В начале XIX века на Рогожском кладбище кроме богаделен находился сиротский дом, где воспитывались подкидыши и дети бедных родителей. Для обучения мальчиков было создано училище, в котором преподавались чтение, письмо, счет и церковное пение.
Обучались здесь не только сироты, но и дети, отдаваемые на Рогожское кладбище в отроческом возрасте. Из училища выходили певцы, которыми некогда славилась старообрядческая Москва, и даже уставщики.
Но в 1835 году во время очередных правительственных гонений на старую веру кладбищенское училище было упразднено. При этом детей было велено вернуть родителям, а безродных отдать в кантонисты.
Христиане, не желая лишаться училища, тайно перенесли его за девять верст от Москвы, в деревню Новинки, что близ села Коломенского. Здесь оно просуществовало до 1839 года при тамошней моленной.
В том же году оно было закрыто по распоряжению властей. Но в 1840 году полиция обнаружила, что училище не уничтожено, а перенесено в Коломенское.
В 1868 году купец Иван Иванович Шибаев открыл в Москве училище для старообрядческих детей. Однако в 1869 году полиция закрыла и его.
В 1879 году московские и петербургские староверы ходатайствовали о разрешении открыть на свои средства и под наблюдением правительства торговую школу. В прошении императору Александру II они писали: «Мы чувствуем крайнюю нужду в просвещении и потому молим о повелении, дабы нам позволено было иметь свои собственные училища, низшие и средние. В них мы желаем воспитывать детей наших в страхе Божьем и развивать их способности преподаванием точных наук и нужнейших чужих языков».
Но в этом было отказано.
После дарования свободы вероисповедания возобновились разговоры о необходимости христианского образования. Это вопрос обсуждался на старообрядческих съездах.
Участники съездов считали, что образование – это первая необходимость. Они говорили и о создании церковного училища для подготовки преподавателей:
– Нужно нам старообрядческого учителя или учительницу. Нужно построить училище.
В 1911 году правительство разрешило открыть Старообрядческий богословско‑учительский институт. Для управления им был создан попечительский совет при общине Рогожского кладбища. В здании этой общины 10 сентября 1912 года начались первые занятия института.
Попечительский совет принял без экзаменов 23 человека. Кроме того, к вступительным экзаменам были допущены еще 15 человек, из которых только 7 выдержали испытание.
Из первых учащихся 12 были крестьянского сословия, 6 – мещане, 9 – казаки, 13 воспитанников были сыновьями священников. Средний возраст учеников составлял 16 лет.
Первым директором института стал Александр Степанович Рыбаков (1884–1977), выпускник Московского университета, отец известного историка Бориса Александровича Рыбакова.
Открытие института было отмечено торжественным молебном, который совершил архиепископ Иоанн. После молебна он обратился к Рыбакову с пожеланием, чтобы он воспитал крепких в вере христиан.
Архиепископ сказал:
– На вас с надеждой смотрит не только Москва, но и вся старообрядческая Русь. Выпустите людей, знающих быт, нужды и запросы старообрядчества, людей религиозных. От того, каков будет институт, зависит вопрос и о самом образовании в старообрядчестве. Будет удачен пример – еще откроются институты. Не будет удачен – старообрядчество оставит мысль о высших старообрядческих школах.
Так началась деятельность института. Поступить в него мог любой молодой христианин. От него требовались свидетельство о звании и сословии, направление духовного отца или местной общины.
Обучение было рассчитано на шесть лет. В первые четыре года изучались история, славянский, русский, греческий и немецкий языки, география, математика, физика, знаменное пение и основы иконописи. В оставшиеся два года изучались Библия, богословие, история старообрядчества и церковное право.
Опыт обучения в целом оказался удачным. Поэтому Рогожская община отвела землю под постройку здания для института. В сентябре 1915 года в новом здании начались занятия.
С институтом связаны имена многих выдающихся церковных деятелей начала XX века. Например, в нем преподавали епископ Михаил и талантливый иконописец и прекрасный знаток знаменного пения Яков Алексеевич Богатенков.
Ученики Богатенкова, институтские певчие, пользовались в Москве заслуженной славой. Их часто приглашали петь в столичные храмы. Епископ Михаил написал несколько учебников для института и приходских школ: «Учебники по закону Божьему», «Катехизис, или Краткое изложение христианской веры», «Учение о богослужении» и другие.
Первая мировая война печально отразилась на институте. Учеников призвали в армию. Почти весь состав первого выпуска воспитанников поступил в военное училище.
В августе 1917 года Рыбаков уехал из Москвы. Директором института стал начетчик Феодор Ефимович Мельников. К этому времени здесь обучалось 90 воспитанников.
В сентябре 1917 года институт был преобразован в учительскую семинарию, готовившую к поступлению в университет. А в 1918 году семинария была закрыта советской властью.
Нельзя сказать, что мысль о церковном образовании умерла сразу же после закрытия училища. Его продолжением явилась Старообрядческая народная академия. Ее целью было содействие просвещению староверов и ознакомлению общества со старой верой.
Занятия в академии шли в мае‑июле 1918 года. За этот срок слушатели посетили занятия по старообрядческой истории, литературе и искусству. Среди преподавателей были не только староверы, но и новообрядцы.
После закрытия академии церковные учебные заведения в Советской России прекратили свое существование. На долгие годы умерла мысль о возможности духовного образования. Книжная ученость и богословская грамотность вновь стали уделом немногих самоучек‑начетчиков.
Впрочем, необходимость в этих грамотеях исчезла – советская власть не вникала в тонкости богословия и не поощряла занятия им. Споры о вере прекратились.
Да и некому стало спорить и не с кем! Старообрядчество вымирало. Поповские и беспоповские храмы заполняли пожилые люди, которым было не до богословских споров.
Нужны ли обряды? (из одноименной статьи епископа Михаила)
Старообрядчество больше всего и чаще всего упрекают в «обрядоверии», то есть в упрямом поклонении обряду больше даже догмы. Их уважение к обряду склонны считать чуть ли не идолопоклонством.
Но, в самом деле, неужели обряд – что‑нибудь несущественное, мало нужное в порядке духовной жизни? Мы уже писали в другом месте коротенько о смысле обряда. Говорили, почему старообрядчество должно было «духом восстать» против кощунственного покушения на святыню обряда.
Теперь хочу сказать для старообрядческой молодежи, главным образом, в чем смысл обряда. Что такое обряд?
Это – «оболочка», одежда догмы, говорили мы. Теперь продолжим немного иначе: это – закрепленная духовная жизнь, сильный момент христианской жизни, великое мгновение, остановленное, так сказать, навеки в целях духовного воспитания…
Глубоко содержание обрядов крещения. О них мы поговорим когда‑нибудь отдельно.
В пасхальном богослужении, например, есть обряд христосования. И кто знает, сколько душ «растопилось», сколько гневных движений растаяло в этом обрядовом поцелуе!
Накануне поста есть обряд прощения. Какую силу примирения таит этот обряд в себе!
А обряд брака, то есть таинство Брака в обрядовой стороне: какое откровение о семье дано здесь имеющим уши слышать!
Но как? Каким образом происходит такое влияние обряда?
Я объясняю это так. Обряд в свое время создан великой мыслью, огромной духовной энергией, подъемом любовного настроения.
Но всякая энергия всегда сохраняется, так сказать, по «закону сохранения духовной энергии». Как теплота, духовная сила обряда сохраняется в нем в скрытом состоянии.
Есть хороший рассказ Короленко «Мороз».
Это фантазия. Автору кажется, что иногда от мороза слова замерзают. Но вот пригреет солнце, думается ему, и оттают слова, и войдут в души святой силой.
В обряде застыли «слова» – святая сила.
Для человека, которого еще не пригрело солнце благодати, они мертвы, безжизненны, но и для него они могут проснуться, «ожить».
В обряд нужно вглядеться, войти вглубь, чтобы его сила ожила для сердца.
Короленко Владимир Галактионович (1853–1921) – русский писатель.
Материал создан: 16.04.2016
