(ко дню двадцатипятилетия, протекшего со дня его основания Главнокомандующим П.Н. Врангелем)
Двадцать пять лет тому назад – 1 сентября 1924 года – последний Главнокомандующий Русской Армией, Петр Николаевич Врангель, преобразовал кадры ее в некое новое и небывалое еще в русской истории воинское братство, наименованное им «Русским Обще-Воинским Союзом». С тех пор прошло четверть века. Это было трудное время, бурное, соблазнительное и для многих мучительное: эпоха политических и военных крушений. Сокрушалось все, что изменяло чести, верности и духовной свободе. Русский Обще-Воинский Союз, положивший в основу своего бытия именно эти начала, пережил эту эпоху и понес свое русское национальное знамя вперед. Да сохранит его ГОСПОДЬ и впредь, по последней предсмертной молитве его Главнокомандующего: «БОЖЕ, Спаси Армию!!»…
Пишущему эти строки пришлось недавно услышать вопрос о том, что такое Русский Обще-Воинский Союз и не есть ли он политическая партия? Ответ, данный им по его личному разумению, он ныне предлагает на всеобщее обсуждение.
«Русский Обще-Воинский Союз никогда не был политической партией, и если он когда-нибудь превратится в таковую, то он изменит своему основному существу».
«Политическая партия делит свой народ на своих и чужих и ищет успеха именно своим; примеров тому было у нас достаточно перед глазами. Она отправляется не от Целого и думает не о Целом, а представляет интересы только одной части народа (все равно – класса, сословия, профессионального союза или церкви). Этот партийный интерес она стремится выдать за всенародный и тем навязать его всему народу, и для этого она добивается власти. Для приобретения власти она ведет агитацию, раздает обещания, восхваляет себя, старается захватить так называемые общественные высоты (редакции, банки, влиятельные должности и т. д.), вносит пристрастный дух партийности во всю культуру, извращает все критерии жизни, интригует, пачкает других и обычно неутомимо лжет везде в свою пользу.
«Всем этим P.O.В.С. никогда не занимался и таких целей себе никогда не ставил. Он искал не власти, а служения; отстаивал не партийное дело, а национально-государственное; объединял, а не разделял; жертвовал, а не приобретал. Он носил в себе дух национальной, патриотической армии, а не частного сообщества граждан, сорганизовавшихся для легального, а по теперешнему времени, может быть, и полулегального или даже и вовсе нелегального захвата власти. Этому духу P.O.В.С. доселе и оставался верен.
«Ныне он не есть армия, ибо силою вещей законная русская власть исчезла и у этой бывшей славной армии нет ни верховной власти, ни территории, ни оружия, ни настоящей воинско-армейской организации. Но он есть кадр русской армии, орденски спаянный национально-патриотическим единомыслием, единочувствием и единоволием. И к этому воинскому кадру и духу примыкает в таком же порядке единочувствия, единомыслия и единоволия кадр непартийных политических деятелей, не служивших в армии, но верных России, духу Целого и белой борьбе за родину. И примыкать к этим двум кадрам, думается мне, надлежит всякому, кто помышляет о спасении России, а не о партийном делении ее народа и не о партийном захвате власти. Этот дух надо охранить и передать русскому народу во что бы то ни стало.
«Но не означает ли это, – был задан вопрос, – что члены P.O.В.С. обречены на государственное бессмыслие и на отсутствие всякой политической программы?»
Ответ был: «Наоборот, государственное бессмыслие начинается именно там, где люди предоставляют своим главарям думать за них, а сами повторяют чужие выдумки». Этого никогда не было среди членов Р.О.В.Са. С самого основания Добровольческой Армии люди шли в нее по собственной инициативе, сами думали, сами решали, свободно подчинялись и не считались со своим чином, шли нередко рядовыми бойцами и за совесть боролись. С тех пор в Союзе культивировались всегда организационная субординация и духовно-политическая индивидуализация. Какое же тут бессмыслие?
Что же касается программы, то за эти долгие годы мы видели много программ, Все они были беспочвенны, ибо составлялись заочно, в отдалении от России, на глазомер, без подлинного знания о тех процессах, которые совершаются в России; все они устаревали через несколько месяцев после своего изобретения; все они имели доктринерский характер и ограничивались заимствованиями у Западной Европы. Это удовлетворяло только близоруких и наивных людей, думающих по бумажке и боявшихся куда-то опоздать.
Нам надо думать самостоятельно и готовить в душе новую Россию.
30 августа 1949 г.
Материал создан: 18.07.2015
