В 1922–1923 гг. география распространения «бандитизма», как уголовного, так и акций антисоветского и других видов политического протеста в СССР, согласно документальным источникам, была чрезвычайно обширной.
«Бандитизм» в рассматриваемые годы охватил значительные административно-территориальные образования:
- Алтай,
- Бухару,
- Горскую республику,
- Закавказье,
- Западный край,
- Кавказ,
- Карелию,
- Киргизский край,
- Крым,
- Кубано-Черноморскую область,
- Приволжский край,
- Самаркандскую область,
- Северо-Западный край,
- Северо-Кавказский край,
- Семиреченскую область,
- Сибирь,
- Туркестан,
- Украину,
- Фергану,
- Хиву,
- Чеченскую область,
- Юго-Восток,
а также большинство губерний:
- Акмолинскую,
- Витебскую,
- Донецкую,
- Екатеринославскую,
- Енисейскую,
- Запорожскую,
- Иркутскую,
- Киевскую,
- Кременчугскую,
- Минскую,
- Н. Волынскую,
- Николаевскую,
- Одесскую,
- Омскую,
- Петроградскую,
- Подольскую, Полтавскую,
- Псковскую,
- Самарскую,
- Тверскую,
- Томскую,
- Тюменскую,
- Уральскую,
- Харьковскую,
- Черниговскую,
- Якутскую и др.
Повстанчеством были охвачены округа:
- Восточно-Сибирский,
- Закавказский,
- Западный,
- Киевский,
- Орловский,
- Приволжский,
- Приуральский,
- Харьковский,
а также многочисленные уезды:
- Борисовский,
- Витебский,
- Гдовский,
- Городокский,
- Житомирский.,
- Кобелякский,
- Липецкий,
- Невельской,
- Овручский,
- Полоцкий,
- Пятигорский,
- Сенинский,
а также множество городов, районов, аулов, кишлаков, сомонов и др. ОГПУ также информировало власть о связях бандформирований и повстанцев с соответствующими силами в Персии, Афганистане, Китае, Польше, Литве и др.
Аналитики ОГПУ выделяли особенности протестного движения в разных регионах. Например, в инфосводках и обзорах можно встретить такие характеристики:
- банддвижение «имеет националистический характер с участием нескольких тысяч якутов»;
- «создается единый фронт для борьбы с советской властью, несмотря на существующее разногласие между отдельными курбашами»;
- «правоэсеровские влияние в бандах»,
- «значительность японофильской группировки»;
- «влияние афганских офицеров для установления общего руководства действиями басмачей против советской власти» (район Дараут-Курган) и т. д.
В документах ОГПУ в отношении банддвижения в 1922 г. делался вывод о том, что «в общей картине бандитизма по РСФСР приходится констатировать рост повстанческого движения, особенно в Сибири, Крыму, Туркестане и на Северном Кавказе». Внимание руководства страны обращалось на особенности весеннего сезонного периода, связанного с усилением бандитизма, преимущественно политического, который сосредоточился на окраинах Союза, и особенно в Украине, Туркестане, на Юго-востоке, Кавказе и Дальнем Востоке.
ОГПУ информировало, что «питавшийся из-за границы политический бандитизм был наиболее характерен для пограничных районов» СССР. Бандитизм Украины, по данным ОГПУ, питался из Польши и Румынии, Закавказья – националистическими элементами из Турции, басмачество Туркестана поддерживались Бухарой и «белыми» бандами, хунхузы в Дальневосточной области «подпитывались» из Китая.
В Закавказском военном округе отмечалось три вида бандитизма:
- внутренний политический бандитизм, «свивший себе гнездо в Грузии», возглавлялся грузинским националдемократом Кочетурой и популярным в Грузии полковником Челокаевым;
- пограничный бандитизм, преимущественно в Азербайджанской республике;
- уголовный бандитизм, имевший место по всей территории Закавказья.
В Туркестане, по донесениям ОГПУ, активизировался так называемый «бухарский бандитизм». К бандитизму относили басмаческое движение в целом.
Особое место в документах 1923 г. при рассмотрении банддвижения отводилось Украине (преимущественно Правобережной). Именно здесь очевиднее, чем где бы то ни было, отмечалось враждебное отношение значительной части крестьянства к советской власти, чему способствовали активные действия духовенства, кулачества, а также «контрреволюционных элементов, сидевших в советских учреждениях и работавших в повстанческих петлюровских организациях». ГПУ сообщало власти, что бандитизм в Украине все усиливается и носит характер подготовки почвы для широкого повстанческого движения, а крестьянство под влиянием усилившейся агитации петлюровцев, кулачества и духовенства представляет вполне благоприятную почву для бандитизма и даже (по расчетам петлюровцев) восстания после уборки урожая.
Организацией восстания в Украине, по данным ОГПУ, ведал генеральный штаб УНР. Эта организация пользовалась содействием польского военного министра Сосновского, «главного покровителя петлюровщины», стремившегося к объединению всех контрреволюционных сил. Временно, во избежание дипломатических осложнений, в Украину забрасывались только мелкие группы повстанцев и организаторов. Все внимание концентрировалось на Киевской губернии и железнодорожной магистрали Киев – Винница, куда должен был быть направлен первый удар. ГПУ так характеризовало сложившуюся здесь обстановку: «Рост численности и активности банд в этих районах является показателем подготовки здесь к серьезному наступлению. Цель банд – разрушение железнодорожного транспорта и советского хозяйства, террор парти совработников, а также комнезамов и сельской бедноты. Только за июнь 1922 г. было ограблено 8 пассажирских поездов, обстреляно три парохода, шесть станций железных дорог и три колонны железнодорожных рабочих. Во многих деревнях были расстреляны предсельсоветов и члены комнезамов».
Наиболее активно бандитизм развивался в Киевской, Подольской, Волынской, Полтавской и Черниговской губерниях. Оперировали здесь банды незначительной численности от 5 до 25 человек, но, однако, хорошо сорганизованные и пользовавшиеся поддержкой населения. Более спокойной представлялась обстановка в Одесской губернии. В Правобережной Украине рост уголовного бандитизма отмечался особенно активно в Харьковской и Екатеринославской губерниях.
Всего в Украине в середине 1922 г. ОГПУ фиксировало 65 банд (более 600 штыков и сабель). Кроме того, значительные и хорошо вооруженные банды концентрировались в погранрайонах региона на польской и румынской территориях. Крестьяне в ряде мест Украины материально поддерживали бандитов. Активизировались во многих местах «перебрасываемые из Польши петлюровцы», которые создавали на Украине отряды с целью разрушения железнодорожного транспорта, мостов, огнескладов и других советских предприятий. Одновременно в Украине, особенно в Волынской, Подольской, Киевской, Екатеринославской, Харьковской и Полтавской губерниях усиливался террор в отношении советских и партработников с целью парализовать экономическую жизнь, привести к дезорганизации советского аппарата. По данным ОГПУ в 1923 г. в Украине функционировало 57 банд с 458 бандитами. Кроме этого, создавались новые «бандитские отряды пехоты и кавалерии».
Особое место занимал так называемый пограничный бандитизм, например, в Украине (Подолия и Волынь), в Закавказье (Армения, Азербайджан) и в Туркестане (бухарская и афганская границы). В Украине вторжение банд, несколько ослабевшее к концу октября 1922 г., к середине ноября 1922 г. вновь усилилось. В Закавказье угрожающие размеры принимали действия банд, вторгавшихся из Персии. В Сибири бандитизм сохранял преимущественно политический характер и имевшиеся 63 банды насчитывали в своем составе свыше 1 500 бандитов.
Достаточно высоким оставался в 1922–1923 гг. уровень уголовного бандитизма, который проявлялся наиболее часто в ограблении поездов, населения деревень и городов и был характерен для таких районов как: Центральный, Украина, Поволжье, Урал, Петербургский, Карелия. Очевидное усиление уголовного бандитизма наблюдалось в Воронежской, Тульской губерниях, в Петроградском округе (Северо-Западный край, где действовало 20 банд, насчитывающих 164 человек). В Западном крае банддвижение нацеливалось на террор советских и партработников, а также грабеж мирного населения. Характеризуя уровень «бандитизма» в Центральных губерниях, ОГПУ отмечало, что здесь он носил чисто уголовный характер и особенно развит в Тульской, Орловской и Рязанской губерниях. Здесь бандитизм питался за счет усилившихся побегов из тюрем уголовных элементов, причем местами банды были весьма активны. Так, в Новосильском уезде Тульской губернии две оперировавшие там банды, несмотря на свою малочисленность (7–12 человек), терроризировали население и органы управления уезда.
Что касалось региона Приволжья (по терминологии документов 1920-х гг.), то, например, население Еланского уезда Саратовской губернии, недовольное налогами и имевшее оружие, представляло благоприятную почву для антисоветских выступлений. Благоприятную почву для действий уголовных банд создавали здесь последствия голода. Более всего бандитизм был развит в Царицынской губернии, где банды, большей частью конные, терроризировали местные власти и милиционеров. Во всех губерниях Приволжья был развит мелкий уголовный бандитизм. Всего в Приволжье в середине 1922 г. действовало 16 банд (600 штыков и 70 сабель).
Что касается Урала, то бандитизм здесь был развит незначительно. На Урале бандам удавалось скрываться и они были практически неуловимы, так как терроризируемые ими крестьяне боялись их выдавать. В Кирреспублике банды уходили в подполье, однако агитация духовенства и бывших белых, а также близость Сибири усугубляли здесь возможность организации контрреволюционного движения.
В 1922–1923 гг. активизировались банды в Актюбинской, Уральской, Акмолинской и Семипалатинской губерниях. Отряды басмачей (мобилизовали население и лошадей) всячески избегали столкновения с русскими войсками, собирая свои силы и готовясь к новым боям. В Западной Сибири бандитизм несколько уменьшился к 1922 г., однако опасным оставался район горного Алтая и Ойратии. Дело осложнялось фактом побега из тюрьмы трех видных руководителей банд, оперировавших там еще в 1920–1922 гг.
В Восточной Сибири бандитизм усилился, хотя действия банд и не имели крупного масштаба, в определенной степени географические условия и распыленность банд затрудняли борьбу с ними. Банды стремились забрать лошадей и заготовить продовольствие, а главными районами их действий являлись Иркутская, Енисейская и Красноярская губернии. В рассматриваемый период в Западной Сибири отмечалось 11 банд (125 человек), в Восточной Сибири – 20 банд (250 человек).
В Туркестане в Ферганской области среди басмаческих отрядов происходило разложение, а джигитов удерживали от добровольной сдачи властям только угрозы расправы с их семьями со стороны курбашей. Самые крупные шайки избегали столкновений с красными отрядами, занимаясь исключительно мелкими грабежами. Попытка курбаши Ислам-Кули созвать предводителей отрядов для информационного сообщения об отношениях Англии и России не удалась из-за их неявки.
В Бухаре продолжалась концентрация крупных отрядов под общим руководством Селим-паши, избранного главнокомандующим. Перейти к крупным операциям предполагалось только после праздника уразы. Среди населения велась агитация за продовольственную помощь войскам, причем говорилось об ожидаемой помощи от Англии. Эмиром Бухарским был направлен с территории Афганистана ряд лиц для назначения их беками Балджуанского и Кулябского районов. Всего банд насчитывалось 82 (до 12 000 штыков и сабель при 30 пулеметах и двух орудиях).
Бандитизм на Дальнем Востоке в конце 1922 г. усилился, особенно в Приморской губернии. Почва для местного бандитизма здесь была вполне подготовлена японской интервенцией и остатками земской рати белой армии Дитерихса. Особенно значительной считалась банда Овечкина, насчитывавшая 250 пеших и конных и связанная с зарубежным Главным штабом партизанских отрядов Приморья. А всего в Приморской губернии числилось 6 банд (680 человек).
На территории Китая и Маньчжурии шло усиленное формирование белоофицерских отрядов. В Харбине в ведении Главного штаба партизанских отрядов Приморья находилось до 3 000 человек, разбросанных в виде ячеек вплоть до монгольской границы. Организация рассчитывала на помощь Японии, которая предполагала организовать до 10 000 партизан. Всего в Китае и Маньчжурии действовали четыре банды – более 800 человек. Кроме того, в антисоветских организациях Харбина, Шанхая и др. насчитывалось до 12 000 белых офицеров царской армии.
Автор текста: Юрий Дьяков
Материал создан: 07.07.2016
