С легкой руки Поклонской люди сравнивают злодейства Ленина со злодействами русских царей - и некоторым кажется, что вторые, быть может, были не лучше большевиков. Им надо напомнить вот что. Ленин был первым в нашей истории правителем, который начал бомбить Воронеж.
У любого царя могли восстать рабочие, мужики в деревне, студенты, декабристы, наконец.
Ответом на восстание могли быть казаки, армия, расстрелы, виселицы, каторга, весь невеселый набор.
Однако ни одному царю не приходило в голову, что если у тебя на Сенатской декабристы - то надо взять каких-нибудь других дворян, вообще других людей, случайно попавшихся, арестовать, загнать их куда-нибудь, да и расстрелять по большей части. Ну просто по признаку символической общности с теми, кто против тебя выступает.
"Государь! В Новгородской губернии мужички бунтуют. Дозвольте взять в Тверской губернии мужичков - пострелять пару тысяч?"
Доленинский мир, мир до рождения массового общества, - так не мыслил.
Он понимал, что в процессе борьбы с врагом могут пострадать невинные люди, случайно оказавшиеся поблизости или в связи с виновными, он обсуждал это как нравственную проблему - вот и у Достоевского пострадала сестра Лизавета, - он обсуждал и проблему нравственности самого наказания зла, - добрый вечер, Лев Николаевич, - но что можно в принципе, сознательно и массово, наказывать совсем не тех, кто виновен, наказывать за одно сходство с виновными по какому-нибудь внешнему или анкетному признаку, - нет, старому миру это в голову не приходило.
И можно, конечно, сказать, что это был не ленинский эксцесс, а глобальный процесс.
Можно сказать, что эту кровавую ленинскую лотерею следующее советское начальство превратило уже в промышленный механизм.
Но того грустного факта, что первым ударником труда на бойне массового общества был Ильич, - это не отменяет.
Автор текста: Дмитрий Ольшанский
Материал создан: 12.11.2016
