Власть укрепляется благодаря барьерам, которые отделяют лидеров от конкурентов. Эти барьеры не только мешают новым претендентам стать серьезными соперниками, но и обеспечивают господствующее положение сильных игроков. Барьеры присутствуют везде – когда речь идет о правилах проведения выборов, о вооружении армий и полицейских формирований, а также о капитале, ограниченном доступе к ресурсам, рекламных бюджетах, запатентованных технологиях, брендах, привлекающих потребителей, и даже моральном авторитете религиозных лидеров или харизме некоторых политиков.
Однако за последние тридцать лет барьеры, окружающие власть, стали не такими прочными. Теперь их куда проще разрушить, преодолеть или обойти. Как покажет наша дискуссия о внутренней и внешней политике, бизнесе, войне, религии и прочих сферах деятельности, причины, лежащие в основе этого явления, связаны не только с демографическими и экономическими трансформациями и распространением информационных технологий, но и с изменениями в политике, а также с существенными сдвигами во всем, что касается ожиданий, ценностей и социальных норм. Так, информационные технологии (в том числе интернет, но и не только он) существенно меняют доступ к власти и ее использование. Но есть и более фундаментальное объяснение того, почему барьеры, окружающие власть, стали слабее – это связано с различными факторами: быстрый экономический рост во многих бедных странах, миграционные модели, медицина и здравоохранение, образование и даже взгляды на жизнь и культурные нормы, – в общем, началась трансформация целей и задач, устройства и возможностей человеческой жизни.
В конце концов, жизнь наших современников от жизни предков отличается не инструментами, которыми мы пользуемся, и не законами, управляющими обществом. Дело в том, что людей на планете стало куда больше, мы дольше живем, лучше себя чувствуем, мы грамотнее и образованнее предков; все больше людей не испытывают недостатка в пище и могут себе позволить тратить больше времени и денег на иные цели, а если нас не устраивает место жительства, нам проще и легче, чем раньше, переехать куда-то еще. Плотность населения увеличилась: теперь люди живут в более тесном соседстве. Выросли благосостояние и продолжительность жизни. Мы чаще контактируем друг с другом, а это, в свою очередь, увеличивает наши ожидания и возможности. Разумеется, далеко не каждый в наши дни может похвастаться хорошим здоровьем, образованием и достатком. Бедность, неравенство, войны, болезни, социальные и экономические проблемы никуда не делись. Но статистические данные, учитывающие продолжительность жизни, грамотность, детскую смертность, питание, уровень дохода, уровень образования, свидетельствуют о том, что мир существенно изменился, равно как изменились человеческое восприятие и отношение к чему бы то ни было, а это, в свою очередь, влияет на условия обретения, сохранения и утраты власти.
В геополитике мелкие игроки – будь то “маленькие” государства или негосударственные образования – получили новые возможности: налагать вето, вмешиваться, менять направление и препятствовать объединенным усилиям крупных держав и многосторонних организаций, таких как, например, Международный валютный фонд. Вот лишь несколько примеров: Польша наложила вето на планы государств-участников ЕС по сокращению выбросов парниковых газов, Турция и Бразилия пытались сорвать переговоры крупных держав с Ираном о ядерной программе, дипломатические секреты США были опубликованы на сайте WikiLeaks, фонд Билла Гейтса перехватил у Всемирной организации здравоохранения лидерство в борьбе с малярией, а содержание переговоров по вопросам торговли, климатических изменений и многим другим быстро становится достоянием общественности.
Эти новые и обретающие все большее влияние “мелкие игроки” существенно отличаются друг от друга – как и сферы, в которых они соперничают. Общее у них одно: чтобы добиться известности, уже не важен размер, масштаб деятельности, история и сложившаяся традиция. Они знаменуют собой появление нового типа власти (назовем ее “микровластью”), у которого прежде было мало шансов на успех. В наши дни факторы, влияющие на перемены в мире, в гораздо меньшей степени связаны с соперничеством между суперигроками: скорее, эти факторы зависят от возвышения тех, кто обладает микровластью, и от их способности бросить вызов суперигрокам.
Упадок власти не свидетельствует о том, что суперигроки вымирают. Влиятельные правительства, крупные армии, большой бизнес и престижные университеты столкнутся с небывалыми ограничениями, но своего значения не утратят, и их действия и решения по-прежнему будут иметь вес. Но не тот, что раньше. И не в той степени, в какой им хотелось бы. И уж точно не так, как они ожидают. Может показаться, что утрата сильными прежней власти – сплошное благо (ведь власть развращает, не так ли, однако их ослабление может спровоцировать нестабильность, беспорядки и неспособность решать сложные задачи.
Упадок власти также не следует путать с любой из “модных” смен власти, которые аналитики и комментаторы исследуют с тех пор, как ослабление Америки и усиление Китая было безоговорочно признано ключевой геополитической трансформацией нашей эпохи: одни радовались, другие порицали, третьи предупреждали о ее недопустимости, с разными нюансами – в зависимости от точки зрения автора. Профессиональные и доморощенные политологи развлекаются вовсю, предрекая грядущий закат Европы и возвышение стран БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка) и “прочих”. Но поскольку соперничество между государствами всегда находится в состоянии изменения, чрезмерная сосредоточенность на том, кто слабеет, а кто входит в силу, большое и опасное заблуждение. Это пустая трата времени. Каждую новую группу победителей ждет неприятное открытие: в будущем свобода и эффективность действий властей предержащих окажется ограничена, причем так, как они даже не подозревают, поскольку их предшественники ни с чем подобным не сталкивались.
Кроме того, суммарный эффект этих перемен ускорил разрушение морального авторитета и законности в общем.
Одно из проявлений этой тенденции – утрата веры в профессии и государственные организации, о которой писалось не раз. И дело не только в том, что общественные лидеры теперь кажутся более уязвимыми: те, над кем они некогда властвовали безраздельно, осознали многообразие возможностей и больше прежнего нацелены на то, чтобы реализовать себя в профессии. Сегодня мы не спрашиваем себя, что мы можем сделать для страны: мы спрашиваем, что наша страна, работодатель, поставщик быстрого питания или любимая авиакомпания могут нам предложить.
Неспособность отвлечься от текущих битв и осознать упадок власти в целом обходится дорого. Она вызывает растерянность, мешает осознать важные и сложные проблемы, которые требуют нашего внимания, – от эпидемии финансовых кризисов, безработицы и бедности до истощения ресурсов и климатических изменений. Как бы парадоксально это ни звучало, сейчас мы куда острее осознаем и лучше, чем когда-либо, понимаем эти явления, но при этом совершенно неспособны пойти на решительные действия, чтобы исправить ситуацию. А виной всему упадок власти.
Автор текста: Мойзес Наим
Материал создан: 04.07.2016
