К Федосеевскому согласию по вероучению близко Филипповское согласие, отделившееся от поморцев. Основоположником этого согласия был инок Филипп (1674–1742), по имени которого оно и получило название.
В начале XVIII века стрелец Фотий Васильев оставил царскую службу и ушел на Выг. Здесь он принял иночество и новое имя – Филипп.
Первым настоятелем Выговской пустыни был Даниил Викулин (1653–1733) – один из ее основателей. В 1702 году он ушел на покой. Новым настоятелем стал Андрей Денисов. Однако за Даниилом сохранились обязанности духовного наставника. Простой мирянин, он крестил, перекрещивал, принимал на исповедь, отправлял молебны и погребения.
В 1730 году скоропостижно скончался Андрей Денисов. Инок Филипп метил на его место. Но настоятелем обители был избран Семен Денисов. Через три года умер Даниил Викулин, и Филипп стал духовником пустыни.
Между Семеном и Филиппом начались ссоры. Чернец хотел, чтобы Денисов по всем делам спрашивал его совета. За это выговцы упрекали инока в честолюбии.
В октябре 1737 года состоялся Собор, разобравший разногласия между настоятелем пустыни и духовным наставником. Собор оправдал Семена и осудил Филиппа. Оскорбленный чернец покинул мужскую обитель и переселился в женскую – на Лексу.
В следующем году поморцы были принуждены начать молиться за царскую власть. Зазвучали такие молитвы и в часовнях на Лексе. Инок возражал против этого. Прямо во время богослужения между ним и насельницами начиналась ругань. Разозлившись, Филипп хлестал спорщиц лестовкой.
На праздник Воздвижения креста Господня – 14 сентября – чернец не выдержал. На молебне он бросил кадило и побежал из часовни с криком:
– Пала вера христианская!
Уйдя с учениками из обители, инок основал собственный скит в 30 верстах от Выговской пустыни, на речке Умбе, впадающей в Лексу. Жизнь в новом скиту была тяжелой, голодной и скудной. Вокруг леса да болота, камни да мхи. Пашен поблизости не было. Поэтому хлеба не хватало. Зерно покупали на Выгу. Муку мололи ручными жерновами и разбавляли ее толченой соломой и сосновой корой.
К Филиппу стали сходиться последователи – беспоповцы, недовольные тем, что Выг покорился антихристу и молится за него. Так возникло новое направление в беспоповстве – Филипповское согласие.
В это время Выговская пустынь находилась под следствием по доносу Ивана Круглого. В обители хозяйничали чиновники и следователи. В октябре 1742 года кто‑то подал им новый донос: на Умбе от властей скрывается старец Филипп с учениками.
Чиновник, к которому поступил донос, предложил беспоповцам замять дело за взятку – за пять рублей. Выговцы сообщили об этом чернецу, но тот не пожелал дать денег. И донос получил огласку.
Следователи начали расспросы: кто такой Филипп? Далеко ли живет? Много ли с ним людей?
Выговцы отпирались:
– Мы его не знаем, где он живет, далече или близко. И много ли с ним живет жителей – того не знаем. Мы к нему не хаживали и дороги не знаем.
Следователи злились:
– Дальнее ли место – 30 верст, а дороги не знаете? Ничего, неволей узнаете и укажете.
Немедленно четыре солдата, два офицера и два чиновника были посланы в обитель Филиппа. С ними заставили пойти проводника и десять местных крестьян.
Некий выговец Василий, узнав об отправке отряда, поспешил к иноку и предупредил о приходе солдат. Получив известие, Филипп велел последователям готовиться к самосожжению.
Филипповцы крепко заперли ворота скита. Колодец забили поленьями и бревнами. Наносили в часовню побольше соломы, смолы и бересты.
Все – мужчины и женщины, старые и молодые – собрались в часовне, двери заперли, а окна забили чурками. Оставили открытым лишь одно маленькое окно. И стали ждать прихода солдат.
Через несколько дней отряд подошел к скиту. Офицеры начали стучаться в ворота. Из часовни спросили через оконце:
– Кто колотится?
Посланцы отвечали:
– Гости приехали по вас. Извольте отпирать ворота!
В часовне промолчали. Тогда офицеры приказали ломать ворота и двери, чтобы взять старообрядцев живыми.
Когда стали разламывать топорами двери, старухи закричали:
– Батюшка, батюшка, уже попадают в часовню!
Кто‑то сказал:
– Благослови, отче, зажечь!
Трижды прозвучали эти страшные слова. И на третий раз Филипп ответил:
– Бог благословит, чада!
Тотчас часовню охватил огонь. В пламени послышались вопли женщин и последние слова чернеца:
– Не плачьте!
Поднялся сильный ветер. Он понес искры и горящие обломки с крыши на солдат и крестьян. Они были вынуждены отступить. Хотели залить огонь водой, кинулись к колодцу, но он был забит.
Так погиб инок Филипп, а с ним 70 староверов. Это произошло 14 октября 1742 г ода.
Огненная смерть инока стала примером для прочих филипповцев. Многие из них последовали за наставником, предпочитая гибель в пламени жизни в царстве антихриста.
Неприятие власти императора – основа вероучения Филипповского согласия. Позднее к ней добавились и другие особенности. Филипповцы не признавали брачную, семейную жизнь. Они старались во всем подражать инокам, например, не ели мяса.
Это строгое учение нашло немало сторонников по всей России. Наиболее значительные общины филипповцев существовали в Петербурге, Угличе и Кимрах. В Москве имелись две филипповские молельни – на Таганке и на Балчуге.
На Таганке в Дурном переулке находился так называемый Братский двор. Для филипповцев он имел такое же значение, как Рогожское кладбище для поповцев или Преображенское кладбище для федосеевцев.
Братский двор основали в 1780‑х годах выходцы из Кимр. В 1789 году была выстроена деревянная моленная, впоследствии замененная каменной. Также на Братском дворе располагались две богадельни, сад и две мастерские, в которых изготавливались писаные и литые иконы.
В начале ХХ века к моленной была пристроена невысокая колокольня. Она была сломана большевиками в 1926 году. А в 1933 году советская власть закрыла и моленную. Старинное приземистое задание с толстыми стенами и коваными решетками на окнах было снесено только в 1982 году.
Судьбу Братского двора разделили остальные общины Филипповского согласия. В ХХ веке большинство их них исчезло. В наши дни филипповцев почти не осталось.
О Феодоре Токмачеве (из «Винограда Российского» Семена Денисова)
Не оставлю без упоминания достопамятного мужа и терпеливого страдальца Феодора, Токмачевым называемого, который был из благородных дворян пошехонского селения. Презрев ради древнего церковного православия отечество и благородие, ревностно странствовал в нижегородских пустынях.
Был искусным мужем и благожелательным читателем святого писания, откуда собрал доброе богатство рассуждения. Во всем был благоразумным мужем. В беседах и разглагольствованиях предлагал умные и изрядные слова, весьма преисполненные пользы духовной…
Однако сей благоразумный муж был оклеветан, отведен к архиереям царствующего города и предан на допросы в архиерейские суды. Увещевали его архиерейские персоны, увещевали судьи, увещевали благородные дворяне, чтобы покорился соборам Никона, присоединился к новым книгам и знаменовался триперстным сложением.
На эти вопросительные аргументы умный муж дал весьма благоразумные ответы:
– Думаю, если три перста сложив, буду знаменоваться, небо поразит меня страшными громами, воздух потрясет ужасными вихрями, земля разверзнется и поглотит меня живым как дерзкого преступника и проклятого человека.
Супостаты древлеправославной правды не стерпели преподобных слов праведного мужа. Что творят! Объятые зверской яростью, предали его преужасному пролитию кровей и жесточайшим ранам. Не пощадили благородия, не устыдились благоразумия мужа.
Но благоумный муж, будучи в таковых болезнях и ранах, не явил никакого малодушия, никакой женской слабости. Но как муж мужественно снес все: повешение на дыбе, суставов ломание, плоти терзание, крови пролитие. Все благодарственно, все мужественно и терпеливо снес. Ибо был готов не только тело отдать на раны за благочестие, но и усердствовал душу отдать за отеческое православие.
Увидели архиерейские судьи, что увещаниями не переспорили, ранами и муками не одолели мужа. Тогда осуждают дивного страдальца на смерть в срубе, для того устроенном и обложенном соломой и хворостом. Туда принесли славного, запалили сруб и там немилостиво сожгли его.
Материал создан: 16.04.2016
