Марксистско‑ленинский коммунизм возник в Германии в середине XIX столетия. Отличительной его особенностью стал воинствующий атеизм и отрицание всех традиционных скреп общества, прежде всего семьи. На словах это преобразование человечества предполагалось проделать мирно, однако хищные клыки будущих комиссаров и чекистов обнажились сразу. Предполагалось «отмирание государства», начиная с «Коммунистического манифеста», даже Ленин подтвердил это в своей теоретической работе с вызывающем названием «Государство и революция», и всего‑то за пару месяцев до Октябрьского переворота. А потом установили такую «диктатуру пролетариата», что царские жандармы показались либералами. Отметим сразу, что в «ленинском штабе» – Центральном комитете партии не нашлось при жизни Ильича ни одного путиловского или сормовского рабочего (пролетария то есть), зато много детей местечковых лавочников и аптекарей. Ясно, что такой коммунизм оказался несовместимым с подлинной властью Советов. Именно отсюда взяла истоки наша кровавая Гражданская война, и только лишь во‑вторых – от сопротивления «старого мира».
Вот в «Тихом Доне», нашей русской «Илиаде», описывается восстание донских казаков против свирепых красных комиссаров и чекистов. Один из повстанческих вожаков, простой казак‑хлебороб, говорит пленному красному командиру:
«Воевать нам с вами не из чего.
Мы не против советской власти, а против коммуны и жидов».
Яснее не скажешь. Нет, не нужна была трудовому народу коммуна‑казарма с обобществлением всего, вплоть до кухонной посуды (пищу предполагалось готовить в фабриках‑кухнях). А что касается «жидов», то это слово в народной речи не было бранным, а ненавидеть свирепых Троцкого и Свердлова, авторов жуткого «расказачивания», повстанцы, описанные М. Шолоховым, имели все основания.
Вот почему многочисленные восстания фабричных рабочих, крестьян и казаков шли под сходными лозунгами:
- «За Советы без коммунистов»,
- «За Советы без жидов»,
- «Власть Советам, а не партиям».
Идеология коммунизма в России отчетливо выстроена и обоснована в книге Н. Бухарина и Е. Преображенского «Азбука коммунизма». Есть точная дата ее написания – 15 октября 1919 года. Гражданская война бушевала на самом своем пике, и неизвестно еще было, кто одержит верх. Как раз за два дня до завершения «Азбуки» Добровольческая армия белых взяла с боем Орел. Путь на Москву был уже прямой. Ленин и его товарищи сдаваться, разумеется, не помышляли, люди боевые и решительные, но о возможной эмиграции в Европу подумывали. К тому им было не привыкать, не страшила их жизнь вне родины. К тому же вождям мировой революции повсюду там «был готов и стол, и дом», не пропали бы на чужбине и в этот раз.
Но судьба сулила иначе. Уже 20 октября Орел был отбит Красной армией, а армия Добровольческая покатилась на юг. До Крыма и эмиграции. Вот этим пришлось в Европах очень тяжко.
Итак, «Азбука коммунизма» вскоре вышла в красной столице, а ее авторы продолжали править Россией уже без военных помех.
Книга эта переиздавалась без счета раз, не подвергаясь правкам и переделкам. Тираж нам установить не удалось, но он был огромен. Более того, «Азбука» стала учебником для учителей, ею руководствовались в системе образования всех степеней, начиная от курсов по ликвидации неграмотности до университетов. В особенности ею пичкали питомцев множества совпартшкол. Все поклонение руководящих кадров, начиная с ровесников Никиты Хрущева, воспитывалось по ней. «Азбука» была переведена на английский язык (в Англии и США), немецкий (по крайней мере, два издания), французский, чешский, но это примерный лишь перечень.
Но счастье редко бывает вечным, в том числе и авторское. Последнее издание знаменитой книги в СССР произошло в 1932 году. Оба соавтора тогда уже окончательно пали в партийную немилость. Так, но всякий яд, попавший в живое существо, действует долго. К тому же гласного опровержения «Азбуки» не произошло, ее лишь замолчали и изъяли из библиотек. Но идеи те продолжали существовать в иной словесной оболочке и прожили еще долго‑долго, дотянув в неком подобии до относительно недавних времен Горбачева и Зюганова.
Наступила пресловутая «перестройка», все стало разворачиваться как бы наоборот. Переиздали сочинения Троцкого и Бухарина (он тогда подавался как «либерал», бывают и такие странности). Но вот что любопытно: в «избранных» произведениях его, изданных не где‑нибудь, а в Политиздате горбачевского ЦК КПСС в 1988 году, места для знаменитой «Азбуки» не нашлось. В следующем году в Москве перевели книгу американца С. Коэна (по‑русски это Коган) «Бухарин. Политическая биография». И опять об «Азбуке» бегло и невнятно, а это вроде бы самое «политическое» его сочинение.
Какая странная и дружная забывчивость, не правда ли?
Нет‑нет, тут все понятно, объяснимо и логично. Скажем ответственно и с безусловной уверенностью, что не создано на всем белом свете другой такой книги, где были бы в столь сгущенном виде поданы и представлены ядовитые метастазы духовной заразы человечества, которая именуется марксизм‑ленинизм. Скажут: а что тут особенного, да мало ли кто кусает ныне Маркса и Ленина? Нет, это отговорка, ибо та якобы устаревшая идеология вмещает в себе все, пожалуй, язвы нынешнего мира сего: воинствующее безбожие, презрение к отечеству («интернационализм»), попрание семьи как основной общественной скрепы (гомосеки уже правят западным миром) и отсюда полное презрение к людям, где каждый есть Сосуд Божий.
Не правда ли, темным силам мира, которые пытаются в наши дни закрепить свою власть, есть что тут отстаивать?..
Плакатным пером и очень четко написана эта «Азбука», предназначенная для «самых широких масс» и которая есть, по нашему глубокому убеждению, истинная азбука сатанизма. Многое там зашифровано для «посвященных», как это принято в масонских сочинениях, но по прошествии без малого сотни лет все тут можно расшифровать.
Начнем с «Посвящения», которое предпослано всей книге. Тут идут для начала пышные слова, характерные, впрочем, для всякого рода подобных посвящений: «крепкой, как сталь… могучий порыв… славной Коммунистической партии…» Такое постоянно говорилось тогда на партийных митингах и в газетах. Но суть дальше: авторы книги клянутся в любви, и в этом суть их обращения к «старой партийной гвардии». Привычные слова и даже понятные нынешнему молодому поколению, но зашифровка тут очевидна. В чем же?
Разумеется, почтение к заслуженным ветеранам свойственно многим общественно‑политическим движениям. Ныне, скажем, почитают у нас ветеранов Отечественной войны. Так, но никому в голову не приходит разделять их по разной степени заслуг, например, по срокам пребывания на фронте. А вот в партии мировой революции было именно так. Служебная номенклатура ее строилась с учетом партийного стажа как одного из важнейших показателей на занимаемую должность в партаппарате. Устав ВКП(б) четко предписывал, сколько лет партийного стажа должен иметь любой секретарь первички, райкома, губкома, и это соблюдалось строжайшим образом.
К чему это приводило на практике? Годы стажа, нередко чисто формальные, а то бывшие лишь плодами анкетного творчества или подтвержденные порой сомнительными свидетельствами – в подполье архивы не сохранялись, – ставились выше подлинных революционных заслуг. Например, лихие командиры красных эскадронов в Гражданскую, будущие маршалы Г. Жуков и К. Рокоссовский стали членами партии в 1919 году. А какой‑нибудь местечковый член РСДРП исчислял свой партстаж аж с 1905‑го, когда поучаствовал в местечковых демонстрациях и митингах. Ясно, кто тут перед кем имел преимущество.
Троцкий, Бухарин, Преображенский и все прочие вожди‑интернационалисты были всецело за «старую партийную гвардию», ибо она состояла из их духовных и даже в немалой степени родоплеменных братьев. Пресловутый партстаж стал на долгие годы основным пропуском в партийную верхушку. Понятно поэтому, кто в нее входил. Сталин это видел, все понимал, но помалкивал до поры. Постепенно, не спеша, но твердо и неуклонно он оттеснял эту «гвардию» с командных верхов. Сопротивлявшихся и несогласных он беспощадно устранил и отчасти даже уничтожил.
С ними погиб и партстаж как пропуск наверх. В марте 1938 года на XVIII съезде ВКП(б) по докладу ближайшего сталинского единомышленника А. Жданова этот кастовый признак окончательно отменили в партийном уставе. Заметим, что евреев среди 139 членов и кандидатов ЦК тогда набралось 13. Много это или мало? Сложно ответить одним словом, но вот сравнение: на VI съезде партии в составе членов ЦК среди 21 члена евреев было шестеро (если не считать таковыми Дзержинского, Крестинского и самого Бухарина). Изменения тут существенные.
Коротко говоря, вся «Азбука коммунизма» написана с одной и главной целью, которую четко ставили перед собой авторы, но скромно упомянули только в своем кратком посвящении: увековечить в России, а потом на всей планете («мировая революция»!) власть этой самой «железной когорты» (так в ту пору любили выражаться) тех интернационалистов с долгим партийным стажем. Навсегда. Но исполнители подобных тайных планов не должны догадываться об истинных замыслах тех, кто эти планы возглашает в искаженной, лживой, но самой привлекательной форме. Исполнителю обещают рай на земле. С одной очень существенной оговоркой: этот самый рай должен наступить не сегодня – сегодня‑то как раз требуется перенесть тяготы и лишения, – а завтра. Или послезавтра.
Вот одна из картинок такого рая, одна из первых в «Азбуке», но далеко не последняя. Цитируем полностью, без сокращений:
«Ведь теперь так: если человек– сапожник, то он всю жизнь тачает сапоги и, кроме колодки, ничего не видит; если он – пирожник, он всю жизнь печет пироги; если человек – директор фабрики, он все время управляет и приказывает; если он – простой рабочий, он всю жизнь исполняет чужие приказания и повинуется. Ничего подобного нет в коммунистическом обществе. Тут люди все получили разностороннее образование и знакомы с разными производствами: сегодня я управляю, подсчитывая, сколько нужно произвести на следующий месяц валяных сапог или французских булок; завтра я работаю на мыловаренном заводе, через неделю, может быть, – на общественных парниках, а еще через три дня – на электрической станции. Это будет возможно, когда все члены общества будут получать надлежащее образование».
И в этот вздор обязаны были верить «молодые строители нового мира»! А ведь почти все они были из трудовых семей, с детства знали, что род занятий приобретается чаще всего на целую жизнь, а нередко и передается от отца к сыну. Но верить приходилось, насилуя себя, ибо высказывалось подобное вождями партии, которые ссылались на великих мыслителей Маркса и Энгельса. Невозможно было не согласиться, ибо ученость на Руси уважали искони.
Пока не построен коммунистический рай на всей земле, партия осуществляет «диктатуру пролетариата». Ну, о тогдашнем понимании пролетариата уже сказано кратко выше, а диктатура– это всем понятно, и тогда, и теперь: ЧК и ревтрибуналы с бессудными и массовыми расстрелами, заложники, трудовая повинность и лишение всех прав детей священников, офицеров и «буржуазной интеллигенции», а селу – раскулачивание и расказачивание. Затем наступит рай и «государство отомрет». Но то случится не послезавтра даже, а… читаем:
«Разумеется, так будет в развитом, окрепшем коммунистическом строе, после полной и окончательной победы пролетариата, и не особенно даже скоро после нее. Ведь рабочему классу придется долго бороться со своими врагами, потом со всеми остатками прошлого: лодырничаньем, расхлябанностью, преступностью, барством, которое долго придется выколачивать. Поэтому пройдет смена двух‑трех поколений, выросших при совсем новых условиях, пока исчезнет необходимость в законах и наказаниях, в подавлении рабочим государством всяких остатков капиталистической старины».
Заметим, что ключевым словом в деле превращения пролетария в полноправного гражданина коммунистического общества тут употреблено слово «выколачивать», что, конечно, гораздо гуманнее, чем расстрелы. Но даже при таких решительных мерах срок этого самого перевоспитания оказывается довольно длительным – при жизни «двух‑трех» поколений». Как же это выглядело тогда применительно к самим авторам «Азбуки»? О потомстве Преображенского нам ничего не удалось узнать, а у Бухарина была дочь от второй жены и сын от третьей. Дочь прожила долго, сыну теперь семьдесят лет, внуков своему отцу они не принесли. Итак, «первое поколение» Бухарина еще здравствует, а коммунистического рая ни на всей планете, ни даже в России пока нет. Долго пришлось бы ожидать бедным пролетариям и их потомкам.
Просто смехотворным сказкам о постоянной перемене рода занятий и трудовой профессии противоречит, кстати говоря, сама тогдашняя жизнь и деятельность самого Бухарина. Он провел на одной должности ровно 11 лет, не думая ее изменять, согласно своим же предписаниям: с 1918 по 1929 год он был бессменным руководителем газеты «Правда». Это было не только крупнейшее в стране печатное издание, но также издательство и еще многие различные учреждения. Бухарину такое долговременное занятие одним видом работы никак не наскучило, он и дальше бы там сидел, да товарищ Сталин его вытурил.
Итак, одно для «пролетарских масс», но нечто иное для «старой гвардии» революционеров, включая, разумеется, авторов «Азбуки».
Одним из главнейших, основополагающих постулатов марксистского мировоззрения, начиная еще с «Коммунистического манифеста», сделался так называемый интернационализм. Это слово у нас толкуется не совсем точно, как дружба и братство всех без исключения народов. Интернациональное – всегда выше национального, то есть патриотизма, любви к своей родине, народу. Спорное понятие, но это слишком обширный вопрос, о нем в ином месте. Но вот латинская приставка «inter» означает в точном переводе «между». Значит, интернационалист находится как бы «между» нациями и народами, ни с кем из них полностью не сливаясь. Это очень точное определение для всех так называемых «профессиональных революционеров», которые готовы всегда были затевать бури в любых странах, а пребывание в эмиграции являлось для них делом совершенно привычным.
Именно таковых имел в виду Пушкин, прозорливо написавший, еще не ожидая Герцена, Ленина и Бухарина: «Ты нежно чуждые народы возлюбил // И мудро свой возненавидел».
Именно так, в точку: «свой», то есть в данном случае наш, русский, народ они все дружно ненавидели и презирали.
Разумеется, эту злобу и презрение нельзя было открыто выражать в учебнике, рассчитанном на самые широкие круги, подавляющее большинство которых составляли русские по происхождению люди. Многим из них это стало бы обидно, и они, пожалуй, могли бы распространить это свое отрицательное отношение и на другие поучения «Азбуки». Троцкий, Бухарин и прочие в иных сочинениях вдоволь потоптали русский народ, о бухаринской оценке Сергея Есенина уже говорилось. Но тут пошли в ход иносказания и шифровки, в изобилии принятые во всей марксистско‑ленинской пропаганде для широких масс. Вот соответствующий отрывок такого рода, где есть простоватая на вид словесная маскировка подлинного смысла. Но он тем не менее очевиден.
«Громадное большинство российского населения – это мелкие хозяйчики. Они хотя и стонали под гнетом капитала и помещиков, но так привыкли к особному, своему собственному, личному хозяйству, что сразу их очень трудно приучить к общему делу, к строительству общего, товарищеского хозяйства. Урвать кус себе, нажитый на другом, заботиться только о своем хозяйстве – эта привычка крепко засела у каждого мелкого хозяйчика, и от того дело строительства коммунизма в России есть дело величайшей трудности, даже если не считать других причин.
Слабость наша отражается и на рабочем классе. В общем он воспитал в себе революционный, боевой дух. Но есть в нем и отсталые части, не привыкшие к организации. Не все рабочие таковы, как в Питере. Есть много отсталых и несознательных, которые тоже еще не привыкли работать на общий котел. Много есть рабочих, еще недавно пришедших в город. Они во многом думают так же, как и крестьяне, и вместе с ними ошибаются».
Ну, все понятно? Большинство русского народа («населения») – крестьяне, «хозяйчики» (не хозяева на своей земле), они жадны, тупы, а потому не понимают прелести коммунистического труда. Да и русский пролетариат, он хоть и героический, царя сверг и прогнал буржуев, но вот незадача… «есть много отсталых». А все потому, что тоже недавно вышли из темной русской деревни. Воистину не повезло авторам «Азбуки» с географией революции.
Есть в этой связи любопытный рассказ английского разведчика Р. Локкарта. Летом 1918 года он беседовал с Радеком, одним из самых мерзких во всех отношениях тогдашних деятелей; член ЦК, всю жизнь был приятелем Бухарина. Отличался редкостным цинизмом и даже не считал нужным скрывать этого. В своих воспоминаниях о революционной Москве Локкарт передал слова Радека. Тот жаловался, что судьба, дескать, забросила их в Россию (сам он был австрийским евреем), в эту отсталую страну; ну, ничего, утешал себя Радек, скоро будет революция в Германии, и мы все туда уедем.
Не повезло Радеку со «страной проживания». Как и авторам «Азбуки».
Особенно не устраивали революционную «старую гвардию» русские женщины той поры.
Тут уж черной краски не жалели нисколько! Вот: «Женщина осталась бесправным существом и домашним животным, а также постельной принадлежностью для мужчины». Продолжать эти смачные оценки не станем, но характерны меры, которые тут же предлагались, дабы вызволить русскую женщину из этого животного состояния. Тут все было предусмотрено просто и четко: питаться на фабриках‑кухнях, младенцев отдавать в приюты общественные, а деток передавать на воспитание в разного рода учреждения, где их станут обучать перво‑наперво «Азбуке коммунизма». Об «отмирании семьи» прямо не говорилось, чтобы не сеять смуту и недовольство среди не очень сознательных пролетариев, но таковое, безусловно, предполагалось.
Конечно, фабрики‑кухни – дело будущего, их еще надо было создать. А вот законы коммунистического царства о семье были созданы сразу, уже в пору написания бухаринского учебника. Прежде всего, отрицались церковный обряд венчания, законным считался лишь брак, записанный в соответствующем районном учреждении. Зато с немыслимой широтой облегчалась процедура расторжения брачных уз. Развод теперь осуществлялся предельно просто и быстро – всего лишь по заявлению одного из супругов. Это кажется невероятным, но так было: достаточно мужу или жене зайти в соответствующий отдел исполкома и заявить о расторжении брака по его желанию, как этот брак сразу же и окончательно расторгался. Да, так было и продлилось довольно долго.
Конечно, семейные устои и традиции в православной Руси были крепки, поэтому дикими новшествами пользовались немногие, но среди части молодежи, в особенности комсомольцев, это процветало. В двадцатых годах возникло немыслимое ранее дело об изнасиловании. Один молодой человек поспорил с приятелями, что добьется близости девушки, она отвергла ухаживания, пока он не предложил ей вступить в брак. Она согласилась, а на другой день по заключении брака и, так сказать, брачной ночи молодой человек пришел в загс и брак этот расторг. Но оказалось много свидетелей, дело получило огласку. Возник общественный интерес к дикому случаю, дело перешло в суд, и негодяя признали виновным, определив преступление как форму изнасилования. Судебный казус такой был, разумеется, исключительным, но сколько судеб людских было искалечено при сходных обстоятельствах, не сосчитано никем, но ясно, что было их немало.
Все это законодательство, как и призывы Коллонтай, выступавшей тогда от имени компартии с проповедью «свободной любви», не могли не оказать развращающее влияние на молодежь. В романе «Как закалялась сталь» описано, как некий небольшой молодежный вожак обращается к девушке: «Если ты сознательная комсомолка, то сперва удовлетвори мою половую потребность, а потом уж спи». Чудовищную «свободу разводов» Сталин смог отменить лишь на исходе тридцатых годов. Но тогда Бухарин и Преображенский были уже накануне своего конца.
Уничижительное отношение к русскому народу, русофобия, были не только в основе идейных воззрений Маркса и Ленина, но и реальной практикой коммунистического государства в России в 20‑х – начале 30‑х годов. В «Азбуке» отчетливо проповедуется, что русский народ якобы имел преимущественное положение в Российской империи и даже угнетал другие народы страны.
Например: «Царское правительство преследовало евреев. Не давало им жить по всей России, не пускало на государственную службу, ограничивало поступления в школы, устраивало погромы. Одним словом, когда в государстве одна нация пользуется всеми правами, а другая – только частью этих прав, если одна более слабая нация насильно присоединена к более сильной, это – национальное угнетение и национальное неравенство».
Среди «угнетаемых» русскими народов в многостраничной «Азбуке» упоминаются только евреи и малороссы («украинцы», которых в дореволюционной России не существовало).
О них есть лишь одно краткое упоминание, зато о евреях – часто и подробно. Вот, например: «К числу наиболее опасных видов национальной травли относится антисемитизм», который, и это особо отмечено, «есть один из видов борьбы с социализмом» (стр. 172). В условиях Гражданской войны, когда составлялись эти указания, подобное обвинение приравнивалось к «контрреволюции» – со всеми вытекавшими отсюда политическими последствиями. В том же году, когда писалась «Азбука», был принят особый декрет о борьбе с антисемитизмом, по которому всех «погромщиков» полагалось «ставить все закона». Заметим, что в отношении украинцев, тунгусов (это эвенки, они тоже почему‑то названы) и всех прочих «угнетенных народов» таких исключительных мер по защите их «равноправия» никакими декретами не предусматривалось. Значит, были народы, так сказать, более равные, чем иные.
Вывод сделан четкий: все национальное, всюду, везде и всегда – безусловно, плохое, отрицательное явление, ибо только пролетариату принадлежит «весь мир, все его богатства», а пролетариат, как провозглашено еще в «Коммунистическом манифесте», не имеет своего отечества. Со всеми национальными проявлениями следует бороться…
Вся марксистско‑ленинская теория и особенно государственная политика в 20‑х годах носила отчетливый русофобский характер. Достаточно взглянуть на Большую и Малую советские энциклопедии, что там говорилось о России («тюрьма народов») и о русских как народе‑угнетателе. В «Азбуке» в связи с этим предписывалось, что преподавание во всех школах должно вестись исключительно на национальных языках. На практике из этой затеи ничего не вышло, ибо многие народности вообще не имели своей письменности, а главное – как вообще могли общаться меж собой граждане государства без общего для всех языка? Однако у Бухарина, Радека, Луначарского и иных прочих неприязнь к русскому языку, как языку угнетателей, засела надолго. Даже в начале 30‑х годов они настаивали, что следует заменить славянский алфавит латинским. Но… спасибо опять товарищу Сталину.
Воинствующий атеизм был непременным и самым, пожалуй, постоянным признаком марксистской идеологии.
Казалось, совсем уж выдохлась и одряхлела эта идеология при Никите Хрущеве, но нет: пустоголовый самодур, рожденный в курской деревне, не забыл уроков безбожия своей молодости. В начале шестидесятых опять учинил в России церковный погром, хотя никакими политическими или какими‑либо иными обстоятельствами он не вызывался. Видимо, основательно изучил Никита Сергеевич в свое время «Азбуку коммунизма». В отличие от русской грамматики, которую, напротив, не усвоил до конца долгой жизни. Ну а во времена Бухарина атеизм бушевал с немыслимой яростью.
Здесь не следует даже поминать о многочисленных казнях священнослужителей, об издевательствах над ними и их семьями, о глумливом осквернении храмов, ныне это хорошо известно и не нуждается в пояснениях. Конечно, авторы «Азбуки», бывшие гимназисты и студенты почтенных университетов, не поминали обо всем этом, дабы попытаться выглядеть «европейски образованными» людьми, кем они тщились всегда быть. Но вот так называемое «вскрытие мощей», начавшееся в 1919‑м, в год написания «Азбуки», кратко, но твердо одобрили.
Об этом надо напомнить в двух словах, дело забытое, поминают о том редко. Началось с почитаемой издавна Троице‑Сергиевой лавры. Собрали толпу прокоммунистического народа, поставили киносъемочный аппарат и расковыряли могилу святого преподобного Сергия, высокочтимого заступника православной Руси, осквернили прах, а потом сатанинское это действо показывали в кинотеатрах. Пленка эта частично сохранилась до наших дней. Смотреть ее невозможно без содрогания.
Таковые мерзостные действа выглядели у соавторов вполне благопристойно. Атеистическое мировоззрение, мол, «достигается чтением лекций, устройством диспутов и изданием соответствующей литературы, так и общим распространением научных знаний». Опять перед нами очевидная зашифровка: расстрелы именуются «лекциями», а осквернение могил русских православных подвижников – «литературой».
Далее идет забавное рассуждение по атеизму, которое выглядит смешным даже в том трагическом сюжете. Видимо, написал это Бухарин, который почему‑то почитал себя крупным экономистом, хотя в данной области ни одного дня не работал и базового образования не имел. Приводятся данные на 1909 год, что в России в 455 мужских монастырях находилось 9987 монахов и 9582 послушника, а в 418 женских– 14 008 монахинь и 46 811 послушниц. Итого, следовательно, чуть более 80 тысяч человек. Бухарин заключал по этому поводу, не понимая, как все самоуверенные и самовлюбленные люди, что его глубокомысленные выводы и предложения по этому поводу выглядят просто комично, вот: «Вся эта масса, вместо того, чтобы получать огромные деньги от населения за поддержание народного невежества, могла бы, наоборот, создавать огромное количество ценностей физическим трудом. Социалистическое государство с усовершенствованием своего хозяйственного аппарата проведет трудовую повинность для духовенства и других непроизводительных классов, обратив их в рабочих или крестьян» (стр. 217). Замечательная картина рисовалась тут Бухарину: монахи в рясах куют пролетарскими молотами, а монахини серпами жнут овес.
Естественно, что в «Азбуке» сугубо запрещалось, как зловредное явление, преподавание основ Православия в школах, хотя бы в качестве необязательного предмета. Казалось бы, чего такой мелочи страшиться при свирепой «диктатуре пролетариата»? Но, видимо, были основания к тому. Ведь даже сегодня, почти сотню лет спустя, в совершенно иных историко‑политических обстоятельствах, наши правящие либерал‑космополиты яростно сопротивляются тому же – преподаванию Закона Божиего в русских школах. Видна тут явная наследственность.
И последнее в богоборческом разделе этой назидательной книги. Там в осторожных выражениях, но твердо говорится о некоторых не вполне сознательных членах партии: некоторые вот думают, что можно‑де сочетать христианскую веру с коммунизмом, но это грубейшая и пагубная ошибка… Тут следует задержаться и поразмыслить.
Мы уже говорили о противоположности коммунизма и Советской власти.
Коммунизм и Советская власть — это не одно и то же
Теперь скажем, что необходимо уточнить понятие «социализм». Латинское слово «socialis» означает по‑русски «общественный». Коротко говоря, социалистический образ жизни предполагает превосходство, примат общественного над личным. Это, разумеется, полная противоположность сугубо буржуазной идеологии индивидуализма. Ныне это пресловутые «права человека», где человек уже давно лишен души и духовности, от которого остался лишь, по остроумному выражению русского философа Михаила Бахтина, лишь «материально‑телесный низ». Да, именно только «низ», к сожалению, – в прямом и переносном смысле.
Русский народ издревле был народом общинным, артельным, то есть именно общественным, в западном обозначении – социалистическим. Вот почему идея социализма как мира всеобщего братства и подлинного равенства, мира нестяжательства – в противоположность буржуазной власти денег, пресловутого «золотого тельца», была горячо и искренне принята русским народом. Политическая надстройка в виде подлинной, неусекновенной власти Советов этому вполне соответствовала. Этим прежде всего и был обеспечен успех Октябрьского переворота и в особенности – прокатившемуся потом по всей России, от Петрограда до Владивостока, единому народному движению, которое осталось в истории как «триумфальное шествие Советской власти».
Однако судьба решила иначе. Диктатура партии коммунистов‑интернационалистов придавила народные Советы. История России пошла в ином направлении. С великими испытаниями и свершениями.
Встает вопрос, а совместимо ли Православие с социализмом? Это слишком большой вопрос, чтобы отвечать на него походя, ограничимся лишь одним примером из недавней нашей идейной истории. В знаменитом ныне «Русском клубе», сложившемся в Москве в конце 60‑х годов минувшего уже века в палатах Высоко‑Петровского монастыря, тоже горячо обсуждался вопрос о соединении Православия с большевизмом. Опять же тут требуется пояснение: большевизм – это обрусевший коммунизм. Ставить между двумя этими понятиями знак равенства никак нельзя. Более того, понятия эти даже противоположные, ибо большевик Сталин уничтожил ленинскую коммунистическую «старую гвардию». Мы тогда твердо решали: да, слияние Православия с большевизмом возможно и даже необходимо. Потом сделано было существенное уточнение: необходимо преображение большевизма в Православие. До сих пор большинство «наших» полагает так же, хотя есть и иная, противоположная точка зрения.
Большевизм – это обрусевший коммунизм
Вот уж так, не зря предупреждали зловещие авторы «Азбуки» о полной несовместимости Православия с коммунизмом. Отметим, именно Православия, ибо многие нынешние протестантские толки благословляют Святым крестом «браки» между гомосеками и прочей нечистью. В этой связи надо напомнить, что в погромные 20‑е годы именно Православие и его служителей мучили комиссары и чекисты. А вот баптисты в те же времена процветали, прочие секты тоже. Не трогали до поры мечети и тем паче синагоги. Позже‑то взялись и за них, и крепко, но это уже особая история.
Коммунистический план построения общества, причем обязательно во вселенском масштабе, есть в чистом виде утопия. Так тянулось от Томаса Мора до сочинений Фурье. Эти планы были не только неосуществимы на практике, но и пронизаны злобным, человеконенавистническим духом их составителей. «Не хочешь вставляться в нами изобретенный рай? Так мы тебя заставим, сволочь этакая!» – так вот и слышатся эти непроизнесенные слова всех утопистов от Кампанеллы до нашего Бухарина.
Вот пример, один из бесчисленных», подкрепим его цитатой: «Приближение города к деревне, соединение промышленности с земледелием, привлечение к сельскому хозяйству фабричных рабочих– вот ближайшие цели коммунистического строительства. Начало положено здесь припиской нескольких десятин советских земель к различным заводам, учреждениям и предприятиям, намечающимся планомерным и организованным привлечением городских рабочих в советские хозяйства, созданием огородных хозяйств отдельными заводами и фабриками, коммунистическими субботниками городских рабочих в пригородных деревнях, мобилизацией советских служащих на уборку городских огородов и т. д.» (С. 269).
Без малого сотня лет прошла с тех пор, как была обнародована эта очередная утопия, и что же? Где, в какой части земного шара осуществились подобные планы в подлинной, а не в придуманной жизни? Бессмысленно даже спрашивать. И объяснять тут ничего не надо.
Или вот в «Азбуке» имеется целый раздел, озаглавленный: «Слияние производства с наукой». Тут мы можем привлечь, так сказать, художественную литературу. Талантливый русский поэт Маяковский стал – к великому горю для самого себя – горячим и искренним певцом коммунистической утопии, воспевал, кстати, и средства насильственного ее внедрения. Он мечтал в стихах о ближайшем будущем крестьянина: «Землю попашет, попишет стихи». Вот истинное слияние производства, в данном случае сельскохозяйственного, с искусством, а искусство в глазах поэта Маяковского было даже важнее и выше науки…
«Азбука коммунизма» провозглашает как высшую степень общественной справедливости «равную плату» для всех видов трудовой деятельности. Мол, «академик и герой, и мореплаватель, и плотник» должны оплачиваться одинаково. Ясно, что такое утопическое суждение противоречит простому здравому смыслу. Да, сегодня в нашей расхристанной стране эстрадные проститутки и гомосеки, футболисты и теннисисты получают многажды больше любого академика или плотника, но это явное уродство все же не может оправдать уравниловку.
Сочинение это, с нашей точки зрения, следовало бы назвать «Азбукой сатанизма», столько тут бесовской злобы, но это уж на чей вкус.
«Азбука коммунизма» не потеряла своего значения и по сей день. Вот почему ее содержание стоит вспоминать в современных, совершенно новых исторических условиях. Не надо повторять ошибок прошлого.
Материал создан: 27.11.2015
