Лекция шестнадцатая
1. Две России. Россия созидала православное царство - оно рухнуло под напором петровских преобразований. Россия строила империю - ее смел "октябрьский переворот" 1917 г. На развалинах былой империи возникли две России:
- одна большевистская, советская,
- другая - диаспорная, эмигрантская.
Две России - и обе по-своему великие, и обе глубоко несчастные. Их разделяло все - культура, идеология, отношение к прошлому. Примирение было невозможно: оставалось лишь ждать, какая из них быстрее канет в Лету.
Эмиграция верила и надеялась:
Она не погибнет, - знайте!
Она не погибнет, Россия.
Они всколосятся, - верьте!
Поля ее золотые.
И мы не погибнем, - верьте!
Но что нам наше спасенье:
Россия спасется, - знайте!
И близко ее воскресенье .
Большевизм мечтал о разложении эмиграции, правдами и неправдами сбивая ее на путь "возвращенства". И возвращались - А. Н. Толстой, М. И. Цветаева, А. И. Куприн, возвращались "сменовеховцы" и "евразийцы", одни из политического расчета, другие - от усталости и разочарования в Западе. Кому-то действительно везло, но большинство пропадало в бездонных лагерях Гулага.
Развязка трагедии была еще далеко впереди, но прозорливей все же оказалась эмиграция.
2. Сущность культурной революции. В основе культурной политики большевиков лежала стратегия установления всеобщего равенства, коммунизма. Эта идеократическая утопия имела для них столь же универсальное значение, как святость для православия и знание для западничества.
Достижение всеобщего равенства предполагало осуществление двух революций -
- политической и
- культурной.
Целью политической революции провозглашалось установление "диктатуры пролетариата", т. е. такой формы народовластия, которая привела бы к ликвидации классового общества. Для этого же, как писал Ленин, "надо не только свергнуть эксплуататоров, помещиков и капиталистов, не только отменить их собственность, надо отменить еще и всякую частную собственность на средства производства, надо уничтожить как различие между городом и деревней, так и различие между людьми физического и людьми умственного труда" .
Следующей задачей объявлялось "уничтожение раздробленности человечества на мелкие государства и всякой обособленности наций". Поскольку именно нации считались опорой государства, то "отмирание государства" ставилось в зависимость от темпов "сближения и слияния наций" . А это предполагало устранение культурных различий между народами, построение единой социалистической культуры. Таким образом, с победой политической революции на первый план выдвигалась культурная революция.
3. Нигилистический подход. Специфика культурной революции определялась отношением к "старой культуре". Поначалу в большевизме выявились два подхода:
- нигилистический и
- прагматический.
Нигилистическая позиция отразилась в идеологии Пролеткульта. Это была организация пролетарских писателей, возникшая в октябре 1917 г. Почти во всех городах страны существовали отделения Пролеткульта, имевшие свои печатные органы. В Петрограде и Москве они издавали ряд журналов: «Пролетарская культура», «Грядущее», «Горн», «Гудки», «Твори!», «Кузница» и др. По итогам 1920 г., Пролеткульт охватывал более 400 тыс. участников движения, из которых 80 тыс. были активными студийцами.
С поддержкой Пролеткульта выступили А. М. Горький, В. В. Маяковский, В. Я. Брюсов.
Идейным вождем пролеткультовцев был А. А. Богданов (1874-1928). Создатель "всеобщей организационной науки" ратовал за безусловную "автономию" пролетарской культуры, ее независимость от буржуазной духовно-интеллектуальной традиции, которая, на его взгляд, лишь "унижает" рабочий класс, укрепляет в нем "авторитарный дух повиновения и слепой веры" . Даже наука неприемлема в ее прежней форме, ибо она тоже "буржуазна - не в смысле простой защиты интересов буржуазии... а по своему миропониманию и мироотношению, по своему способу мышления" .
Поэтому все усилия победившего пролетариата должны быть направлены на создание собственной культуры. «Социализм осуществится тогда, - заявлял Богданов, - когда старому культурному миру, с его опытом тысячелетий и вполне сложившимися методами, будут противопоставлены не только политическая сила и "хозяйственный план", а новый мир культуры, с новыми высшими методами» .
Идеи Богданова быстро стали знаменем леворадикальной интеллигенции, выступившей на стороне большевиков. Пролеткультовцы выбрасывали "за борт" все то, чему "вчера учили нас Толстые да Канты" , восторженно приветствуя "алого всадника", дробящего "тяжелым копытом обветшалые стены веков". Маяковский в стихотворении «Радоваться рано!», повторяя лозунги дореволюционных футуристических манифестов, заявлял, что мало поставить к стенке белогвардейца: "А Рафаэля забыли?. Время пулям по стенке музеев тренькать. А почему не атакован Пушкин?"
Подобные "гунновские" призывы охотно подхватывались "пролетарскими" писателями, настраивая их "не учиться, а творить", создавать невиданную доселе социалистическую культуру.
4. Прагматический подход. Второй подход - прагматический - заключался в признании буржуазной культуры в качестве своеобразной мастерской для подготовки пролетариата к культуротворчеству.
На этом, в частности, настаивал А. К. Воронский (1884-1937), известный партийный критик и публицист, редактор журнала «Красная новь».
По его словам, большевизм должен нести "тягчайшую ответственность за то, какую литературу даст новая Россия после Пушкина, Гоголя, Толстого". Приход к власти рабочего класса еще не означает, что он сразу будет в состоянии создавать "подлинное художество". Для этого нужны десятилетия усиленного культурного воспитания. "Пролетарского искусства сейчас нет, - писал он, - и не может быть, пока перед нами стоит задача усвоения старой культуры и старого искусства. На деле есть вот что: есть буржуазная культура и искусство, к которому впервые получил доступ пролетариат".
Естественно, что Воронский отвергал пролеткультовские идеи: "Проповедь творить новое пролетарское искусство и культуру ведется в среде, которая не имела возможности овладеть прошлым наследием и иногда инстинктивно настроена против него. Такая проповедь несвоевременна и просто вредна". Он образно сравнивал отношение к старому искусству с тем, как рабочие во время гражданской войны "пользовались пушками, пулеметами, танками, невзирая на то, что они есть продукты буржуазного общества" .
Прагматическое отношение к старой культуре в основном выражало умонастроение интеллигентской части большевизма, связанной своим воспитанием и образованием с дореволюционной эпохой.
5. Позиция Ленина. Неприемлемость позиции прагматиков Ленин продемонстрировал сразу: "с буржуазной культурой дела у нас обстоят очень слабо" . Не поддержал он и идеологов Пролеткульта, признав "болтовней" все их разговоры о создании особой пролетарской культуры.
Свое понимание вопроса Ленин сформулировал в двух тезисах:
- во-первых, буржуазная культура -это не вся национальная культура, а лишь часть ее, хотя и господствующая, и
- во-вторых, "в каждой национальной культуре есть, хотя бы и не развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую".
В России такой культурой ему представлялась "культура, характеризуемая именами Чернышевского и Плеханова" , а идеологией - "солидная материалистическая традиция", идущая от Ломоносова и Герцена и подготовившая якобы почву для распространения марксизма.
Следовательно, задача партии - "не выдумка новой пролеткультуры, а развитие лучших образцов, традиций, результатов существующей культуры с точки зрения миросозерцания марксизма и условий жизни и борьбы пролетариата в эпоху его диктатуры". В данном контексте решающее значение приобретала борьба с буржуазной культурой.
Это и обусловило сущность культурной революции, которую большевизм неустанно вел на протяжении всего периода существования советской власти.
6. Религия. Первой приняла на себя удар религия, рассматривавшаяся большевиками как "оплот буржуазной реакции", служивший "защите эксплуатации и одурманению рабочего класса". 23 января 1918 г. был опубликован «Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви», лишавший религиозные организации права юридического лица. Из всех официальных актов устранялось всякое указание на религиозную принадлежность и непринадлежность граждан.
Церковным и религиозным обществам воспрещалось владеть собственностью; все их имущества объявлялись народным достоянием. Храмы и молитвенные дома, имевшие историческое, художественное и археологическое значение, передавались в распоряжение государства. Отменялась церковная регистрация брака. Гражданам разрешалось обучать и обучаться религии только частным образом.
Наибольший урон понесло православие, бывшее государственной религией Российской империи. К 1917 г. русская православная церковь имела 1025 монастырей (550 мужских и 475 женских), 54692 церкви, 23796 часовен и молитвенных домов . Вскоре после принятия Декрета было национализировано и закрыто свыше 700 монастырей, причем акция эта, как правило, сопровождалась вскрытием и ликвидацией мощей православных угодников.
Среди них были священные останки святителей московских в Успенском соборе - Алексея, Гермогена, Ионы, Филиппа, в Петрограде - Александра Невского, в Воронеже - Тихона Задонского, в Чернигове - Феодория и др. Всего до конца 1920 г. было совершено более 60 вскрытий мощей в различных губерниях.
Завершающим ударом стало изъятие церковных ценностей в 1922 г. Предлогом послужил голод в Поволжье, унесший сотни тысяч жизней. И это при том, что церковь не осталась в стороне от всенародного горя. В августе 1921 г. патриархом Тихоном был основан Всероссийский церковный комитет помощи голодающим.
Он обратился с воззванием «К народам мира и православному человеку», прося помощи стране, "кормившей многих и ныне умирающей от голода". Отовсюду стали поступать значительные средства. Одновременно патриарх разрешил церковно-приходским советам и общинам жертвовать драгоценными церковными украшениями и предметами, не имеющими богослужебного употребления.
Таким образом, у власти не было оснований прибегать к дополнительным мерам, тем более к репрессиям. Однако Ленин, санкционируя изъятие церковных ценностей, рассчитывал на сопротивление, которое могло быть использовано для расправы над духовенством. И он не ошибся в своих расчетах: во многих городах начались протесты верующих. Их подавили силой, пролилась кровь.
Со всем размахом была поставлена кампания по "компрометации попов" - тысячи их оказались в лагерях либо были расстреляны. Смерть патриарха Тихона 7 апреля 1925 г. подтолкнула власти на новые акции. Ставший патриаршим местоблюстителем митрополит Крутицкий Петр (Полянский) был отправлен в ссылку в Сибирь. Для руководства церковью учреждается Временный Патриарший Священный синод во главе с заместителем патриаршего местоблюстителя митрополитом Нижегородским Сергием (Страгородским). Под давлением обстоятельств митрополит Сергий подписал декларацию о признании большевистского режима.
В документе содержалось утверждение, что "церковные деятели не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и с нашим правительством". "Мы хотим быть православными, - говорилось далее, - и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи". В отношении заграничного духовенства было сказано, что оно должно "дать письменное обязательство в полной лояльности к советскому правительству во всей своей общественной деятельности"; в противном случае они исключались "из состава клира, подведомственного Московской патриархии" .
Декларация митрополита Сергия положила начало длительному расколу между русской православной церковью в СССР и русской зарубежной церковью, возникшей в 1921 г. в эмиграции. Преодолеть раскол удалось лишь в постсоветское время - в 2004 г. Право избрания патриарха возвращается церкви в 1943 г. - в знак ее особых заслуг в организации отпора фашистским оккупантам. Однако после войны приоритеты атеистического воспитания снова выдвигаются на первый план, и религиозная жизнь обрекается на прежнее катакомбное существование.
Материал создан: 01.05.2016
