Погребение — это обрядовый комплекс, в котором воплощены мифологизированные отношения между живыми и мертвыми, потомками и предками, различия между этим и тем светом. С точки зрения древнего человека, смерть обозначала не прекращение жизни, а переход в другой мир, где человек продолжал существовать невидимо для живых. Поэтому к смерти относились как к естественному явлению, особенно если речь шла о старом человеке.
Статья по теме: Русские ритуалы, таинства и обряды
Задолго до появления христианства над больным и умирающим произносили заклинания и заговоры, сопровождаемые очистительными ритуалами. В них широко использовалась магия чисел. Шаманы, например, накладывали на больного семь амулетов, семь раз обходили вокруг его ложа, семь раз произносили текст заговора, столько же раз ударяли в бубен. Исцелению больного помогали магические действия – обсыпание землей, которая передавала ему свою магическую силу, окуривание дымом священных растений.
Все эти элементы сохранились и в христианском таинстве елеосвящения (соборования). Совершая обряд, священник не только отпускал грехи, но и отгонял духов, наславших болезнь, чтобы они не смогли унести умершего с собой, в царство тьмы. Вместе с тем таинство было последним напутствием церкви человеку перед переходом в мир иной.
В нем сохранилась вера в магическую силу числа семь :
- елеосвящение совершают семь священников,
- во время обряда читается семь отрывков из Евангелия,
- произносится семь молитв,
- больного семь раз помазывают освященным маслом (елеем).
Вошли в него и другие ритуалы, в частности, окуривание, замененное каждением ладаном – дымом от ароматической смолы.
Перед совершением таинства соборования на столе клали крест, рядом с ним Евангелие, ставили семь свечей, размещали семь кисточек для помазания, блюдо с пшеницей, в которое ставили сосуд с елеем и вином.
Появление в ритуале зерен объясняется тем, что именно земля считалась главным источником животворящей силы. Закапывание больного в землю для исцеления зафиксировано этнографами практически у всех народов земли, в том числе и у славян. Упоминание об этом ритуале вошло в фольклор. Вспомним, что Илья Муромец побеждает врага после того, как, прижавшись к земле, получает от нее неодолимую силу.
Таинство начинается с пения особого канона «О здравии и прощении грехов больного».
Его текст составлен византийскими гимнографами в IX в. на основе древних заклинательных песен. Затем священник служит Великую ектенью, в которой просит Господа Бога исцелить больного. За ней читается молитва и поются тропари, обращенные к Иисусу Христу, Богородице и святому, соименному больному.
Произнеся молитву, священник читает семь отрывков из Евангелия. После прочтения каждого отрывка он мажет елеем лоб, щеки, губы, грудь и руки больного и гасит свечу. В конце таинства священник раскрывает Евангелие и кладет его текстом на голову больного, произнося разрешительную молитву. Считается, что совершение таинства завершает земной путь человека.
Хотя по канону таинство должны совершать семь священников, в большинстве случаев обряд выполняет только один священнослужитель. Семь священников приглашают только к особо важному больному, тогда таинство называют соборованием (от старославянского собор – собрание). К соборованию могло быть присоединено пострижение в монахи, что обозначало разрыв всех социальных связей и уход к Богу. Красочная картина совершения подобного таинства, совершаемого над умирающим царем Борисом, представлена в опере М.П. Мусоргского «Борис Годунов».
С другой стороны, считалось, что человек стоящий на грани жизни и смерти знает то, что уже недоступно обычным людям. Поэтому у умирающего просили наказ, который следовало обязательно выполнить. Отсюда, в частности, происходит эвфемизм «Он приказал долго жить». В руки ему давали икону, чтобы получить благословение на дальнейшую жизнь. Во время агонии надо было молиться, помогая ангелу, который незримо боролся с чертом за душу умирающего: «Ангел Господень, не дай лукавому демону обладать мной, прикрой меня своими крыльями, чтобы не видел я его бесчестного и смрадного образа».
Происходивший далее похоронный обряд состоял из нескольких этапов, включавших комплекс разнообразных действий:
- очищение усопшего,
- подготовку тела к похоронам,
- сами похороны и
- поминовение.
В могилу (позже в гроб) клали те вещи, которые были необходимы покойному в будущей загробной жизни: домашнюю утварь, лук, стрелы, запас пищи и одежды. В древности во время погребения убивали домашних животных, которых затем помещали в могилу. В христианской традиции эти представления сохранились, скорректировавшись в соответствии с догматом о бессмертии души.
По этой концепции, в загробный мир отправлялся не сам человек, а его душа, покидавшая тело в момент агонии. С помощью погребальных обрядов стремились облегчить этот переход – удалить покойника из дома и одновременно обеспечить ему безбедную загробную жизнь в образе благодетельного предка. Сам загробный мир представляется местом, где:
Ветрышки не провевывают.
Лютое зверье не прорыскивает,
Мала птичка не пролетывает,
Не прохожиих туда, не проезжиих,
Хоть не дальня сторонка – безызвестная,
Не колодист туда путь – бесповоротный.
Переход в загробный мир рассматривался как длинная и трудная дорога, в конце которой умерший соединялся со своими предками:
Пойдешь по тем путям-дороженькам,
По лесам да по дремучиим,
По болотам по седучим,
По ручьям по преглубокиим,
По узеньким тропиночкам,
По частому вересинничку,
Уж как встретишь то, сердечное,
Моих родных-то родителей.
Соответственно тело стремились очистить от грехов, чтобы умерший предстал перед Богом таким же чистым, как он был в момент крещения. От этого представления происходит четко просматривающаяся симметрия погребальных и крестильных обрядов.
Через один-два часа после смерти производилось обмывание умершего. Этот обряд могли исполнять только старые женщины и мужчины. Считалось, что умерший может лишить молодых способности к деторождению.
После обмывания умершего обряжали, надевая специально приготовленную «смертную» одежду. Все предметы погребального костюма шились из белой холстины, причем все стежки прокладывали «от себя», а нитки не закрепляли узлами. Девушек обычно хоронили в свадебном наряде с венком из цветов.
Иногда вместо «смертной» использовали праздничную одежду или ту, в которой покойник ходил перед смертью. Под одежду обязательно надевали крест, а на лоб укладывали венчик – ленту с текстом молитвы, а в руку вкладывали разрешительную грамоту, подтверждающую, что перед смертью ему были отпущены грехи.
Чтобы покойный не причинял зла близким, его старались задобрить, расположить к себе: на окно выставляли миску с водой и вешали чистое полотенце, чтобы душа могла умыться и утереться перед дальней дорогой. На могиле оставляли поминальные блины, пироги, рюмку с водкой. Во время поминок, ставших частью обрядового ритуала, на столе выставляли отдельный прибор, на тарелку клали кусочек хлеба или блин, ставили рюмку водки. Когда впервые после смерти родственника топили баню, на первый пар приглашали умершего и несли для него особый веник и чистое белье.
С другой стороны, многие элементы ритуала были направлены на отведение смерти от живых. В доме, где находится усопший, закрывали зеркала (окна в потусторонний мир). Осуществляя обряд, усопшего выносили из дома вперед ногами, иногда даже не через дверь, а через окно или через хлев, чтобы он не увидел дороги. Использованные при обмывании и обряжании вещи обязательно выбрасывали, а посуду разбивали. Считалось, что они пропитались «смертным духом» и могут принести несчастья живым.
Вынос гроба, путь на кладбище, погребение и возвращение с кладбища сопровождалось множеством магических действий, направленных на то, чтобы не позволить умершему вернуться и чтобы защитить живых от влияния смерти. Похоронная процессия двигалась на кладбище по самой длинной и запутанной дороге, чтобы «запутать» умершего. В доме делали уборку, мыли полы, посуду, пол, лавки. Постель умершего на несколько дней переносили в курятник, чтобы ее «опели петухи». По лавке или столу, на котором стоял гроб, трижды ударяли топором, чтобы «отсечь смерть». Приходя с кладбища, все должны были вымыть руки и лицо, а затем перекреститься под иконами.
Употребление водки связано с благопожелательной семантикой белого цвета. По этой же причине на поминках не полагалось пить красные вина, за исключением кагора, символизировавшего кровь Исуса Христа.
Чтобы покойник не смог вернуться домой, перед возвращением с кладбища обязательно перепрягали лошадей. Категорически запрещалось приносить с кладбища какие-либо предметы или еду, поскольку покойный мог явиться за ними и принести вред живым.
На похоронах обязательно раздавалась милостыня ради умершего. Тем, кто пришел проститься с покойным и просто знакомым, нищим на кладбище раздавали деньги, платки, полотенца, принадлежавшие умершему вещи. Первому встреченному погребальной процессией давали кусок холста с завернутой в него краюшкой хлеба. Особенно действенной считалась тайная милостыня – вещи, незаметно оставленные в доме соседа или в бедной семье. Считалось, что получивший такой дар должен был помолиться за упокой души.
Обязательным элементом похоронного ритуала являются причитания, или причеты. В причитаниях не только выражалась реакция на утрату близкого человека, но и содержалась похвала покойному.
Каждое обрядовое действие сопровождалось особым причетом. Нередко причет превращался в развернутое повествование, в котором рассказывалось о жизни покойного. Одновременно у него спрашивали совета, как жить дальше, что делать. Нередко причет принимал форму диалога между живыми и усопшим. В конце причета содержалось пожелание: покойника просили поскорее вернуться на землю, чтобы он помог живым в их деятельности.
Причитания исполняли специально приглашенные плакальщицы. Они высоко ценились и считались мастерами своего дела, поскольку должны были помнить огромное число словесных формул, словосочетаний, постоянных образов.
Особенно широко в причитаниях использовалась символика, связанная с птицей, – вдова сравнивалась с кукушкой, осиротевший после смерти хозяина, дом – с опустевшим гнездом. Считалось, что именно птица приносит родным весть с того света:
Вот придет-то лето теплое,
Закукует в бору кукушечка,
А я выйду, горька горюшечка,
На прекрасное крылечко,
Загорюю я, сироточка,
Заболит мое сердечушко.
Наиболее известны причеты таких мастеров, как Н. Богданова, И. Федосова. Об исполнении Федосовой М. Горький писал: «Она вся пропитана русским стоном, около семидесяти лет она жила им, выпевая в своих импровизациях чужое горе и выпевая горе своей жизни».
Похороны проводились на третий день после смерти. Они начинались с выноса тела из дома. Перед этим священник служил литию (от греч. «литэ» – усердная молитва). В основе литии – ритуал траурных возлияний, который христиане унаследовали от римлян и греков. Ритуал был направлен на умилостивление домашних богов. Отслужив литию, священник сопровождал покойного до церкви.
Обычно вынос происходил рано утром, чтобы успеть перенести тело в церковь до обедни. Вынося гроб, произносили охранительный приговор: «Было и нету, было и нету, было и нету, и Бог с тобой». Если тело переносили в храм накануне, то ночью около него оставались родные умершего или специально приглашенный чтец, который читал избранные места из Псалтири.
Во главе процессии шел человек с иконой, за ним несли крышку гроба, а за ней сам гроб с телом. Вынос и путь до храма сопровождались причитаниями. В них оплакивалась утрата, рассказывалось о горе живых, потерявших близкого, и содержались обращения и просьбы к умершему. Его просили передать в иной мир «приветы», рассказать предкам о «житье-бытье». Если храм находился за пределами села, то гроб несли на руках до околицы, а затем ставили на сани или телегу. В больших населенных пунктах гроб обычно несли до конца улицы.
В храме по усопшему служат панихиду (от греч. «пано» – весь, «нокс» – ночь). Она преследует две цели – облегчить усопшему путь в мир мертвых и помочь его близким преодолеть горечь утраты. Название службы связано с тем, что в первые века христианства погребения происходили по ночам, чтобы власти не могли помешать обряду. Ритуал панихиды также не был изобретением первых христиан. Уже в Древнем Египте панихида строилась как диалог двух персонажей, из которых один символизировал бога смерти, а другой – усопшего. Аналогичный ритуал существовал и в Древнем Риме. Христиане сохранили его общую схему, приспособив ее к нуждам новой религии.
Согласно христианскому канону, усопшего в гробу переносили в храм, где ставили головой к дверям. Считалось, что так усопший лучше услышит панихиду и литию и в то же время не сможет увидеть дорогу на кладбище. По форме панихида представляет собой несколько измененную утреню. Она строится как диалог священника или дьякона и хора. Церемония начинается с чтения псалмов и пения покаянного канона. Священник выступает от лица умершего, кающегося в своих грехах перед Господом. Он умоляет Господа Бога принять усопшего в царство небесное, а хор отвечает ему. В ходе панихиды священник произносит над усопшим молитву, кадит ладаном и кропит гроб святой водой.
Все названные действия заимствованы из римского погребального ритуала, где над гробом пели гимны, совершали траурные возлияния, а в храме возжигали курения.
Затем следует обряд прощания с умершим, во время которого хор поет стихиры, проникнутые настроением светлой печали. Их суровая красота помогает присутствующим справиться с горечью неизбежной утраты. После песнопений поются «Заповеди блаженства». Они построены как диалог между хором и умершим, от лица которого священник читает молитвы. Наконец произносится надгробное слово, и все присутствующие отдают усопшему «последнее целование», по очереди подходят к гробу и прощаются. Хор в это время поет гимн «Вечная память» – моление о том, чтобы усопший вечно жил и пребывал в «вечном покое». Церемония завершается отпустом – напутствием живым и усопшему. Из-за большого количества песенных текстов иногда панихиду называют отпеванием.
После завершения церемонии в храме гроб выносят, хор поет «Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас». От троекратного произнесения слова «святой» песнопение получило название «Трисвятое».
После выноса из храма гроб ставили на сани или телегу, и процессия отправлялась на кладбище. Если кладбище было рядом с храмом, то гроб несли до могилы на руках. Гроб устанавливали на краю могилы, и священник служил литию, чтобы отогнать нечистую силу от умершего. Этот ритуала также происходит из античного Рима и связан с необходимостью умилостивить богов-охранителей кладбища и умерших, которых беспокоят похороны. По той же причине погребение не совершали в канун таких праздников, как Рождество, – до звона колоколов, призывающих на службу, во второй половине дня и особенно вечером – считалось, что это в это время нельзя нарушать покой обитателей кладбища.
Произнеся литию, священник крестообразно высыпает на гроб горсть земли, льет часть елея и сыплет пепел из кадила. Ритуал проводится, чтобы отогнать от могилы нечистую силу и помешать усопшему встать из гроба до Страшного суда. Гроб закрывают крышкой и медленно опускают в могилу, располагая тело лицом к востоку, чтобы в день Страшного суда умерший восстал из гроба лицом к Господу.
После погребения в доме усопшего устраивались поминки. Обычай также сохранился с дохристианских времен, когда на могиле устраивали поминальное угощение – тризну. Языческие представления в народном сознании трансформировались под воздействием христианства.
Считается, что в течение сорока дней после смерти душа умершего находится на земле и навещает места, которые человек посещал при жизни, прилетая на ночь в родной дом. Через сорок дней душа отправляется в загробный мир и летит туда в течение года. В годовщину смерти она приходит на «тот свет» и встречается с душами предков.
Поэтому поминки проводились на третий, девятый и сороковой дни после смерти. В христианской традиции сроки поминок связаны с библейским рассказом о воскресении Иисуса (на третий день) и его Вознесении (в сороковой день). Они включали посещение храма и могилы всеми родственниками умершего, поминальный обед и раздачу милостыни.
В храме обычно заказывали заупокойную обедню, а также поминание – короткую службу, состоящую из молитв о прощении грехов и упокоении в царстве небесном.
Некоторые заказывали сорокоуст – заупокойную литургию и панихиду, совершавшуюся в течение сорока дней после смерти. В конце заупокойной литургии родственники умершего раздавали всем присутствующим просфору и устраивали угощение для причта «за помин души».
На могиле вначале молились, а затем поминали умершего кутьей – разваренным рисом или пшеницей с изюмом и медом. Затем все отправлялись на поминальный обед в дом умершего.
Обед также проходил в соответствии с ритуалом. Начинался он с «поисков покойника» – обхода всех жилых и хозяйственных помещений с приговором «Приди, родимый, посиди с нами!». На самое почетное место стола – в переднем углу под божницей – ставили миску, чарку водки, ковш с пивом, хлеб и ложку. От каждого кушанья в миску клали кусочек с приговором: «Покушай, родимый!».
Начиналось угощение с кутьи, а заканчивалось ржаным, овсяным или клюквенным киселем.
В европейской части России представлен и другой элемент поминок – символическое «провожание» в сороковой день после похорон. Кто-то из родных, а иногда и знакомых семьи (например, обмывальщик) переодевался в одежду умершего и приходил в дом, где заканчивался поминальный обед. Постучав в дверь, он произносил имя покойного, после чего входил в дом. Его угощали, а затем давали котомку с иконой, скатертью, ложкой, миской, чашкой, нитками, иголкой и хлебом. Взяв ее, он выходил на улицу, затем каждый присутствующий подходил к нему с приговором: «Прощается с тобой …». Расставшись со всеми, «покойник» уходил из дома.
В некоторых местах сороковины заканчивались вытряхиванием на улице полотенца, вывешенного на окне в день смерти. Считалось, что на нем отдыхала душа умершего.
Материал создан: 23.08.2015
