные учреждения. Этой крупной особенности нашей истории никогда не надо забывать; без неё многое будет непонятно в ходе русской истории. Представительные учреждения, о которых говорит Чичерин, тем не менее и у нас появились и в той же форме, как на западе, т. е. в виде сословных собраний. Такими собраниями у нас были земские соборы.
Материал создан: 29.08.2015
