православия, сколь и на похищение одного перла из венца Мономаха. Самодержавие составляет главное условие политического существования России. Русский колосс упирается на нем, как на краеугольном камне своего величия. Спасительное убеждение, что Россия живет и охраняется духом самодержавия сильного, человеколюбивого, просвещенного, должно проникать народное воспитание и с ним развиваться. Наряду с сими двумя национальными началами, находится и третье, не менее важное, не менее сильное – народность.
Вопрос о народности не имеет того единства, как предыдущий, но тот и другой проистекают из одного источника и связуются на каждой странице истории Русского царства. Относительно к народности все затруднение заключалось в соглашении древних и новых понятий; но народность не заставляет идти назад или останавливаться; она не требует неподвижности в идеях. Государственный состав, подобно человеческому телу, переменяет наружный вид свой по мере возраста: черты изменяются с летами, но физиономия изменяться не должна. Неуместно было бы противиться этому периодическому ходу вещей.
Довольно, если мы сохраним неприкосновенным святилище наших народных понятий, если примем их за основную мысль правительства, особенно в отношении к отечественному воспитанию.Вот те главные начала, которые надлежало включить в систему общественного образования, чтобы она соединяла выгоды нашего времени с преданиями прошедшего и с надеждами будущего, чтобы народное воспитание соответствовало нашему порядку вещей и было не чуждо европейского духа. Просвещение настоящего и будущего поколений, в соединенном духе этих трех начал, составляет бессомненно, одну из лучших надежд и главнейших потребностей времени.
Н.Г.Чернышевский
Именно из недовольства нашим нынешним развитием, из отчаяния, наводимого характером нашего общества, рождаются мечты о каком-то исключительном нашем положении и призвании в будущем. Мнение, будто бы именно мы должны стать руководителями человечества, при развитии высших фазисов цивилизации, основывается на двух предположениях, проповедуемых в большей части книг, не только у нас, но и на Западе, но тем не менее совершенно фальшивых. Во-первых, предполагается, что народы латинского и немецкого племени уже ввели в историческое дело все силы, которыми располагают, так что у них нет новых сил для создания новой жизни, совершенно непохожей на прежнюю; во-вторых, предполагается, что мы народ совершенно свежий, характер которого еще не сложился, а только теперь в первый раз слагается, силы которого ни на что не были расходованы.Мы уже говорили, что это неправда.
Мы также имели свою историю, долгую, сформировавшую наш характер, наполнившую нас преданиями, от которых нам так же трудно отказываться, как западным европейцам от своих понятий; нам также должно не воспитываться, а перевоспитываться. Основное наше понятие, упорнейшее наше предание – то, что мы во все вносим идею произвола. Юридические формы и личные усилия для нас кажутся бессильны и даже смешны, мы ждем всего, мы хотим все сделать силою прихоти, бесконтрольного решения, на сознательное содействие, на самопроизвольную готовность и способность других мы не надеемся, мы не хотим вести дела этими способами: первое условие успеха, даже в справедливых и добрых намерениях, для каждого из нас то, чтобы другие беспрекословно и слепо повиновались всему. Каждый из нас маленький Наполеон, или, лучше сказать, Батый.
Но если кажды из нас Батый, то что же происходит с обществом, которое все состоит из Батыев? Каждый из них измеряет силы другого, и, по зрелом соображении, в каждом кругу, в каждом деле оказывается архи-Батый, которому простые Батыи повинуются так же безусловно, как им в свою очередь повинуются баскаки, а баскакам – простые татары, из которых каждый тоже держит себя Батыем и в покоренном ему кружке завоеванного племени, и, что всего прелестнее, само это племя привыкло считать, что так тому делу и следует быть и что иначе невозможно. Весь этот сонм азиатских идей и фактов составляет плотную кольчугу, кольца которой очень крепки и очень крепко связаны между собой, так что Бог знает, сколько поколений пройдут на нашей земле, прежде чем кольчуга перержавеет и будут в ее прорехи достигать нашей груди чувства, приличные цивилизованным людям.Запад, далеко опередивший нас, далеко еще не исчерпал своих сил, – в этом отношении он таков же, как мы: страна, едва возделанная в немногих местах, безмерные долины, которых не касался плуг. Новая жизнь возникает в этих только начинающих оживляться пространствах.
К.Н.Леонтьев
Византийские идеи и чувства сплотили в одно тело полудикую Русь.Византизм дал нам силу перенести татарский погром и долгое данничество. Византийский образ Спаса осенял на великокняжеском знамени верующие войска Дмитрия на том бранном поле, где мы впервые показали татарам, что Русь московская уже не прежняя раздробленная, растерзанная Русь!Византизм дал нам всю силу нашу в борьбе с Польшей, со шведами, с Францией и с Турцией. Под его знаменем, если мы будем ему верны, мы, конечно, будем в силах выдержать натиск и целой интернациональной Европы, если бы она, разрушивши у себя все благородное, осмелилась когда-нибудь и нам предписать гниль и смрад своих новых законов о мелком земном всеблаженстве, о земной радикальной всепошлости!
Византийский дух, византийские начала и влияния, как сложная ткань нервной системы, проникают насквозь весь великорусский общественный организм.Даже все почти большие бунты наши никогда не имели ни протестантского, ни либерально-демократического характера, а носили на себе своеобразную печать лжелегитимизма, т.е. того же родового и религиозного монархического начала, которое создало все наше государственное величие.Бунт Стеньки Разина не устоял, как только его люди убедились, что государь не согласен с их атаманом. К тому же Разин постоянно старался показать, что он воюет не против крови царской, а только противу бояр и согласного с ними духовенства.
Пугачев был умнее, чтобы бороться против правительства Екатерины, которого сила была несравненно больше сил допетровской Руси; он обманул народ, он воспользовался тем легитимизмом великорусским, о котором я говорил.Нечто подобное же хотели пустить в ход и наши молодые европейские якобинцы 20-х годов.Монархическое начало является у нас единственным организующим началом, главным орудием дисциплины, и это же самое начало служдит знаменем бунта? Да! Это так, и это еще невелико несчастье. Без великих волнений не может прожить ни один великий народ.
Но есть разные волнения. Есть волнения вовремя, ранние, и есть волнения не вовремя, поздние. Ранние способсивуют созиданию, поздние ускоряют гибель народа и государства.До сих пор все наши волнения пришли вовремя, и с ними именно потому и можно было справиться, что в душах бунтующих были глубокие консервативные начала, потому что все наши бунты имели более или менее самозваннический или мнимо легитимный характер.Это раз. А с другой стороны, тут и неестественного ничего нет. Если какое-нибудь начало так сильно, как у нас монархическое, если это начало так глубоко проникает всю национальную жизнь, то понятно, что оно должно, так сказать, разнообразно извиваться, изворачиваться и даже извращаться иногда под влиянием разнородных и переходящих условий. Я осмелюсь даже, не колеблясь, сказать, что никакое польское восстание и никакая пугачевщина не могут повредить России так, как могла бы ей повредить очень мирная, очень законная демократическая конституция.
И.С.Шмелев
Бесспорно, демократический идеал прекрасен. Но где же осуществление? !Основа демократии – народоправство. Но при низкой культуре масс, для управления, над массами неизбежно выдвигаются "вожди", не всегда безупречные, и демократия вырождается в "управление кучки", которая ревниво цепляется за власть, играя на слабостях наивного народа, на его страсти к равенству, пусть даже к призрачному равенству, – хотя бы в рабстве нищете! Ну и дают ему и то, и другое.Верно, ни в одной государственной форме не встретить совершенства. Без "людей" любая форма – ничто. Чудесное вино будет чудесным – пьешь ли его из царской братины или из республиканского бокала. Все дело в людях! Не в формах дело, а в чем-то совсем ином.Найдите сущность, повелевающую без насилия, без подавления человека, – жизнь расцветет чудесно – под всеми ярлыками. Я вижу только одну такую сущность:Возрождение жизни на основе религиозной, на основе высоконравственной, – Евангельское учение деятельной Любви.
Итак, три вида путей. Первый – долой императивы высшего, нравственного порядка, и пусть интересы материальные, цели производства и потребления руководят при диктатуре пролетариата, или, вернее, кучки. Второй – руководят и нравственные мотивы при власти как бы "аристократической соли". Но без религиозного оживления, без высокодуховного воодушевления – этот путь будет взорван жаждущими благ земных, – м затеряется, отомрет.Но намечается путь живой; устроение жизни на основе религиозно-нравственного пылания, на жажде деятельной любви. На этом пути народы должны признать, после горчайшего опыта, что есть в мире Божественная воля, перед которой, как перед Высшим судией, как перед Идеалом, должна преклонится заблудшая воля человека, этого несчастного Прометея, растерявшего весь огонь.
Будущее от этого зависит. Который же путь изберет Россия? Возрождение будет, если за основу строительства взято будет подлинное Христово слово, во всей глубине его: ни злобы, ни разделений на умытых и неумытых, на иудеев и эллинов, на бедных и богатых. Все – граждане, и все – братья, и все одно! Только такая власть, только с Такими заповедями поведет к чудесному Идеалу, о котором тщетно мечтать демократии. Власть деятелей любви и воли, покорная Богу? Слову как Высшей Воле. Как ее назовут – кто скажет? Но создастся ли власть такая – ведь это граничит с чудом! Если сумеют понять духовные недра нашего народа, если поверит народ, что не обманывают его, – может случиться чудо. Народ это чудо может родить из недр. Ибо Солнца жаждет после кромешной тьмы. Неба – после залившей грязи.Путь религиозного обновления жизни – истинный путь духовного демократизма. иных путей возрождения не будет. Или – не будет и возрождения.
П.Н.Савицкий
Здоровое социальное общежитие может быть основано только на неразрывной связи человека с Богом, религией; безрелигиозное общежитие, безрелигиозная государственность должны быть отвергнуты.Общество, которое поддается исключительной заботе о земных благах, рано или поздно лишится и их, – таков страшный урок, просвечивающий из опыта русской революции.Евразийцы – православные люди. И Православная Церковь есть тот светильник, который им светит; к Ней, к Ее Дарам и Ее Благодати зовут они своих соотечественников… Православная Церковь есть осуществление высшей свободы; ее начало – согласие, в противоположность началу власти, господствующему в отделившейся от Нее Римской Церкви. И кажется евразийцам: в суровых делах духовно-церковных – только благодатная свобода и согласие суть благие руководители.С точки зрения евразийцев, задача заключается в том, чтобы мерзость и преступление искупить и преобразить созданием новой религиозной эпохи, которая греховное, темное и страшное переплавила бы в источающее свет.
А это возможно не в порядке диалектического раскрытия истории, которая механически, "по марксистски", превращала бы все "злое" в "доброе", а в процессе внутреннего накопления нравственной силы.Единственное непорочное выражение христианства есть Православная Церковь, ныне достигшая наибольшего раскрытия в Русской Церкви, которая главенствует среди других Православных и на себя приняла главный натиск зла. Историческая задача русского народа заключается в том, что он должен осуществить себя в своей Церкви и должен, себя в ней развивая, то есть осуществляя и познавая ее, путем исповедничества и самораскрытия создать возможность самораскрытия в Православии и для "неплодящей языческой церкви", и для мира, отпавшего в ересь.Очевидно, что Православная идея для своего осуществления требует не ненависти, а любви, что она отрицает убийства, насилия, грабежи и обманы.
И.Ф.Стравинский
Великий спор «славянофилов» и «западников», ставший главной темой всей русской философии и культуры, так ничего и не решил.Обе эти противоположные системы равно рухнули в результате катаклизма, произведенного революцией.Вопреки всем мессианским пророчествам "славянофилов", которые надеялись, что Россия изберет исторический путь, совершенно новый и не зависящий от старой Европы, перед которой они преклонялись лишь как перед священной могилой, коммунистическая революция бросила Россию в объятия марксизма, системы самой что ни на есть европейской, западной. Но, поразительная вещь, эта гипернациональная система сама довольно быстро подверглась изменению, и Россия вновь впала в чистейший национализм и шовинизм, которые вновь коренным образом отделили ее от европейской культуры.
Это означает, что спустя 21 год после катастрофической революции Россия не сумела, не захотела, не смогла решить свою основную историческую проблему. Впрочем, как бы она это сделала, если ей никогда не удавалось ни придать стабильность своей культуре, ни укрепить свои традиции? Как и всегда, она стоит на перекрестке, напротив Европы, но повернувшись к ней спиной.В различные периоды своего развития, своих исторических метаморфоз Россия всегда предавала сама себя, всегда подрывала основы своей собственной культуры и ниспровергала ценности предшествующих этапов.И когда она теперь по необходимости вынуждена вернуться к своим традициям, она удовлетворяется лишь их схемой, не понимая, что их внутреннее значение, сама их жизнь полностью исчезла.
Таков узел этой велкиой трагедии.Обновление плодотворно лишь в том случае, когда сочетается с уважением к традиции. Диалектика жизни требует, чтобы обновление и традиция развивались и подтверждали друг друга в одновременном процессе. Так вот, Россия видела только консерватизм без обновления или революцию в отрыве от традиции, отчего и происходит это грандиозное колебание над бездной, которое всегда рождало у меня головокружение.
В России проживает около 190 народов и по этой цифре можно смело утверждать что Российская Федерация — это многонациональное государство. Все они находятся в тесном и противоречивом взаимодействии друг с другом, одновременно, дополняя и влияя один на другой. Но далеко не все из них находятся в теме "межнациональный конфликт", то есть в фазе, той или иной степени, вражды между собой.
1695, 1696 (19 июля 1696), Азовские походы Петра I. Взятие Азова.
Известные русские
Невельской Геннадий Иванович, 23 ноября 1813 – 17 апреля 1876, Село Дракино Костромской губернии . Родился Невельской в дворянской семье. Его отец был потомственным морским офицером. Сын пошел по стопам отца. В 13 лет поступил в Морской кадетский корпус.
Этническая психология — междисциплинарная наука, в основе которой лежат этнография (этнология) и психология. Это "наука, изучающая психологические особенности индивида или группы людей, связанные с этнической или культурной принадлежностью и проявляющиеся на сознательном и бессознательном уровнях". В нашей стране - это прикладная наука.