В монографии доктора исторических наук Н. С. Симонова (Институт российской истории РАН) проанализирован слабо изученный в историко-экономической литературе вопрос о количественных показателях и качественном уровне развития электроэнергетики дореволюционной России. Атор доказывает, что на рубеже XIX–XX вв. Россия прошла начальный
этап электрификации и накануне Октябрьской революции 1917 г. имела производственный и научно-технический потенциал, достаточный для опережающего развития электроэнергетики и реализации комплексных проектов освоения природных энергетических ресурсов. Разоблачается легенда советской историографии о якобы решающем значении плана ГОЭЛРО в восстановлении народного хозяйства СССР в 1921–1929 гг. и приобщении населения к благам электрификации.
То что производственная и техническая летопись отечественной электроэнергетики начинается планом ГОЭЛРО, не случайно. Не только в ранней советской историографии, но и в более позднее время считалось, что в «варварски отсталой аграрно-крестьянской стране» вообще не было собственной энергетической и электротехнической базы, а план ГОЭЛ-
РО — детище исключительно Октябрьской революции и лично В. И. Ленина и И. В. Сталина.
Напомним, что писал об этом академик АН СССР Г. М. Кржижановский:
«Учение Ленина и Сталина об электрификации является богатейшим вкладом в мировую прогрессивную науку. Никто ещё не осмеливался поколебать основные положения этого учения. Вот основные его принципы: электрификация всей страны как основа для создания самых передовых производительных сил; планомерное перевооружение всех отраслей народного хозяйства, культуры и быта на основе их электрификации; производство электроэнергии на центральных, районных электростанциях; широкое использование для производства электроэнергии местных низкосортных видов топлива; строительство гидроэлектростанций с учётом комплексного решения водохозяйственных задач
(энергетика, транспорт, орошение и т. д.); создание энергетических систем, постепенно вырастающих в единую электроэнергетическую систему страны; равномерное и рациональное размещение электроэнергетического хозяйства и производительных сил в стране с учётом подъёма отсталых районов и т. д.»
Мифологизация ГОЭЛРО началась практически одновременно с принятием плана. И свои штрихи в эту палитру внесли выдающиеся мастера изящной словесности. Напомним известные строки из романа Алексея Толстого «Хмурое утро», входящего в трилогию «Хождение по мукам»:
«В пятиярусном зале Большого театра, в тумане, надышанном людьми, едва светились сотни лампочек красноватым накалом. Было холодно, как в погребе. На огромной сцене, с полотняными арками в кулисах, сбоку, близ тусклой рампы, сидел за столом президиум. Все они, повернув головы, глядели в глубь сцены, где с колосников свешивалась карта Европейской России, покрытая разноцветными кружками и окружностями, — они почти сплошь заполняли всё пространство. Перед картой стоял маленький человек, в меховом пальто, без шапки; откинутые с большого лба волосы его бросали тень на карту. В руке он держал длинный кий и, двигая густыми бровями, указывал время от времени
концом кия на тот или иной цветной кружок, загоравшийся тотчас столь ярким светом, что тусклое золото ярусов в зале начинало мерцать и становились видны
напряжённые, худые лица, с глазами, расширенными вниманием.
Поднимая кий, он указывал на будущие энергетические центры и описывал по карте окружности, в которых располагалась будущая новая цивилизация, и кружки, как звёзды, ярко вспыхивали в сумраке огромной сцены. Чтобы так освещать на коротенькие мгновения карту, — понадобилось сосредоточить всю энергию московской электростанции, — даже в Кремле, в кабинетах народных комиссаров, были вывинчены все лампочки, кроме одной — в шестнадцать свечей…
Люди в зрительном зале, у кого в карманах военных шинелей и простреленных бекеш было по горсти овса, выданного сегодня вместо хлеба, не дыша, слушали о головокружительных, но вещественно ос«Демифологизация» ГОЭЛРО, как последней доктрины Laissez-faire ХХ века, выраженной в формуле: «Коммунизм = Советская власть + электрификация всей страны», — началась в 1990-е годы и пока еще далека от завершения.
Выражение laissez-faire (франц.) — позволять делать, пускать на самотек, попустительствовать — изначально употреблялось французскими «физиократами» (Ф. Кенэ, П. Мерсье де ла Ривьер) для обозначения полной свободы действия естественных законов, позднее заменённое А. Смитом принципом невмешательства государства в рыночную экономику.
Применительно к ГОЭЛРО, смысл laissez-faire характеризует отношение вульгарных марксистов к техническому прогрессу, как достаточному условию для перехода от капитализма к социализму, и их веру в существование «социалистических форм техники».
Во-первых, выяснилось, что строго говоря, ГОЭЛРО не был планом электрификации, а представлял собою перспективный план комплексного развития отраслей народного хозяйства и экономических районов, в связи с их электрификацией. План предполагал через десять лет после принятия (1920 г.) увеличить промышленное производство России на 80%, сравнительно с уровнем 1913 года. Увеличение производства текстильной промышленности предполагалось на 47%, химической — на 150%, черной металлургии и машиностроения — на 100%. При этом производство электроэнергии в 1930 г. должно было составить не менее 8,8 млрд кВт/час.
Во-вторых, оказалось, что, помимо В. И. Ленина, И. В. Сталина и Г. М. Кржижановского, у плана ГОЭЛРО имелись «более близкие родственники», например ректор МВТУ профессор В. И. Гриневицкий. В монографии, опубликованной в 1919 году в Харькове, он убедительно доказал, что основным направлением энергетики ближайшего будущего станет развитие районных станций, работающих на малоценном, зато дешевом топливе. Затем дороговизна топлива сделает рентабельной постройку гидроэлектростанций на реках Свирь, Мета, Волхов, Днепровских порогах, реках Кавказа. Еще раньше, в 1917 году, «на срочном сооружении целой сети крупных электрических станций, для широкой электрификации наших промышленных районов» настаивал инженер-электрик Э. Бухгейм.
В-третьих, вышел из забвения и обрел честное имя второй Генеральный план электрификации, который в советской послевоенной литературе совершенно не упоминался (несмотря на то, что материалы Сводного генплана были изданы в 1932 г. отдельным томом, тиражом в 10 тысяч экземпляров). В постсоветское время были сделаны попытки объяснения социальных мотивов фетишизации «ленинских идей всеобщей электрификации». В. Л. Гвоздецкий (зав. отделом истории техники и технических наук Института истории естествознания и техники имени С. И. Вавилова РАН) считает, что истинной причиной пристального внимания большевистских лидеров к энергетическому
строительству были их идеологически-мировоззренческие чаяния:
«Они надеялись с помощью электрификации перевести национальный менталитет из креационистских, в первую очередь православных координат, в направление обожествления новой атеистической власти, принесшей народу и в прямом (через электрификацию), и в переносном смысле свет. Особое внимание уделялось при этом крестьянству как основному и достаточно консервативному сословию, носителю частнособственнических инстинктов. Надеялись, что «лампочка Ильича» и электроплуг помогут оторвать крестьянство от земли и превратить его, согласно терминологии Л. Д. Троцкого, в «трудовую армию наемных сельских рабочих».
Получается, что литература, посвященная плану ГОЭЛРО, как «кривое зеркало», исказила реальный образ не только начального этапа электрификации России, но и все последующие. Этому немало способствовало и то, что дореволюционная историография, в том числе «инженерная», не оставила ни одной работы, обобщающей опыт становления и развития электроэнергетики Российской империи. Не стимулировала даже объявленная Императорским Русским Техническим Обществом специальная премия на создание такого труда, хотя нельзя утверждать, что такие попытки не предпринимались.
В 1920–30-е годы на изучение предыстории ГОЭЛРО было наложено негласное табу. И это не требует особых пояснений. В стране произошла радикальная смена политического и общественного строя, и любое упоминание о прошлом приветствовалось только в негативном смысле.
Старые экономисты из ВСНХ, Наркомзема и Госплана при анализе технических и производственных достижений российского капитализма были вынуждены прибегать к «эзопову языку». Так, в фундаментальном исследовании Л. Б. Кафенгауза проблема электроэнергетики в индустриальном преобразовании дореволюционной России была освещена не ad hoc, а в контексте структурных изменений топливного баланса и агрегированных показателей
развития электротехнической промышленности.
Единственными, кому было дозволено «ворошить» историю дореволюционной электроэнергетики и электротехники, оказались специалисты по истории техники. Этому немало способствовало и то, что в 1930-е годы в стране наблюдался определенный «культ техники» и поддерживалась атеистическая вера в ее всемогущество. На этой волне стала возможной популяризация научных достижений русской дореволюционной электротехнической школы, особый вклад в систематическое изучение которой внесли профессор В. В. Данилевский и профессор М. А. Шателен.
В 1934 г. Виктор Васильевич Данилевский (1898–1960) публикует «Очерки истории техники XVIII–XIX вв.» — оригинальное исследование, являвшееся одновременно и первым учебным пособием по изучению историко-технических объектов. Работа эта вызвала большой положительный резонанс, поскольку, как отмечал С. В. Шухардин, «…это в советской литературе, по сути дела, было первой попыткой дать комплексное изложение развития важнейших отраслей техники в период промышленной революции и становления капитализма с использованием большого фактического материала».
Книга обсуждалась в Отделении технических наук (ОТН) АН СССР, в вузах и научных институтах. В газетах и журналах на нее были опубликованы исключительно положительные рецензии. До 1960 г. Данилевский возглавлял единственную в стране кафедру истории техники в Ленинградском политехническом институте, которая сразу после его смерти была совершенно необоснованно закрыта.
В 1949 г. Михаил Андреевич Шателен (1866–1957) — первый ординарный профессор электротехники дореволюционной России — опубликовал книгу «Русские электротехники второй половины XIX века», удостоенную в том же году Сталинской премии.
Материал создан: 20.01.2018
