В IX в. возникло Древнерусское государство — Киевская Русь, объединившее восточнославянские и некоторые неславянские племена. Политическое объединение этих племен способствовало их этнической консолидации, формированию единой древнерусской народности и складыванию ее культуры. Однако в ней еще долгое время сохранялись местные особенности, сложившиеся в предшествующую эпоху племенных союзов. Определенную роль здесь сыграла и разница в уровне социально-экономического развития различных регионов Древнерусского государства.
Мощной основой формирования и развития самобытной древнерусской культуры было богатое культурное наследие восточных славян. Уже в VII—VIII вв. у них сложился основной комплекс ремесленных и сельскохозяйственных орудий труда, использовавшихся в течение последующих столетий. Определились основные виды производственной деятельности, в процессе которой формировались трудовые навыки, были накоплены практические знания о природе. Закреплению и передаче производственного и социального опыта служила языческая религия. С язычеством связано и устное народное творчество, которое не только оставалось одним из важных компонентов культуры следующих столетий, но и оказало огромное воздействие на литературу.
Государство Киевская Русь сложилось на многоэтнической основе. В состав древнерусской народности, кроме восточнославянских племен — основного ее компонента, — вошли и некоторые неславянские племена. Элементы их культуры влились в древнерусскую культуру, проявившись в этнографических особенностях населения ряда областей.
Однако культура Древней Руси не стала простым продолжением культуры предшествующего времени. Глубокие изменения в социально-экономической и политической жизни, выразившиеся в вызревании феодальных отношений, в возникновении государства и в формировании древнерусской народности, привели к качественным сдвигам в жизни восточных славян и обусловили быстрый подъем в развитии, в результате которого их культура за сравнительно короткий исторический период достигла высокого уровня и заняла достойное место в мировой средневековой культуре.
Становление и развитие феодальных отношений привело к появлению и росту различий между народной культурой и культурой княжеско-дружинной среды, которые особенно возросли после принятия христианства. На протяжении всего средневековья официальная культура многое заимствовала у народной культуры, хранительницы самобытных начал (например, в ней широко использовались богатые традиции устного народного творчества). Тесное взаимодействие «двух культур», объединяющая их идея единства Русской земли, пронизывающий их дух высокого патриотизма придавали всей древнерусской культуре известное идейное единство, общенародный характер.
Формируясь на основе традиций восточного славянства, древнерусская культура в то же время активно взаимодействовала с культурой других стран и народов.
Киевская Русь, будучи одним из крупнейших государств средневековья, занимала важное географическое положение. Через ее территорию пролегали транзитные торговые пути, связывавшие Северную Европу с Византией и Западную Европу со странами Востока. Развитие торговых и политических связей Древней Руси со странами Запада и Востока предопределило широту и многообразие ее культурных контактов, которые складывались по-разному и различались по степени интенсивности. Наиболее многогранными были культурные связи с Византией, особенно усилившиеся после принятия Русью христианства.
Что касается оценки характера, масштабов и значения византийского влияния на древнерусскую культуру, то одинаково неприемлемыми являются две противоположные точки зрения. Сторонники одной из них, отстаивая мысль о византийском политическом, идейном и культурном преобладании на Руси, считают византийскую цивилизацию чуть ли не единственным источником культуры Древней Руси, а древнерусское искусство — провинциальной ветвью византийского искусства. Противоположная концепция состоит в отстаивании полной самостоятельности древнерусской культуры, в признании ее свободной от каких бы то ни было внешних влияний.
Византийское влияние на древнерусскую культуру очевидно и в доказательствах не нуждается. Несомненно и его большое положительное значение для Руси, но ни о каком византийском «засилье» говорить не приходится.
Во-первых, византийское влияние было не источником, а следствием развития древнерусской культуры, оно было вызвано внутренними потребностями общества, его готовностью к восприятию достижений более высокоразвитой культуры.
Во-вторых, оно не было насильственным. Русь не была пассивным объектом его приложения, наоборот, она играла активную роль в этом процессе.
В-третьих, заимствованные культурные достижения подвергались глубокой трансформации под воздействием местных традиций, творчески перерабатывались и становились достоянием самобытной древнерусской культуры.
Влияние Византии не было ни всеобъемлющим, ни постоянным. Культурные связи между государствами наиболее интенсивно развивались с конца X до середины XII в. Значительным было воздействие византийской культуры на высшие слои общества, гораздо меньше его испытывали широкие слои населения. Особенно сильно это влияние проявлялось в области канонического права, культового изобразительного искусства. Светская культура была затронута им слабее, хотя переводная светская литература получила в Древней Руси широкое распространение. Если в архитектуре с середины XII в. это влияние ослабевает, то в живописи оно было длительным и устойчивым.
Иной характер имели культурные контакты Киевской Руси со странами Центральной и Западной Европы. В домонгольский период Русь не уступала в своем культурном развитии большинству европейских стран, культурное взаимодействие ее со странами Европы было обоюдным и равноправным. Способствовала развитию этих связей принадлежность обоих регионов к христианскому миру. Что же касается расхождений между католичеством и православием, то русская церковь в начальный период своей истории была еще недостаточно сильна, чтобы воспрепятствовать общению с «латинами», и должна была проявлять веротерпимость по отношению к католическому миру.
Культурные связи Киевской Руси с Западной Европой особенно усилились во второй половине XII — начале XIII в., в период расцвета романского искусства на Западе и постепенного ослабления византийского влияния на Руси. Они затронули различные области культуры. Благодаря развитию торговли шел обмен изделиями ремесла и прикладного искусства, а следовательно, техническими навыками. Изделия русских ювелиров высоко ценились в других странах.
В области архитектуры эти связи выразились в том, что с середины XI в. на Русь стали проникать отдельные элементы романского стиля (Новгород, Полоцк), особенно ярко проявившиеся в декоре владимиро-суздальских храмов, а в литературе и фольклоре это нашло выражение в распространении «бродячих» фольклорных сюжетов и в обмене литературными произведениями, особенно со славянскими странами.
Отдельные русские мотивы (например, связанные с образом Ильи Муромца) вошли в немецкий и скандинавский фольклор. На Западе были известны русские летописи, которые использовались при составлении латинских хроник. Развитие культурных связей Руси с Западной Европой было затруднено с середины XIII в. в связи с монголо-татарским нашествием и установлением золотоордынского ига.
Самобытная культура Древней Руси, развивавшаяся в постоянных контактах с культурами других стран и народов, стала важным компонентом культуры средневекового мира.
С начала XII в. в истории Руси наступает период политической раздробленности. Единое государство распадается на самостоятельные земли и княжества, но продолжают сохраняться элементы их политического единства. Этот процесс был закономерным и прогрессивным этапом в развитии общества и его государственности. Выделение отдельных княжеств не только не приостановило развитие культуры, но и содействовало ее дальнейшему расцвету. Наиболее совершенные и замечательные памятники искусства и литературы Древней Руси были созданы в этот период.
С появлением новых культурных центров становились более заметными локальные особенности в культуре различных земель и княжеств, обусловленные их социально-экономическим и политическим развитием, направлением и характером их культурных связей, влиянием местных традиций. Но это не свидетельствовало о начавшемся распаде древнерусской народности и ее культуры. Наоборот, идея единства Русской земли продолжала оставаться одной из ведущих, что нашло отражение в фольклоре и в памятниках литературы (например, в «Слове о полку Игореве», в «Слове о погибели Русской земли» и др.).
За исключением некоторых сепаратистских тенденций, проявившихся в новгородской культуре, в целом не было стремления оправдать и обосновать политическую раздробленность. Как справедливо заметил Н. Г. Чернышевский, «удельная разрозненность не оставила никаких следов в понятиях народа, потому что никогда не имела корней в его сердце». Несмотря на пестроту местных школ, стилей, традиций, древнерусская культура продолжала оставаться единой в своей основе.
Фольклор
Письменные источники свидетельствуют о богатстве и разнообразии фольклора Киевской Руси. Значительное место в нем занимала календарная обрядовая поэзия: заговоры, заклинания, песни, являвшиеся неотъемлемой частью аграрного культа. Обрядовый фольклор включал в себя также свадебные песни, похоронные плачи-причитания, песни на пирах и тризнах.
Распространены были и мифологические сказания, отражавшие языческие представления древних славян. На протяжении многих столетий церковь, стремясь искоренить, остатки язычества, вела упорную борьбу с «поганскими» обычаями, «бесовскими игрищами» и «ко-щунами». Тем не менее эти виды фольклора сохранились в народном быту вплоть до XIX—XX вв., потеряв со временем свой изначальный религиозный смысл.
Существовали также такие формы фольклора, не связанные с языческим культом, как пословицы, поговорки, загадки, сказки, трудовые песни. Авторы литературных произведений широко использовали их в своем творчестве. Сказочные мотивы и образы нашли свое отражение в летописи, в житийной литературе (например, в «Киево-Печерском патерике»).
Письменные памятники донесли до нас многочисленные предания и легенды о родоначальниках племен и княжеских династий, об основателях городов, о борьбе с чужеземцами. Народные сказания о событиях II—VI вв. отразились в «Слове о полку Игоре-ве»: его автор упоминает о «веках Трояних» (II—IV вв.), о «времени Бусовом» (IV в.), о движении славян на Балканы в VI в. «Повесть временных лет» сохранила предания о борьбе славян с аварами в VII в.
Значение исторических жанров фольклора возрастает с образованием государства и началом складывания древнерусской народности. На протяжении многих поколений народ создавал и хранил своеобразную «устную летопись» в виде прозаических преданий и эпических сказаний о прошлом родной земли. «Устная летопись» предшествовала летописи письменной и послужила одним из ее основных источников. К числу таких преданий, использованных летописцами, относятся предания о Кие, Щеке и Хориве и основании Киева, о призвании варягов, о походах на Константинополь, об Олеге и его смерти от укуса змеи, о мести Ольги древлянам, о белгородском киселе, о единоборстве Мстислава и Редеди и многие другие. Летописное повествование о событиях IX—Хвв. практически целиком основано на фольклорном материале.
К X в. относится возникновение нового эпического жанра — героического былинного эпоса, явившегося вершиной устного народного творчества. Былины — устные поэтические произведения о прошлом. В основе их лежат реальные исторические события, прототипами некоторых былинных героев являются реально существовавшие люди. Так, прообразом былинного Добрыни Никитича был дядя Владимира Святославича — воевода Добрыня, имя которого неоднократно упоминается в летописи. Однако былины редко сохраняли точность фактических деталей. Но не в точном следовании историческим фактам достоинство былин. Главная их ценность в том, что эти произведения созданы народом и отражают его воззрения, оценку сущности исторических событий и понимание социальных отношений, сложившихся в Древнерусском государстве, его идеалы.
Большинство былинных сюжетов связано со временем княжения Владимира Святославича — временем единства и могущества Руси и успешной борьбы со степными кочевниками. Но истинный герой былинного эпоса не князь Владимир, а богатыри, олицетворявшие народ. Любимейшим народным героем стал Илья Муромец, крестьянский сын, мужественный воин-патриот, защитник «вдов и сирот». Народ воспел и крестьянина-пахаря Микулу Селя-ниновича.
В былинах отразилось представление о Руси как едином государстве. Главная их тема — борьба народа с иноземными завоевателями, они проникнуты духом патриотизма. Идеи единства и величия Руси, служения родине сохранялись в былинах и во времена политической раздробленности, золотоордынского ига. На протяжении многих столетий эти идеи, образы героев-богатырей вдохновляли народ на борьбу с неприятелем, что и предопределило долговечность былинного эпоса, сохранившегося в народной памяти.
Существовала устная поэзия и в княжеско-дружинной среде. В дружинных песнях прославлялись князья и их подвиги. Отзвуки этих песен слышатся, например, в летописной характеристике князя Святослава и в описании его походов. В княжеских дружинах были свои «песнотворцы» — профессионалы, слагавшие пес-ни-«славы» в честь князей и их воинов. Такими придворными певцами были, вероятно, упоминаемый в «Слове о полку Игореве» Боян и «словутый певец Митуса», о котором говорится в Галиц-ко-Волынской летописи.
Устное народное творчество продолжало жить и развиваться и после появления письменной литературы, оставаясь важным элементом культуры средневековья. Его влияние на литературу сохранялось и в последующие столетия: писатели, поэты использовали сюжеты устной поэзии и арсенал ее художественных средств и приемов.
Религия. Принятие христианства
Важной вехой в истории древнерусской культуры является принятие Русью христианства, оказавшего влияние на всю средневековую культуру и ставшего ее идеологической основой.
Дохристианская религия, именуемая обычно по старой церковной традиции языческой, представляла собой целый комплекс первобытных воззрений, верований и культов, которые отражали зависимость людей от окружающих природных условий, но в то же время служили и формой закрепления и передачи многовекового хозяйственного опыта, конкретных практических знаний, накопленных многими поколениями.
В язычестве можно выделить несколько разновременных пластов, восходящих к различным историческим эпохам. Наиболее архаичный пласт составляли: одухотворение природы, вера в добрых и злых духов (леших, водяных, русалок, берегинь и т. д.), якобы управлявших стихиями и отдельными земными объектами (лесами, водными источниками и т. д.), почитание земли, воды, огня, растений и некоторых животных. Более поздний пласт представлен общинными аграрными культами и семейно-родовым культом предков. Позже сформировались племенные культы: каждое племя имело своих богов-покровителей. Письменные источники сохранили имена богов, символизировавших главные природные стихии и выступавших как покровители различных отраслей хозяйства: бог грозы и молнии Перун, солнечные божества Даждьбог и Сварог, бог ветров Стрибог, божество женского начала природы и женских работ Мокошь, покровитель скотоводства Велес (Волос) и др. В период образования государства культ Перуна стал княжеско-дружинным культом.
Сохранение племенных культов, многобожие мешали реальному объединению племен. Попытка Владимира создать единый пантеон из наиболее почитаемых богов во главе с Перуном и придать ему общегосударственный характер не увенчалась успехом. Молодое государство нуждалось в соответствующем идеологическом оформлении. С утверждением феодальных отношений язычество должно было уступить место религии, освящавшей социальное неравенство. Такой религией стало христианство с его монотеизмом, иерархией святых, идеей посмертного воздаяния, развитым учением о господстве и подчинении, проповедью непротивления злу насилием.
Новая религия далеко не сразу внедрилась в жизнь. Крещение Руси, состоявшееся в 988 г., практически означало лишь провозглашение христианства официальной религией и запрещение языческих культов. Даже чисто формальная христианизация населения встречала сильное сопротивление и растянулась на длительный период. Языческие верования, связанные тысячами нитей с повседневной хозяйственной деятельностью, оказались чрезвычайно живучими. Еще многие столетия в народе «отай» (тайно) поклонялись языческим богам, приносили жертвы «бесом, болотом и кладезем». Даже в княжеско-дружинной среде, более всего заинтересованной в утверждении новой религии, на протяжении XI—XIII вв. сохранялись пережитки языческих верований и обрядов (например, культ Рода и Земли), что отразилось в дружинной поэзии, прикладном искусстве.
Христианство так и не смогло вытеснить язычество. Оказавшись не в состоянии полностью искоренить древнеславянские верования и культы, оно вынуждено было приспособляться к народному языческому сознанию, ассимилировать эти культы, вбирать в себя их элементы. В результате архаические верования и обряды сохранились не только в виде непризнанных и гонимых церковью языческих обычаев, праздников, культов, но и продолжали существовать под внешней оболочкой официально-церковного культа. Преследовавшееся церковью «идолопоклонство» сохранилось в виде почитания икон, особенно «чудотворных». В культе «святых мест» и «явленных» икон видны следы почитания объектов природы — растений, водных источников. Уступкой языческому политеизму стал культ святых, принявших функции дохристианских богов-покровителей.
В народной среде образы христианской религии связывались с повседневной трудовой жизнью, с реальными потребностями людей. Древние славянские боги — покровители различных областей человеческой деятельности, управители природы, боги-целители — продолжали свое существование под именами святых православного пантеона. Так, образ Ильи Пророка слился с образом Перуна-громовержца, святые Модест, Власий, Георгий стали покровителями скота. В основе Богородичного культа лежало почитание древней богини плодородия, в ее образе, как и в образе Параскевы Пятницы, олицетворялись земля, земное плодородие, плодородящее начало в целом. Христианские праздники приурочивались к праздникам языческого аграрного календаря, были связаны с определенными этапами сельскохозяйственных работ.
Таким образом, воспринятое извне христианство, внедряясь в народные массы, существенно трансформировалось под влиянием местных традиционных верований и культов. В то же время и христианство оказывало воздействие на мировоззрение, подчиняя народное сознание официальной идеологии.
В отечественной исторической науке принятие Русью христианства оценивается как прогрессивное явление. Новая религия способствовала становлению и укреплению раннефеодальной государственности, международного положения Руси, занявшей достойное место среди христианских государств. Она содействовала дальнейшей консолидации восточнославянских племен в единую народность, государственному единству всех русских земель. Принятие христианства привело к расширению международных культурных связей Руси и создало условия для приобщения ее к культурным достижениям Византии и всего христианского мира.
Признается и большая роль церкви в развитии русской культуры: в распространении письменности и «книжности», создании значительных художественных ценностей. Но в то же время церковь препятствовала развитию светской культуры, научных знаний, народного творчества. Следует, однако, заметить, что в домонгольский период эта тенденция еще не проявилась в полной мере, так как церковь была еще недостаточно сильна, чтобы подчинить себе всю культуру и установить контроль над ней. Этим объясняется тот факт, что в культуре данного времени так ощутимо светское направление.
Письменность. Просвещение. Книжное дело
Появление письменности было обусловлено внутренними потребностями общества на определенной стадии его развития: усложнением социально-экономических отношений и формированием государства. Это означало качественный скачок в развитии культуры, так как письменность является важнейшим средством закрепления и передачи во времени и в пространстве знаний, мыслей, идей, сохранения и распространения достижений культуры.
Существование у восточных славян письменности в дохристианский период не вызывает сомнения. Об этом свидетельствуют многочисленные письменные источники и археологические находки.
По ним можно составить общую картину становления славянской письменности.
В сказаниях черноризца Храбра «О письменах» (конец IX — начало X в.) сообщается, что «прежде убо словене не имеху книг, но чертами и резами чьтаху и гадаху». Возникновение этого примитивного пиктографического пцсьма («черты и резы») исследователи относят к первой половине I тысячелетия н. э. Область применения его была ограниченной. Это были, видимо, простейшие счетные знаки в форме черточек и зарубок, родовые и личные знаки собственности, знаки для гадания, календарные знаки, служившие для датировки сроков начала различных сельскохозяйственных работ, языческих праздников и т. п. Такое письмо было непригодно для записи сложных текстов, потребность в которой появилась с зарождением первых славянских государств. Славяне стали использовать для записи родной речи греческие буквы, но «без устроения», т. е. не прирпособив греческий алфавит к особенностям фонетики славянских языков (протокириллица).
Создание славянской азбуки связывают с именами византийских монахов-миссионеров Кирилла и Мефодия. Но древнейшие памятники славянской письменности знают два алфавита — кириллицу и глаголицу. В науке долго шли споры о том, какая из этих азбук появилась раньше, создателями какой из них были знаменитые «солунские братья» (из Солуни, современный город Салоники). В настоящее время можно считать установленным, что Кириллом во второй половине IX в; был создан глаголический алфавит (глаголица), на котором были написаны первые переводы церковных книг для славянского населения Моравии и Паннонии. На рубеже IX—Хвв. на территории Первого Болгарского царства в результате синтеза издавна распространенного здесь греческого письма и тех элементов глаголицы, которые удачно передавали особенности славянских языков, возникла азбука, получившая позднее название кириллица. В дальнейшем этот более легкий и удобный алфавит вытеснил глаголицу и стал единственным у южных и восточных славян.
Принятие христианства способствовало широкому распространению и быстрому развитию письменности и письменной культуры. Существенное значение имело то, что христианство было принято в его восточном, православном варианте, допускавшем, в отличие от католичества, богослужение на национальных языках. Это создавало благоприятные условия для развития письменности на родном языке.
Вместе с богослужебными книгами и богословской литературой на Русь из Болгарии, принявшей христианство на 120 лет раньше, проник и первый межславянский язык, возникший на основе одного из диалектов древнеболгарского языка. Этот язык, именуемый обычно старославянским (или церковнославянским), стал языком культа и религиозной литературы. В то же время на местной восточнославянской основе сформировался древнерусский язык, обслуживавший различные сферы культурной, общественной и государственной жизни. Это язык деловой письменности, исторической и повествовательной литературы, как оригинальной, так и переводной. Это язык Русской Правды, «Слова о полку Игореве», русских летописей, «Поучения» Владимира Мономаха и других памятников.
Развитие письменности на родном языке привело к тому, что русская церковь с самого начала не стала монополистом в сфере грамотности и образования. О распространении грамотности среди демократических слоев городского населения свидетельствуют берестяные грамоты, обнаруженные во время археологических раскопок в Новгороде и других городах. Это письма, памятные записки, владельческие записи, учебные упражнения и т. п. Письмо, таким образом, использовалось не только для создания книг, государственных и юридических актов, но и в быту. Нередко встречаются надписи на ремесленных изделиях. Простыми горожанами оставлены многочисленные надписи-граффити на стенах церквей Киева, Новгорода, Смоленска, Владимира и других городов.
В Древней Руси существовало и школьное образование. После введения христианства Владимир приказал отдавать «на книжное учение» детей «лучших людей», т. е. местной аристократии. Ярослав Мудрый создал школу в Новгороде для детей старост и духовных лиц. Обучение велось на родном языке. Учили чтению, письму, основам христианского вероучения и счету. Имелись и школы высшего типа, готовившие к государственной и церковной деятельности. Одна из них существовала при Киево-Печерском монастыре. Из нее вышли многие видные деятели древнерусской культуры. В таких школах наряду с богословием изучали философию, риторику, грамматику, исторические сочинения, высказывания античных авторов, географические и естественнонаучные труды.
Высокообразованные люди встречались не только в среде духовенства, но и в светских аристократических кругах. Такими «книжными мужами» (так летопись называет широкообразованных и начитанных людей) были, например, князья Ярослав Мудрый, Всеволод Ярославич, Владимир Мономах, Ярослав Осмо-мысл, Константин Всеволодович Ростовский и др. В аристократической среде было широко распространено знание иностранных языков. Получали образование в юмжеских семьях и женщины. Черниговская княжна Ефросинья обучалась у боярина Федора и, как сказано в ее житии, хотя она «не во Афинех учися, но афиней-ски премудрости изучи», освоив «философию, риторию и всю грамматикию». Княгиня Ефросинья Полоцкая «была умна книжному писанию» и сама писала книги.
Образованность ценилась очень высоко. В литературе того времени можно найти немало панегириков книге, высказываний о пользе книг и «книжного учения»: книги — «суть рекы, напояю-щие вселенную»; «аще бо поищещи в книгах мудрости прилежно, то обрящещи великую пользу души своей»; «именье книг паче злата»; «сладко медвен сок и добро есть сахар, обо его же добрее книжный разум».
Большинство памятников письменности домонгольского времени погибло во время многочисленных пожаров и иноземных нашествий. Сохранилась лишь их незначительная часть — всего около 150 книг. Древнейшими из них являются «Остромирово Евангелие», написанное дьяконом Григорием для новгородского посадника Остромира в 1057 г., и два «Изборника» князя Святослава Ярославича 1073 и 1076 гг. Высокий уровень профессионального мастерства, с которым исполнены эти книги, свидетельствует о налаженном производстве рукописных книг уже в первой половине XI в., а также об устоявшихся к этому времени навыках «книжного строения».
Переписка книг была сосредоточена главным образом в монастырях. Однако в XII в. в крупных городах также возникло ремесло «книжных описателей». Это свидетельствует, во-первых, о распространении грамотности среди городского населения, во-вторых, о возрастании потребности в книге, которую не могли удовлетворить монастырские писцы. Переписчиков книг содержали при себе многие князья, а некоторые из них и сами переписывали книги. Из 39 известных нам по имени писцов XI—XIII вв. только 15 относились к лицам духовного звания, остальные не указали свою принадлежность к церкви. Тем не менее основными центрами книжности продолжали оставаться монастыри и соборные церкви, при которых существовали специальные мастерские с постоянными коллективами переписчиков. Здесь не только переписывались книги, но и велись летописи, создавались оригинальные литературные произведения, переводились иностранные книги. Одним из ведущих центров был Киево-Печерский монастырь, в котором сложилось особое литературное направление, оказавшее большое влияние на литературу и культуру Древней Руси. Как свидетельствуют летописи, уже в XI в. на Руси при монастырях и соборных церквах создавались библиотеки, имеющие до нескольких сотен книг.
Отдельные случайно сохранившиеся экземпляры не отражают полностью всего богатства и многообразия книг Киевской Руси. Многие литературные произведения, несомненно, существовавшие в домонгольское время, дошли до нас в более поздних списках, а часть их вообще погибла. По мнению историков русской книги, книжный фонд Древней Руси был достаточно обширен и исчислялся сотнями названий.
Потребности христианского культа требовали большого количества богослужебных книг, служивших руководством при совершении церковных обрядов (Минеи, Триоди, Часословы). С принятием христианства было связано появление основных книг Священного Писания.
Переводная литература религиозного и светского содержания занимала большое место в книжном фонде Древней Руси. Отбор произведений для перевода определялся внутренними потребностями общества, вкусами и запросами читателя. При этом переводчики не ставили своей целью точную передачу оригинала, а стремились максимально приблизить его к действительности, к запросам времени и среды.
Особенно существенной переработке подвергались произведения светской литературы. В них широко проникали элементы фольклора, использовались приемы оригинальной литературы. В дальнейшем эти произведения неоднократно перерабатывались и становились русскими по своему характеру.
С задачами распространения христианского вероучения связано появление сочинений христианских писателей III—VII вв. («отцов церкви») и сборников их произведений. Особенно широкое распространение получили сочинения Иоанна Златоуста в составе сборников «Златоструй», «Златоуст» и др.
На Руси были популярны, как и во всем средневековом мире, сборники изречений известных поэтов, философов, богословов. Кроме цитат из Священного Писания и сочинений «отцов церкви», в них включались выдержки из произведений античных писателей и философов. Наиболее популярным был сборник «Пчела», в котором особенно много было изречений античных авторов. На Руси эти сборники перерабатывались и дополнялись в соответствии с потребностями времени. Их широко использовали древнерусские писатели в своих произведениях.
Большое место в литературе занимали жития святых, служившие важным средством внедрения христианского мировоззрения и морали. Вместе с тем они представляли собой увлекательное чтение, в котором элементы чудесного переплетались с народной фантазией, давали читателю разнообразные сведения исторического, географического и бытового характера. На русской почве многие из житий были переработаны и дополнены новыми эпизодами. На Руси распространился такой специфический вид религиозной литературы, как апокрифы — иудейские и христианские легендарные сочинения, которые не признавались официальной церковью достоверными, считались даже еретическими.
Будучи тесно связанными своим происхождением с античной мифологией, дохристианской религией и ближневосточным фольклором, апокрифы отражали народные представления о мироздании, добре и зле, о загробной жизни. Занимательность рассказов, близость к устным народным легендам способствовали распространению апокрифов во всем средневековом мире. Наибольшей популярностью на Руси пользовались «Хождение Богородицы по мукам», «Откровения Мефодия Патарского», сказания, связанные с именем библейского царя Соломона, и др. На русской почве апокрифическая литература получила дальнейшее развитие, ее сюжеты использовались в литературе, изобразительном искусстве, фольклоре.
Особый интерес, связанный со стремлением определить место Руси, всего славянства в мировой истории, вызывали исторические сочинения. Византийская историческая литература была представлена хрониками Георгия Амартола, Иоанна Малалы, «Летописцем вскоре» патриарха Никифора и некоторыми другими менее значительными произведениями. На основании этих сочинений была составлена обширная компиляция по всемирной истории — «Еллинский и римский летописец».
На Руси были известны и сочинения, отражавшие средневековые представления о мироздании, о явлениях природы, полуфантастические сведения о животном и растительном мире («Физиолог», различные «Шестодневы»). Одним из самых популярных произведений на протяжении всего средневековья была «Христианская топография» Космы (Козьмы) Индикоплова, византийского купца, совершившего в VI в. путешествие в Индию.
Переводились и светские воинские повести, широко распространенные в мировой средневековой литературе. К их числу принадлежит одно из крупнейших произведений этого жанра — «История Иудейской войны» Иосифа Флавия, в русском переводе получившая название «Повесть о разорении Иерусалима». Большой известностью пользовалась повесть о жизни и подвигах Александра Македонского — «Александрия», восходящая к эллинистической литературе. Это типичный приключенческий роман эпохи эллинизма, в котором много легендарного и фантастического. Русского читателя в «Александрии» привлекали образ мужественного героя-воина, описание диковинных стран с их фантастическими обитателями и многочисленных сражений. В дальнейшем, приспосабливаясь к запросам времени, «Александрия» подвергалась переработке и все меньше соответствовала оригиналу.
Другой воинской повестью, популярной вплоть до XVII в., было «Девгениево деяние». Это подвергшаяся довольно свободной переработке византийская эпическая поэма X в. о подвигах Диге-ниса Акрита, мужественного воина-христианина, защитника границ своего государства. Сюжет произведения, отдельные эпизоды, образ героя сближают его с русским героическим эпосом, что еще более подчеркнуто в переводе использованием элементов устной народной поэзии.
Особой популярностью на Руси пользовались также повести сказочно-дидактического характера, сюжеты которых восходят к литературам Древнего Востока. Особенностью их является обилие афоризмов и мудрых изречений, до которых средневековый читатель был большим охотником. Одной из них была «Повесть об Акире Премудром», возникшая в Ассиро-Вавилонии в VII—V вв.
до н. э. Это остросюжетное произведение, значительную часть которого составляют нравоучительные притчи.
Одним из самых распространенных произведений мировой средневековой литературы является «Повесть о Варлааме и Иоаса-фе», известная в разных версиях более чем на 30 языках народов Азии, Европы и Африки. Повесть представляет собой христианскую версию жизнеописания Будды. В ней содержится большое количество нравоучительных притч, которые на понятных каждому бытовых примерах поясняют актуальные мировоззренческие проблемы. На Руси она была наиболее читаемым произведением на протяжении нескольких столетий, вплоть до XVII в. Эта повесть нашла отражение и в устном народном творчестве.
Переводная литература способствовала обогащению и развитию оригинальной древнерусской литературы. Однако это не дает оснований связывать ее возникновение только с влиянием переводных произведений. Оно было вызвано внутренними политическими и культурными потребностями формирующегося раннефеодального общества. Переводная литература не предшествовала развитию русской оригинальной литературы, а сопутствовала ей.
Литература. Общественная мысль
Русская письменная литература возникла на основе богатых традиций устного народного творчества, уходящего своими корнями в глубину столетий. За многими оригинальными произведениями древнерусской литературы стоит фольклор как один из важнейших источников. Устная поэзия оказала большое влияние на художественные особенности и идейную направленность письменной литературы, на формирование древнерусского языка.
Характерная особенность русской средневековой литературы — ее острая публицистичность. Памятники литературы являются одновременно и памятниками общественной мысли. В основе их содержания — важнейшие проблемы общества и государства.
Одним из основных оригинальных жанров формирующейся русской литературы стало летописание. Летописи — это не просто памятники литературы или исторической мысли. Они являются крупнейшими памятниками всей духовной культуры средневекового общества. В них воплотился широкий круг представлений и понятий того времени, отразилось многообразие явлений общественной жизни. На протяжении всего средневековья летописание играло важную роль в политической и культурной жизни страны.
Самым значительным памятником летописания является «Повесть временных лет», написанная в 1113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором и дошедшая до нас в составе более поздних летописных сводов XIV—XV вв.
Однако «Повесть временных лет» не Самое первое летописное произведение. Ей предшествовали другие летописные своды. Можно считать точно установленным существование сводов, составленных в 70-х и в 90-х гг. XI в. в Киево-Печерском монастыре. Достаточно обоснованным является мнение о существовании Новгородского летописного свода 50-х гг. XI в. Летописная работа велась и в других центрах (например, при Десятинной церкви в Киеве). Отголоски летописных традиций, отличных от киевопечерской, обнаруживаются в более поздних летописных сводах.
Что касается времени возникновения русского летописания и его начальных этапов, то здесь многое продолжает оставаться неясным. По этому вопросу существует несколько гипотез. А. А. Шахматов считал, что «Древнейший» свод был составлен в 1039 г. в связи с установлением Киевской митрополии. По мнению Д. С. Лихачева, первым историческим произведением было «Сказание о первоначальном распространении христианства на Руси», составленное в 40-х гг. XI в. и послужившее основой для свода 70-х гг. М. Н. Тихомиров начало летописания связывал со «Сказанием о русских князьях» (Хв.), составленным, по его мнению, вскоре после крещения Руси и имевшим нецерковный характер. Б. А. Рыбаков первым летописным сводом считает свод, созданный в 996—997 гг. при Десятинной церкви в Киеве и обобщивший материал кратких погодных записей и устных сказаний.
К концу X в. относил начало русского летописания и Л. В. Черепнин. Таким образом, становление оригинальной русской литературы связано с возникновением летописания, наиболее полно отразившего в себе ее характерные особенности.
Как и всякая летопись, «Повесть временных лет» отличается сложностью состава и разнообразием включенного в нее материала. Кроме кратких погодных записей и более подробных рассказов о политических событиях, в нее вошли и тексты дипломатических и юридических документов, и пересказы фольклорных преданий, и выдержки из памятников переводной литературы, и записи о явлениях природы, и самостоятельные литературные произведения — исторические повести, жития, богословские трактаты и поучения, похвальные слова. Это позволяет говорить о летописи как о синтетическом памятнике средневековой культуры, как о своеобразной энциклопедии средневековых знаний. Но это не простая механическая сводка разнородного материала, а цельное произведение, отличающееся единством темы и идейного содержания.
Цель труда сформулирована автором в его заглавии: «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть». Из этих слов следует, что происхождение и история государства рассматривались автором в неразрывной связи с происхождением и историей киевской княжеской власти. При этом история Руси давалась на широком фоне всемирной истории.
«Повесть временных лет» — памятник средневековой идеологии. Позиция автора сказалась и на отборе материала, и на оценках различных фактов и событий. Основное внимание уделено событиям политической истории, деяниям князей и других представителей знати. Хозяйственная жизнь и быт народа остаются в тени. К массовым народным движениям летописец относится враждебно, рассматривая их как «казнь божию». Отчетливо проявилось в летописи и религиозное мировоззрение ее составителя: конечную причину всех событий и поступков людей он видит в действии божественных сил, «провидения». Но за религиозными рассуждениями и ссылками на волю Бога часто скрываются практический подход к действительности, попытки выявить реальные причинно-следственные связи между событиями.
«Повесть», возникшая в период, когда уже начался распад государства на отдельные земли и княжества, проникнута идеей единства Русской земли, которое мыслилось как сплочение всех земель под властью великих князей киевских. Автор резко осуждал княжеские раздоры, обосновывал необходимость «единачества» перед лицом внешней опасности. Он обращается к князьям: «Почто вы распря имати межи собою? А погании губят землю Рускую». Тема героической борьбы с внешними врагами проходит через всю летопись. Патриотическая направленность, способность возвыситься до понимания общенародных интересов сближают «Повесть» с устным народным эпосом и становятся ведущими тенденциями всей древнерусской литературы.
Послужив основой местных летописных сводов периода политической раздробленности, «Повесть временных лет» сыграла огромную роль в утверждении и сохранении идеи единства Руси в сознании последующих поколений, живших во времена княжеских усобиц и суровых испытаний монголо-татарского ига. Она оказала большое влияние на формирование самосознания русской народности на протяжении нескольких последующих столетий.
С XII в. начинается новый период в истории русского летописания. В условиях политической раздробленности оно приобретает областной характер. Значительно увеличивается количество центров летописания. Кроме Киева и Новгорода, летописи велись в Чернигове и Переяславле, в Полоцке и Смоленске, во Владимире и Ростове, в Галиче и Владимире-Волынском, в Переяславле-Залесском, Рязани и в других городах.
Летописцы сосредоточивали внимание на локальных событиях, рассматривая историю своих земель как продолжение истории Киевской Руси и сохраняя в составе местных летописей «Повесть временных лет». Создаются родовые княжеские летописи, жизнеописания отдельных князей, исторические повести об отношениях между князьями. Составителями их были, как правило, не монахи, а бояре и дружинники, а иногда и сами князья. Это усиливало светское направление в летописании.
В летописании появлялись местные индивидуальные черты. Так, в Галицко-Волынской летописи, повествующей о жизни князя Даниила Романовича и отличающейся светским характером, главное внимание было уделено борьбе княжеской власти с непокорным боярством, описанию междоусобных войн. В летописи почти нет и рассуждений религиозного характера, зато в ней явственно слышны отзвуки дружинной поэзии.
Местный характер особенно отличает новгородское летописание, скрупулезно и точно фиксировавшее события внутригородской жизни. В нем наиболее полно отразились демократическая направленность, роль городского населения в общественной жизни. Стиль новгородских летописей отличается простотой и деловитостью, отсутствием церковной риторики.
Владимиро-Суздальское летописание отражало интересы все более усиливавшейся великокняжеской власти. Стремясь утвердить авторитет Владимиро-Суздальского княжества и обосновать притязания его князей на политическое и церковное главенство на Руси, летописцы не ограничивались описанием местных событий, а старались придать летописанию общерусский характер. Ведущая тенденция владимирских сводов — обоснование необходимости единой и сильной власти владимирского князя, которая представлялась преемницей власти великих князей киевских. Для этого широко использовалась религиозная аргументация. Эту традицию восприняло в XIV—XV вв. московское летописание.
Один из древнейших памятников древнерусской литературы — «Слово о законе и благодати». Оно написано в 30—40-х гг. XI в. придворным княжеским священником Иларионом, ставшим позднее первым киевским митрополитом из русских. Использовав форму церковной проповеди, Иларион создал политический трактат, в котором нашли отражение злободневные проблемы русской действительности. Противопоставляя «благодать» (христианство) «закону» (иудаизм), Иларион отвергает свойственное иудаизму понятие богоизбранничества и утверждает идею перенесения небесного внимания и расположения с одного избранного народа на все человечество, равноправия всех народов. Своим острием «Слово» направлено против притязаний Византии на культурное и политическое главенство в Восточной Европе. Этому положению Иларион противопоставляет идею равноправия всех христианских народов независимо от времени их крещения, выдвигает теорию всемирной истории как процесса постепенного и равного приобщения всех народов к христианству. Русь, приняв христианство, заняла достойное место среди других христианских государств. Тем самым дается религиозное обоснование государственной самостоятельности и международного значения Руси. «Слово» пронизано патриотическим пафосом, гордостью за Русскую землю, которая «ведома и слышима есть всеми конци земля».
С борьбой Руси за утверждение церковной самостоятельности связано появление оригинальной житийной литературы. И для этого типично церковного жанра характерно проникновение в него публицистических мотивов. Разновидностью житийной литературы стали княжеские жития. Образцом такого жития является «Сказание о Борисе и Глебе». Культ Бориса и Глеба, ставших жертвами междоусобной борьбы (они были убиты в 1015 г. их братом Святополком), имел глубокий политический смысл: он освящал идею, согласно которой все русские князья — братья. В то же время в произведении подчеркивалась обязанность «покорения» младших князей старшим. «Сказание» существенно отличается от канонического жития византийского типа. Основная его идея — не мученичество святых за веру, а единство Русской земли, осуждение княжеских междоусобиц. И по форме «Сказание», хотя в нем и использованы агиографические приемы, является, по существу, исторической повестью с точным названием имен, фактов, с подробным описанием реальных событий.
Иным характером отличается написанное Нестором «Чтение о Борисе и Глебе». Оно значительно ближе к житийному канону.
Удалив весь конкретный исторический материал, автор сделал изложение более отвлеченным, усилил назидательные и церковные элементы. Но при этом он сохранил основную идейную тенденцию «Сказания»: осуждение братоубийственных распрей и признание необходимости повиновения младших князей старшим в роду.
Важные социальные, политические и нравственные проблемы затронуты в «Поучении» Владимира Мономаха. Это политическое и нравственное завещание выдающегося государственного деятеля, проникнутое глубокой тревогой за судьбу Руси, вступившей в сложный период своей истории. Состоявшийся в 1097 г. в Любече княжеский съезд признал факт раздробленности Руси и, выдвинув принцип «кождо да держит отчину свою», санкционировал новую форму политического строя. «Поучение» Мономаха было попыткой предотвратить княжеские раздоры и сохранить единство Руси в условиях раздробленности. За требованиями соблюдать нормы христианской морали явно просматривается определенная политическая программа.
Центральная идея «Поучения» — укрепление государственного единства, для чего необходимо строго соблюдать требования установленного правопорядка, подчинять интересы отдельных княжений, личные и семейные интересы князей общегосударственным задачам. Князь должен жить в мире с другими князьями, беспрекословно подчиняться «старейшему», не притеснять младших, избегать ненужного кровопролития. Свои наставления Мономах подкрепляет примерами из собственной жизни. К «Поучению» присоединено письмо Мономаха к князю Олегу Святославичу Черниговскому, в котором он, желая добра «братьи» и «Русьскей земли», выступая за единство действий русских князей против внешних врагов, обращается с предложением о примирении к своему давнему врагу и убийце своего сына, продемонстрировав тем самым торжество государственного долга над личным чувством.
Одной из обязанностей князя Мономах считает праведный суд, защиту «смердов», «убогих», «вдовиц» от чинимых им притеснений. Эта тенденция, направленная на смягчение остроты социальных противоречий, получила свое отражение и в законодательстве («Устав Владимира Мономаха», вошедший в Русскую Правду).
Вопрос о месте княжеской власти в жизни государства, о ее обязанностях и способах осуществления становится одним из центральных в литературе. Возникает мысль о необходимости сильной власти как условия успешной борьбы с внешними врагами и преодоления внутренних противоречий. Этой мыслью пронизано «Моление Даниила Заточника» (первая четверть XIII в.). Осуждая засилье бояр и чинимый ими произвол, автор создает идеальный образ князя — защитника сирот и вдов, всех обездоленных, заботящегося о своих подданных. Развивается идея о необходимости «княжеской грозы». Но под «грозой» имеются в виду не деспотизм и произвол, а дееспособность и надежность власти: только княжеская «сила и гроза» могут оградить «яко оградом твердым» подданных от произвола «сильных людей», преодолеть внутренние раздоры и обеспечить внешнюю безопасность.
Актуальность проблематики, яркость языка, обилие пословиц и афоризмов, остросатирические выпады против бояр и духовенства обеспечили этому произведению большую популярность на долгое время.
Наиболее выдающимся произведением древнерусской литературы, в котором нашли воплощение лучшие ее стороны, является «Слово о полку Игореве» (конец XII в.). В нем повествуется о неудачном походе на половцев в 1185 г. новгород-северского князя Игоря Святославича. Но не описание этого похода является целью автора. Оно служит ему лишь поводом для размышлений о судьбах Русской земли. Причины поражений в борьбе с кочевниками, причины бедствий Руси автор видит в княжеских междоусобицах, в эгоистической политике князей, жаждущих личной славы. «Невеселая година въстала» тогда, когда «начяша князи сами на себе крамолу ковати; а погании с всех стран прихождаху с победами на землю Ру скую».
«Слово о полку Игореве» — произведение общерусское, в нем нет местных черт. Оно свидетельствует о высоком патриотизме его автора, сумевшего подняться над узостью интересов своего княжества до высоты общерусских интересов. Центральным в «Слове» является образ Русской земли. Автор обращается к князьям с горячим призывом прекратить усобицы и объединиться перед лицом внешней опасности, чтобы «загородить Полю ворота», постоять «за землю Рускую», защитить южные границы Руси.
Автор принадлежал к дружинной среде. Он постоянно пользовался свойственными ей понятиями «честь» и «слава», но наполнял их более широким, патриотическим содержанием. Осуждая князей за поиски личной «славы» и «чести», он прежде всего выступал за честь и славу Русской земли.
«Слово» — произведение светское. В нем отсутствуют церковная риторика, христианские символы и понятия. Оно тесно связано с устным народным творчеством, что проявляется в поэтическом одушевлении природы, в широком использовании языческой символики и образов языческой мифологии, а также типичных для фольклора форм (например, плача) и изобразительно-выразительных средств. О связи с народным творчеством свидетельствуют и идейное содержание, и художественная форма произведения.
В «Слове о полку Игореве» воплотились характерные черты древнерусской литературы этого периода: живая связь с исторической действительностью, гражданственность и патриотизм. Появление подобного шедевра свидетельствовало о высокой степени зрелости литературы Древней Руси, о ее самобытности, о высоком уровне развития культуры в целом.
Архитектура. Живопись
До конца Хв. на Руси не было монументального каменного зодчества, но существовали богатые традиции деревянного строительства, некоторые формы которого повлияли впоследствии на каменную архитектуру. После принятия христианства начинается возведение каменных храмов, принципы строительства которых были заимствованы из Византии. На Руси получил распространение крестово-купольный тип храма. Внутреннее пространство здания делилось четырьмя массивными столбами, образуя в плане крест.
На этих столбах, соединенных попарно арками, возводился «барабан», завершавшийся полусферическим куполом. Концы пространственного креста перекрывались цилиндрическими сводами, а угловые части — купольными сводами. Восточная часть здания имела выступы для алтаря — апсиды. Внутреннее пространство храма делилось столбами на нефы (межрядные пространства). Столбов в храме могло быть и больше. В западной части располагался балкон — хоры, где во время богослужения находились князь с семьей и его приближенные. На хоры вела винтовая лестница, находившаяся в специально для этого предназначенной башне. Иногда хоры соединялись переходом с княжеским дворцом.
Первой каменной постройкой была Десятинная церковь, возведенная в Киеве в конце X в. греческими мастерами. Она была разрушена монголо-татарами в 1240 г. В 1031—1036 гг. в Чернигове греческими зодчими был воздвигнут Спасо-Преображенский собор — самый «византийский», по мнению специалистов, храм Древней Руси.
Вершиной южнорусского зодчества XI в. является Софийский собор в Киеве— огромный пятинефный храм, построенный в 1037—1054 гг. греческими и русскими мастерами. В древности он был окружен двумя открытыми галереями. Стены сложены из рядов тесаного камня, чередующихся с рядами плоского кирпича (плинфы). Такая же кладка стен была и у большинства других древнерусских храмов. Киевская София уже значительно отличалась от византийских образцов ступенчатой композицией храма, наличием тринадцати венчавших его куполов, в чем сказались, вероятно, традиции деревянного строительства. В XI в. в Киеве было возведено еще несколько каменных построек, в том числе и светских. Успенская церковь Печерского монастыря положила начало распространению однокупольных храмов.
Вслед за киевской Софией были построены Софийские соборы в Новгороде и Полоцке. Новгородская София (1045—1060) существенно отличается от киевского собора. Она проще, лаконичнее, строже своего оригинала. Для нее характерны некоторые художественные и конструктивные решения, не известные ни южнорусскому, ни византийскому зодчеству: кладка стен из огромных, неправильной формы камней, двускатные перекрытия, наличие лопаток на фасадах, аркатурный пояс на барабане и др. Частично это объясняется связями Новгорода с Западной Европой и влиянием романской архитектуры. Новгородская София послужила образцом для последующих новгородских построек начала XII в.: Нико-ло-Дворищенского собора (1113), соборов Антониева (1117—1119) и Юрьева (1119) монастырей. Последней княжеской постройкой этого типа является церковь Иоанна на Опоках (1127).
С XII в. начался новый этап в развитии русского зодчества, которое отличается от архитектуры предшествующего времени меньшей масштабностью зданий, поисками простых, но в то же время выразительных форм. Наиболее типичным стал кубический храм с позакомарным покрытием и массивной главой. При сохранении общих черт архитектуры в разных центрах Руси вырабатывались местные ее особенности.
Со второй половины XII в. заметно ослабевает византийское влияние, что ознаменовалось появлением в древнерусской архитектуре храмов башнеобразной формы, неведомой византийскому зодчеству. Наиболее ранним примером такого храма является собор Спасо-Евфросиниева монастыря в Полоцке (до 1159 г.), а также собор Михаила Архангела в Смоленске (1191—1194) и церковь Параскевы Пятницы в Чернигове (конец XII в.). Устремленность здания вверх подчеркивалась высоким стройным барабаном, вторым ярусом закомар и декоративными кокошниками у основания барабана.
Заметнее становится влияние романского стиля. Оно не затрагивало основ древнерусской архитектуры — крестово-купольной конструкции храма с позакомарным покрытием, но сказалось на внешнем оформлении построек: аркатурные пояса, подобия контрфорсов на внешних стенах, группы полуколонн и пилястр, колончатые пояса на стенах, перспективные порталы и, наконец, причудливая каменная резьба на внешней поверхности стен. Использование элементов романского стиля распространилось в XII в. в Смоленском и Галицко-Волынском княжествах, а затем и во Владимире-Суздальской Руси.
К сожалению, памятники зодчества Галицко-Волынской земли сохранились плохо. 30 каменных построек Галича известны лишь по археологическим данным. Образцом местной архитектурной школы был Успенский собор, сооруженный в Галиче при Ярославе Осмомысле. Особенность галицкой архитектуры состояла в органическом соединении византийско-киевской пространственной композиции с романской строительной техникой и элементами романского декоративного убранства.
Установление в Новгороде республиканского строя привело к значительной демократизации культуры, что щ могло не сказаться и на архитектуре. Сокращалось княжеское строительство. Заказчиками церквей стали выступать бояре, купцы, коллективы прихожан. Церкви были центрами общественной жизни отдельных районов города, нередко они служили складом товаров, местом хранения имущества горожан, в них собирались братчины. Возник новый тип храма — четырехстолпный кубический храм с одним куполом и тремя апсидами, отличавшийся небольшими размерами и простотой в оформлении фасадов, как, например, церкви Благовещения в Аркажах близ Новгорода (1179), Петра и Павла на Синичьей горке (1185—1192), Параскевы Пятницы на Торгу (1207). Подобные храмы строили и князья в своей загородной резиденции на Городище. К этому типу принадлежала построенная в 1198 г. церковь Спаса-Нередицы, которая сильно пострадала в годы Великой Отечественной войны (фрески были уничтожены).
Древнейшим памятником псковской архитектуры является дошедшая до нас церковь Спаса в Мирожском монастыре (середина XII в.), отличающаяся от новгородских построек отсутствием столбов. Приземистый трехглавый собор Ивановского монастыря напоминает церковь Спаса-Нередицы. Из памятников Старой Ладоги сохранились только церкви Георгия и Успения, близкие по своему архитектурному облику к новгородским памятникам.
Каменное строительство во Владимиро-Суздальской земле начинается на рубеже XI—XII вв. с возведением Владимиром Моно-махом собора в Суздале, но наивысшего расцвета оно достигает в XII — начале XIII в. В отличие от суровой архитектуры Новгорода, зодчество Владимиро-Суздальской Руси носило парадный характер, отличалось изысканностью пропорций, изяществом линий.
Влияние романской архитектуры особенно сказалось на владимиро-суздальском зодчестве. Согласно летописи, Андрей Бого-любский, обстраивая свою столицу, собирал «из всех земель мастеров», среди них были и «латиняне». Сказались и прочные связи с Галицко-Волынской Русью, откуда, вероятно, были заимствованы технические приемы строительства. Из точно подогнанных и гладко отшлифованных белокаменных блоков выкладывали наружную и внутреннюю поверхности стен, а промежуток заполняли камнями и заливали раствором извести. Это — типично романская кладка. Романское происхождение имеют многие элементы декора, в частности рельефная резьба по камню.
Первые постройки этого типа — Спасо-Преображенский собор в Переяславле-Залесском и церковь Бориса и Глеба в Кидекше, под Суздалем, возведенные в 1152 г. Это одноглавые четырех-столпные храмы, для которых еще характерны грузность пропорций и декоративная простота фасадов.
Большого подъема достигло строительство во Владимире при Андрее Боголюбском. Возводятся городские укрепления, от которых сохранились белокаменные Золотые ворота. В загородной княжеской резиденции Боголюбове был сооружен замок, состоявший из комплекса построек, окруженных стенами с белокаменными башнями'. Собор Рождества Богородицы, являвшийся центром всего ансамбля, был соединен переходами с двухэтажным каменным дворцом. До нас дошли только остатки этих сооружений. В 1158—1161 гг. был построен Успенский собор, богато декорированный резным камнем. Признанным шедевром древнерусской архитектуры является церковь Покрова на Нерли (1165), отличающаяся совершенством и легкостью пропорций, стройностью и устремленностью ввысь.
В последней четверти XII в. завершается в основном возведение архитектурного ансамбля Владимира. После пожара 1184 г. перестраивается и получает окончательные формы Успенский собор.
Формируются ансамбли Рождественского (1192—1196) и Княгинина (1200—1201) монастырей.
Особое место во владимирской архитектуре этого времени занимает Дмитриевский собор, возведенный в 1194—1197 гг. в центре княжеского дворца. Он отличается богатством белокаменной резьбы и представляет собой великолепный синтез архитектуры, пластики и живописи. В пластическом оформлении Дмитриевского собора гораздо отчетливее по сравнению со скульптурой предшествующего времени проявляется художественная манера местных мастеров. Каменная резьба приобретает неповторимую оригинальность: под влиянием традиций народной деревянной резьбы она становится более плоской и орнаментальной в отличие от «круглой» романской.
Русские камнерезчики мрачным и устрашающим сюжетам, преобладавшим в западноевропейской романской пластике, предпочитали более жизнерадостные мотивы. Резной декор Дмитриевского собора называют «поэмой в камне» — в нем причудливо переплетаются библейские, апокрифические и языческие мотивы.
Традиции и приемы, выработанные мастерами владимирской школы, продолжали развиваться в Суздале, Юрьеве-Польском, Нижнем Новгороде. Георгиевский собор Юрьева-Польского (1230—1234) был покрыт декоративной резьбой сверху донизу. Рельефные изображения на фоне сплошного коврового узора образовывали законченные сюжетные композиции. К сожалению, собор не сохранился в первоначальном виде.
После того как обрушились его своды и верхние части стен, он был заново сложен в 1471 г., при этом блоки белого камня были частично утрачены и перепутаны. Георгиевский собор является последним памятником владимиро-суздальского зодчества. Его называют «лебединой песнью» русской архитектуры домонгольского времени.
С принятием христианства из Византии на Русь пришли новые виды монументальной живописи — мозаика и фреска, а также станковая живопись (иконопись). Византия не только познакомила русских художников с новой для них техникой живописи, но и дала им иконографический канон, неизменность которого строго оберегалась церковью. Это в известной степени сковывало художественное творчество и предопределило более длительное и устойчивое византийское влияние в живописи, нежели в архитектуре.
Самые ранние из сохранившихся произведений древнерусской живописи были созданы в Киеве. Согласно летописям, первые храмы украшали приезжие мастера-греки, которые привнесли в сложившуюся иконографию систему расположения сюжетов в интерьере храма, а также манеру плоскостного письма. Суровой красотой и монументальностью отличаются мозаики и фрески Софийского собора. Они выполнены в строгой и торжественной манере, свойственной византийской монументальной живописи. Их создатели мастерски использовали разнообразие оттенков смальты, искусно объединили мозаику с фреской. Из мозаичных работ особенно значительны изображения Богоматери-Оранты в алтарной апсиде и погрудное изображение Христа Вседержителя в центральном куполе. Все изображения пронизаны идеей величия, торжества и незыблемости православной церкви и земной власти.
Уникальными памятниками светской живописи являются росписи стен двух башен киевской Софии. Здесь изображены сцены княжеской охоты, цирковых состязаний, музыканты, скоморохи, акробаты, фантастические звери и птицы. По своему характеру они далеки от обычных церковных росписей. Среди фресок Софии — два групповых портрета семьи Ярослава Мудрого.
Мозаики Златоверхого собора Михайловского монастыря отличаются довольно свободной композицией, живостью движений и индивидуальными характеристиками отдельных персонажей. Хорошо известно мозаичное изображение Дмитрия Солун-ского — воина в золоченом панцире и синем плаще. К началу XII в. дорогая и трудоемкая мозаика целиком вытесняется фреской.
В XII—XIII вв. в живописи отдельных культурных центров все заметнее проявляются местные особенности. Во второй половине XII в. формируется специфический новгородский стиль монументальной живописи, который достигает наиболее полного выражения в росписях церквей Георгия в Старой Ладоге, Благовещения в Аркажах и особенно Спаса-Нередицы. В этих фресковых циклах, в отличие от киевских, заметно стремление к упрощению художественных приемов, к экспрессивной трактовке иконографических типов, что диктовалось желанием создать искусство, доступное для восприятия неискушенного в теологических тонкостях человека, способное непосредственно воздействовать на его чувства. В меньшей мере демократизм новгородского искусства проявился в станковой живописи, где местные черты выражены слабее. К новгородской школе относится икона «Ангел Златые власы», привлекающая внимание лиризмом образа и светлым колоритом.
От живописи Владимире-Суздальской Руси домонгольского времени до нас дошли фрагменты фресок Дмитриевского и Успенского соборов во Владимире и церкви Бориса и Глеба в Кидекше, а также несколько икон. Основываясь на этом материале, исследователи считают возможным говорить о постепенном становлении владимиро-суздальской школы живописи. Наилучшей сохранностью отличается фреска Дмитриевского собора с изображением Страшного суда. Она создана двумя мастерами — греком и русским. Лики апостолов и ангелов, принадлежащие кисти русского мастера, проще и задушевнее, они наделены добротой и мягкостью, в них нет напряженного психологизма, свойственного манере греческого мастера. К владимиро-суздальской школе относятся несколько больших икон XII — начала XIII в. Самой ранней из них является «Боголюбская Богоматерь» (середина XII в.), стилистически близкая к знаменитой «Владимирской Богоматери» — иконе византийского происхождения. Большой интерес представляет икона «Дмитрий Солунский» (предполагают, что это портретное изображение князя Всеволода Большое Гнездо). Дмитрий изображен сидящим на троне в дорогих одеждах, в венце, с полуобнаженным мечом в руках.
Распространение письменности, появление рукописных книг привело к возникновению еще одного вида живописи — книжной миниатюры. Древнейшие русские миниатюры имеются в «Остромировом Евангелии», где помещены изображения трех евангелистов. Яркое орнаментальное окружение их фигур и обилие золота делают эти иллюстрации похожими на ювелирное изделие (на перегородчатую эмаль). В «Изборнике» князя Святослава (1073) помещена миниатюра, изображающая семью князя, а также рисунки на полях, имеющие сходство со светской живописью киевской Софии.
Материал создан: 30.04.2016
