Пятиглавие считается традиционным завершением древнерусского православного храма. Как и любой элемент храмовой архитектуры, такое завершение несет определенный богословский смысл. Центральный купол возвышается над другими и символизирует Иисуса Христа, а остальные, находящиеся ниже или имеющие меньший размер, – четырех евангелистов. В архитектуре нового времени пятиглавие утвердилось в период царствования дочери Петра I Елизаветы Петровны. До этого в петровское время оно считалось неорганичным для архитектуры, основанной на традициях барокко и классицизма, использовавших античные формы.
Утверждение пятиглавия стало значительным событием в истории XVIII века и связано с подъемом национальных традиций в русской культуре. Его возвращение в архитектуру подчеркивало преемственность зодчества того времени с искусством средневековой Руси, которое восприняло пятиглавие от Византии. Подобные процессы происходили и в культуре начала XIX века, после окончания войны 1812 года. Огромный интерес к русским древностям и собственной культуре возник во многом благодаря жертвенному подвигу Москвы. Многие москвичи пожертвовали всем своим имуществом, а некоторые и жизнями ради спасения России.
Например, в переписке двух женщин того времени, известной московской дворянки Марии Аполлоновны Волковой (1786–1859), фрейлины императрицы Елизаветы Алексеевны и матери Александра I Марии Федоровны, с ее близкой подругой и дальней родственницей, еще до войны переехавшей в Петербург, княжной Варварой Ивановной Одоевской (1794–1845), можно найти такие строки: «О! Как дорога и священна родная земля! Как глубока и сильна наша привязанность к ней…», «Мне хочется по порядку обойти все соборы…», «Нельзя не чувствовать благодарности к Москве, когда подумаешь, что она спасла всю Европу…».
Так, недалеко от Москвы появился еще один храм‑памятник победе – пятиглавый Троицкий собор в Подольске, который, как и собор в Арзамасе, стал архитектурным центром всего города. Троицкий собор был спроектирован и заложен в 1819 году известным архитектором Осипом Ивановичем Бове (1784–1834). С Отечественной войной 1812 года город связан воспоминаниями о проходившем здесь знаменитом Тарутинском фланговом марше‑маневре русской армии Михаила Илларионовича Кутузова (1745–1813). Тогда его удачный замысел обеспечил победоносный разгром войск Наполеона.
Монументальность, величественность, а также торжественный декор храма подчеркивают значимость этого исторического события. Стоит отметить, что Троицкий собор города Подольска – единственный собор южного Подмосковья, который среди храмов, выполненных в стиле классицизма, имеет нетрадиционное для этого стиля, но традиционное для русского зодчества пятиглавое завершение. Такое же завершение имеет и один из самых известных храмов‑памятников в Русской Церкви Кафедральный соборный храм Христа Спасителя в Москве.
На создание проекта храма‑памятника было проведено два конкурса. В первом конкурсе, где принимали участие выдающиеся русские архитекторы того времени, победил проект Александра Лаврентьевича Витберга. Чтобы лучше показать его характер, можно привести в пример один случай из жизни Александра Лаврентьевича, о котором он сам рассказывает в своих воспоминаниях. Критикуя проект росписи плафона Казанского собора в Санкт‑Петербурге известного художника Василия Козьмича Шебуева (1777–1855), он пишет, что хотел сделать в плафонной живописи что‑то более изящное и взялся за символическую сумму в четыре тысячи рублей писать плафон для собора Андрея Первозванного в Кронштадте (храм разрушен большевиками).
Но до начала росписей его вызвали в Адмиралтейств‑коллегию, которая занималась их организацией, и объявили, что кто‑то из членов академии берется сделать дешевле. Витберг пытался объяснить причины, побудившие его взяться за эту работу, но в коллегии говорили только о пользе для казны. Видя полное непонимание, академик Витберг ответил, что сделает еще полезнее для казны и возьмет еще дешевле, а именно даром. Возможно, именно эти черты честного характера не позволили выдающемуся архитектору осуществить задуманный проект храма и даже привели его к ссылке в Вятку.
В Вятке он возвел грандиозный храм, освященный во имя святого благоверного великого князя Александра Невского. Он был построен на пожертвования жителей губернии и еще до революции включен в список охраняемых памятников. Несмотря на это, храм взорвали в 1937 году. Во втором конкурсе победил проект Константина Андреевича Тона (1794–1881), который внешне отошел от классицизма и придал храму Христа Спасителя облик, скорее относящий его к древнерусскому храмовому зодчеству.
В систему декора храма Христа Спасителя архитектор включил различные детали древнерусских храмов Москвы. Место для храма выбрал государь Николай I – вершина Пречистенского (Чертольского) холма – одного из семи легендарных холмов Москвы. Стоящий на возвышении храм внешним видом перекликается с древним храмовым ансамблем Московского Кремля – сердца Москвы и всей России. По периметру фасада храм опоясан арками. В архитектуре это называется аркатурно‑колончатым поясом и является традиционным элементом Владимиро‑Суздальского зодчества, к которому внешне относится Успенский собор Московского Кремля.
Четыре стороны храма визуально делятся по вертикали выступающими столбами на пять частей, между столбами расположены участки стены, которые называются закомарами. Их килевидные очертания соотносятся с Благовещенским собором Московского Кремля и храмами раннемосковской архитектуры. Ребристость глав храма напоминает форму глав Покровского собора на Красной площади (собора Василия Блаженного). По замыслу архитектора, находясь на вершине холма и имея крупные размеры, храм Христа Спасителя транслирует древнюю архитектуру старой Москвы в ее новые части.
Храм был взорван в 1931 году, а его части пошли на отделку новых городских сооружений. В 2000 году Кафедральный соборный храм Христа Спасителя был воссоздан на прежнем месте. История строительства храма Христа Спасителя связана с двумя древними московскими монастырями, Алексеевским и Зачатьевским. Два женских монастыря, Алексеевский и Зачатьевский, ведут свою историю от одной обители, основанной по благословению святителя Алексия Московского и всея России чудотворца в 1360 году, в пойме Москвы‑реки, рядом с селом Семчинским в Остожье (район современной улицы Остоженки).
Обитель эта была первым московским женским монастырем. Сестрами монастыря стали родные сестры святителя Алексия Иулиания и Евпраксия. В честь небесного покровителя святителя, особо почитаемого на Руси святого Алексия, человека Божия, монастырь назывался Алексеевским. В монастыре был возведен храм во имя святого, а также церковь во имя Зачатия праведной Анны. Основой для монастырского устава послужил общежительный устав Свято‑Троицкой Сергиевой лавры. Как лавра преподобного Сергия Радонежского для мужских монастырей, так и Алексеевская обитель для многих женских монастырей стала образцом устройства иноческой жизни.
Во времена, когда русским митрополитом был святитель Иона, митрополит Московский и всея России чудотворец, а князем – Василий II, обитель была сожжена татарами. Случилось это в 1451 году, когда к Москве подошли войска правнука хана Тохтамыша, ордынского царевича Мазовша. Войска осадили Кремль, сожгли посад, но утром 2 июля, в день праздника Положения честной ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне, бросив награбленное, сняли осаду и отступили. В память этого события в Московском Кремле был заложен домовый митрополичий храм – церковь Ризположения. В XVI веке Москва пострадала от двух крупных пожаров – в 1547 году, когда во время длительной засухи «потече огонь, яко же молния и пожар силен, и промче во един час за Неглинною огнь и до Всполья за Неглинною и Чертолья погоре до Семчинского сельца…», и в 1571‑м, во время нашествия на Москву крымского хана Девлет‑Гирея, когда также из‑за жары столица сгорела почти целиком.
Многие историки считают, что именно тогда Алексеевскому монастырю были дарованы новые земли и он был переведен в Чертолье за стену Белого города. Часть же монахинь осталась на прежнем месте, положив начало Зачатьевскому девичьему монастырю, в котором молились и который восстанавливали святой благоверный царь Феодор Иоаннович и его супруга Ирина Феодоровна Годунова (1557–1603). Во время строительства храма Христа Спасителя Алексеевский монастырь и церковь Всех Святых, находившиеся на месте, где предполагалось построить храм, были переведены в Сокольники. Алексеевский и Зачатьевский монастыри были закрыты в 20‑е годы прошлого века.
С 1990 года начал возрождаться храм Всех Святых в Красном Селе, а с 2013‑го – Алексеевский ставропигиальный женский монастырь. Часть сестер Зачатьевского монастыря создали небольшую общину при храме пророка Илии в Обыденском переулке, трудами которой в 1991 году началось возрождение обители. Богослужения стали вестись в единственной сохранившейся монастырской надвратной церкви Спаса Нерукотворного. Службы в то время совершал протоиерей Николай Важнов, который благословил меня помогать ему в алтаре.
Категория: Монастырская жизнь с Олегом Робиновым
Автор текста: Робинов Олег (facebook)
Материал создан: 25.04.2021
