Патриарх Никон, назвавший собор прислужником черни, резче всех выразил это негодование правящих кругов. Он-то, весьма возможно, опираясь на правящий класс, который видел в земских соборах своего конкурента около царя, и посоветовал Алексею Михайловичу не созывать земских соборов. Приняв в расчет теперь описанную историческую обстановку деятельности земских соборов, мы должны сказать, что для своего времени земские соборы имели большое значение и сослужили великую службу. Нужды нет, что они, как мы видели, зависели от обстоятельства. Они были средством общения верховной власти с народом. Здесь верховная власть встречалась непосредственно, лицом к лицу, с народом. И как верховная власть могла выслушивать народ, так народ мог открыто и прямо заявлять о своих нуждах.
Иногда земские выборные, созванные на собор для решения известного только вопроса, пользовались случаем и заявляли правительству о текущих нуждах населения, в роде податной тяготы, лихоимства чиновников и т. п. Это особенно дорого в земских соборах. Так было, например, в первые годы царствовашя Михаила Феодоровича. Правда не было никаких писаных законов, установленых, в силу которых созывались и действовали земские соборы. Все в конце концов зависело от воли государя. И сам народ, как видно из вышеприведенных слов столичного купечества, смотрел на созыв собора, как на милость государя, а не на свое право. "И о том у великого государя милости просим", писали купцы в своей сказке. Но и царь и народ чувствовали, что они друг другу нужны, и в известные моменты необходимо им совещаться и действовать сообща.
В сознании людей того времени государь и земля не сливались в одно, а различались, за последней так же, как и за первым, признавалось известное право, голос. Отражение этого видно в языке актов, официальных бумаг того времени. В "призывных грамотах", приглашавших выборных на собор, всегда говорилось, что они приглашаются для решения "государева и земского дела", что от выборных требуется умение, опытность в "гсударевом и земском деле". И в других актах земских соборов встречалось то же различение собственно государева дела от земского. Пусть это различие случайно, но оно тем не менее есть. Но такое отношение между государем и землею держалось обычаем, известною нравственною связью между тем и другой. В тяжелые минуты государственной жизни эта связь крепла, в счастливые — слабела, пока не исчезла совсем, забылась.
Указанное различие государева дела и земского, государя и земли, смутное само по себе, не перешло, так сказать, в правосознание народа, не отлилось в юридичесюя формы и оттого исчезло бесследно. Государево дело, как более определившееся и как более сильное, поглотило земское дело, уничтожило различие между ними. В этом лежит историческая оценка наших земских соборов. При таких условиях, при которых земские соборы действовали в XVII веке, они, очевидно, не могли просуществовать долго. Каждое учреждение, чтобы жить, должно иметь под собой твердую почву. Такую почву учреждение дает право или сильно вкоренившийся обычай, становящийся так называемым "обычным правом" (как в Англии). Наши земские соборы, как мы видим, такой почвы не имели. Но кроме того, каждое учреждение отвечает своему времени, и годное в одно время, в другое может оказаться негодным.
Наши земские соборы соответствуют западно-европейским сословным собраниям и, стало быть, тому историческому моменту, в который эти собрания существовали. Полного соотвйтствия, правда, нет. Западно-европейкия сословные собрания отличались значительной самостоятельностью и принимали очень часто боевой, оппозиционный характер относительно королевской власти. Наши земств соборы скорее были послушным орудием в руках государя, чем противодействующей силой, и всегда отличались миролюбивым характером. Обособленность отдельных сословий на сословных собраниях западной Европы и защита ими сословных "вольностей" выражены несравненно резче, чем на земских соборах. Наконец, между сословиями западной Европы и королем существовали договорные отношения, которыя — в известных случаях — давали сословиям право сопротивления.
Ничего подобного не знали наши земские соборы. Последнее слово всегда оставалось за государем, и ни в какие договорные отношения государь не вступал ни с одним сословием. Роль сословий на земских соборах была более пассивная, чем активная (кроме исключительных случаев). Однако, при всем различии между земскими соборами и сословными собраниями западной Европы, у них много общего. Созыв как тех, так и других зависел от воли государя и не определялся никаким сроком; выборы делались по сословиям, и выборные получали от избирателей наказы, инструкции, согласно которым должны были действовать на соборах. Так же как на земских соборах, кроме выборных от сословий, присутствовали высшие чины без выбора, — на сословных собрашях западной Европы участвовали без выбора постоянные советники короля. Наконец, как у нас, так и на западе Европы, сословные собрания созывались чаще во время кризисов и с целью получения от сословий денег и войска. В падении западно-европейских сословных собраний и наших земских соборов есть общее, есть и разница. Итак, несомненно, наши земские соборы отвечали тому же историческому моменту, как и сословные собрания Западной Европы. Момент этот прошел — не только для Западной Европы, но и для России в XVII веке.
Материал создан: 29.08.2015
