Демонизация нелегальных мигрантов стала частью популистской реакции на незащищенность, распространяющуюся на прекариат в целом. Именно нелегалов, а не политику гибкости трудовых ресурсов и сокращение социального обеспечения принято винить в бедственном положении местных работников. В 2008 году во время перевыборов премьер‑министра Италии в первом же заявлении Сильвио Берлускони поклялся уничтожить «армию зла», как он заклеймил нелегальных мигрантов. Безотлагательно было принято постановление о гражданских патрулях, причем никто и не думал скрывать, против кого направлена эта мера. Берлускони также разогнал в Италии цыганские таборы.
В 2010 году в Калабрии, самой южной области Италии, произошли массовые беспорядки, устроенные африканскими мигрантами; причиной стала невыплата зарплат. После подавления волнений временные лагеря были снесены бульдозерами и многие мигранты без промедления депортированы. Африканцы использовались как дешевая рабочая сила и работали на фермах и сельскохозяйственных предприятиях, контролируемых местной мафией, и после наступления финансового кризиса им просто перестали платить зарплату. Когда африканцы устроили протест – возможно, подстрекаемые самой мафией, которая предвидела подобное развитие событий, – патрули открыли по бунтовщикам огонь и стали их избивать – под аплодисменты местных жителей. Бунтам предшествовали годы притеснений, и африканцы неоднократно подвергались нападениям молодчиков. Однако Роберто Марони, министр внутренних дел Италии, заявил в интервью, что случившиеся беспорядки – результат «чрезмерной толерантности». Аналогичные нападки на иммигрантов происходили по всей Италии.
Во Франции президент Николя Саркози, притом что он сам вышел из иммигрантской семьи, занял популистскую позицию и приказал снести нелегальные поселения, в которых проживали цыгане, и выслать последних из страны. Цыган выслали в Болгарию и Румынию, но многие поклялись вернуться, поскольку имели законное право передвигаться по территории всего Европейского союза. Из докладной записки министра внутренних дел, содержание которой стало случайно известно общественности, следовало, что цыгане были главной мишенью, так что, скорее всего, можно говорить о нарушении французской конституции (Willsher, 2010). Выступая на пресс‑конференции, министр по делам иммиграции Эрик Бессон сказал: «Свободное передвижение по Европе не означает свободного выбора местожительства». По всей видимости, это означает, что мигрантам следует указать на дверь. Что же это за общество?
Тем временем по другую сторону Атлантики вооруженные группы ревнителей общественного порядка с религиозной символикой на татуировках и майках заняли позиции на границе между Аризоной и Мексикой, высматривая в бинокли отчаявшихся мексиканцев, бегущих в их направлении, – многие из этих нарушителей границы всего‑навсего стремились к лучшей жизни. Некоторые мигранты действительно имели при себе наркотики – часто их к этому принуждают наркодилеры. Были среди них и преступники – как и в любой другой группе населения. Однако их демонизация имеет всепроникающий характер. Рост мигрантского прекариата в США сопровождался официальными рейдами в стиле коммандос на фабриках, где предположительно использовалась нелегальная рабочая сила. И хотя президент Обама приказал прекратить подобные рейды, все может легко вернуться на круги своя.
Принятый в 2010 году в штате Аризона закон признал нелегальную иммиграцию судебно наказуемым поступком, карающимся как на уровне штата, так и на федеральном уровне. В результате усилились трения между мигрантами и «коренными жителями» Аризоны, которые боялись оказаться в прекариате. Местной полиции вменили в обязанность после «законного контакта» проверять иммиграционный статус лиц, вызывающих «обоснованное подозрение», и арестовывать людей без документов. В результате полиция стала останавливать машины, за рулем которых сидели водители с внешностью латиноамериканцев. Этот закон задел за живое латиноамериканцев и сочувствующие им группы и вызвал общенациональный протест. Тем не менее это был кивок в сторону популистов, связанный с явлением, которые некоторые именуют «культурным конфликтом поколений», но которое, по сути, является слегка прикрытым расизмом. В Аризоне белые составляют 83 процента взрослого населения, однако белых детей насчитывается всего 43 процента. Взрослые белые считают, что их налоги уходят на поддержку «чужого» потомства. Подобные настроения льют воду на мельницу «Движения чаепития» с его популистскими антиналоговыми лозунгами, а в этом движении, как известно, видную роль играют мужчины поколения бэби‑бумеров. Нечто аналогичное мы наблюдаем в Германии, где во многих городах детей мигрантов уже значительно больше, чем детей местных жителей.
Судя по всему, аризонский закон поддерживает большинство американцев. Опрос общественного мнения показал, насколько население одобряет его положения.
- За то, чтобы увеличить штрафы для работодателей, нанимающих нелегальных иммигрантов, высказалось 80 процентов опрошенных.
- За то, чтобы приравнять наем нелегальных иммигрантов к преступлению – 75 процентов.
- Обязать полицию докладывать о нелегальных иммигрантах федеральным властям – 70 процентов.
- Ввести патрулирование мексиканской границы Национальной гвардией – 68 процентов.
- Построить на границе дополнительные заграждения – 68 процентов.
- Позволить полиции требовать у мигрантов подтверждения их статуса – 50 процентов.
- Исключать детей нелегальных иммигрантов из школ – 42 процента.
- Обязать местные церкви сообщать о нелегальных мигрантах – 37 процентов.
В ЮАР явление, ставшее типичным для многих частей мира, развивается по еще более уродливому сценарию. Миллионы мигрантов просачиваются через границу и оседают в небольших городках – чаще всего в окрестностях Йоханнесбурга. Мигранты прибывают из Зимбабве, Малави, Мозамбика и других стран африканского континента, а также из Пакистана и других частей Азии. По примерным оценкам, их более 4 миллионов. Большинство не имеют рабочих виз, хотя нуждаются в работе. Правительство выдает визы с большим скрипом, и тысячи мигрантов каждый день отправляются в долгий путь к пункту выдачи виз и часами томятся в очереди в надежде получить нужную наклейку в паспорте.
Многие молодые южноафриканцы не могут официально устроиться на работу и получать официальную зарплату, поскольку отчаявшиеся мигранты вынуждены соглашаться на нелегальную работу и нелегальный заработок без каких‑либо социальных гарантий. Их присутствие подрывает переговорные позиции работников, увеличивает численность прекариата и дает возможность политикам и экономистам говорить о массовой безработице и о необходимости понизить реальные зарплаты и гарантии труда. На самом деле большая часть рабочих мест попросту не учитывается. Утверждения о том, что безработица в ЮАР достигла 40 процентов, абсурдны. Тем не менее в мае 2008 года обстановка стала взрывоопасной: в маленьких городах участились жестокие нападения на мигрантов. Десятки были убиты, и тысячи обратились в бегство. Они стали жертвами общества, в котором неравенство процветает еще сильнее, чем при апартеиде.
Материал создан: 07.07.2017