Давайте прежде всего честно признаемся, что никакого советского народа в этническом и культурном смысле — в том смысле, в котором существуют большие исторические нации, — не было и не могло быть по условиям самой организации советской системы. Есть, конечно, молодые модернистские нации, такие как, например, США, но это нации мигрантов.
Народы Советского Союза проживали в тех местах, в которых они жили всегда. Более того, у них были собственные государственные образования — союзные республики. В них поддерживалась и развивалась культура: узбекская, латышская, молдавская, армянская… Для некоторых из этих народов советский период был временем мощного культурного возрождения.
Говорить о том, что народы, оседло живущие на своих местах и при этом еще имеющие собственную квазигосударственность, могут слиться в одну нацию, несерьезно. Исходная идея была абсолютно абсурдной.
В итоге получилось, что перемешивание и появление чего-то близкого к концепции советского народа происходило в основном в городах за счет двух факторов. Первый — это межэтнические браки. Сын армянина и азербайджанки с учетом некоторой конфликтности этих двух наций больше ощущал себя советским человеком, чем армянином или азербайджанцем.
Второй фактор, за счет которого происходило пополнение советского народа, — утрата этнической самоидентификации русских, у подавляющей части населения страны. Русская идентичность, в отличие от других, в СССР специально никак не поддерживалась. Часть русских теряла ее и тут же начинала считать себя по идеологическому признаку советскими людьми.
Но все равно слой носителей советской идентичности, которая перекрывала старые этнические, был сравнительно небольшим. Она имела значение в среде интеллигенции, партийных работников, но не в народных массах. Понятно, что как только запустились процессы распада советской системы и национальный ренессанс в эпоху перестройки, то со всех народов, кроме русских, эта идентичность слетела пулей. Уже к 1989 году все этнические окраины стали обостренно националистическими.
Просто за счет того, что русское национальное самосознание подавлялось гораздо сильнее, в России этот процесс затянулся на гораздо больший срок. Но именно тогда, когда оно восстановилось, начались разговоры о российской нации, и я считаю, что это просто какая-то глупая подстава. Это фарш, который пытаются провернуть назад, причем в тех условиях, когда, кроме конфликта, он ничего не породит.
Российская нация не может появиться в том виде, в котором ее представляют авторы закона, как некий синтез и объединение различных народов и наций, живущих на территории страны. По отношению к ним этот закон представляет собой международное уголовное преступление.
Русская нация существует. Она прописана во множестве этнографических справочников, энциклопедий и так далее. Тут вдруг оказывается, что русская нация будет отменена, а вместо нее появится российская. Чисто юридически это может расцениваться как угроза геноцида, потому что геноцид — это не всегда физическое истребление. Запрет для армян в Турции именовать себя армянами — тоже форма этноцида.
Авторы этой идеи вступили на очень опасную почву. Ничего, кроме дополнительных политических конфликтов в России, эта история породить не может. Эта непродуманно вброшенная идея сильно бьет по президенту. Я никогда за последние два с половиной года не слышал столько критики в его адрес, как после заявления о российской нации. Как говорили в середине 2000-х, президента подставили.
Господин Михайлов (завкафедрой национальных и федеративных отношений РАНХиГС Вячеслав Михайлов — прим. «Ленты.ру»), который громче всех выступает с этой идеей, в 70-е годы прививал пролетарский интернационализм во Львове. Уже к 1989 году стало понятно, насколько он был успешен в этом качестве.
Автор текста: Егор Холмогоров
Материал создан: 04.11.2016
создано на основе этого материала
