На смену сопкам по всему их ареалу приходят круглые курганы, по внешнему виду одинаковые с погребальными насыпями других восточнославянских племен. Только одна весьма примечательная особенность выделяет новгородские курганы среди прочих — основания их обкладывались кольцом из валунов. Курганы словен новгородских изучены в территориальном отношении очень неравномерно. Наиболее крупные исследования произведены в 70—80-х годах XIX в. на Ижорском плато, очень богатом курганными насыпями.
Многочисленный вещевой материал из этих курганов распределен по комплексам и хорошо сохранился, но дневниковые описания погребального ритуала до нас не дошли. Тот же исследователь раскапывал курганы в бассейне Мологи. В 1898—1901 гг. В.Н. Глазов раскопал около 400 кургапов, расположенных в нескольких могильниках на восточном побережье Чудского озера. В конце XIX н начале XX в. значительные исследования курганов проводил художник Н.К.Рерих. В различных пунктах Новгородской и Петербургской губерний им раскопано несколько сотен насыпей. В последние десятилетия XIX и в начале XX в. новгородские курганы раскапывали краеведы и любители старины. Об этих раскопках в литературе остались лишь скудные информации. Дореволюционные исследователи много внимания уделяли и курганным могильникам, расположенным в юго-восточном Приладожье, в зоне контакта веси, словен новгородских и скандинавов.
Исследуются курганы и жальники этого региона и другими археологами. Курганы с трупосожжениями новгородских словен известны почти исключительно в ареале сопок. Можно отметить, что таких курганов больше всего в районах плотного распространения сопок. В Новгородской земле курганы с трупосожжениями в ряде районов выходят за пределы территории сопок.Очевидно, в IX—X вв. славянское население распространилось на северо-запад, в южные районы Ижорского плато и на восточное побережье Чудского озера. Словене направили своих переселенцев и на юго-восток. В IX—X вв. словене новгородские по Мологе достигают Ярославского Поволжья и продвигаются южнее, в глубь Волго-Окского междуречья. Круглые курганы с трупосожжениями в Новгородской земле расположены почти всегда в сочетании с погребальными насыпями других типов — сопками н курганами, содержащими захоронения по обряду трупоположения. По данным раскопок сожжение умерших совершалось вне пределов курганной насыпи. Остатки сожженного покойника переносили и помещали в курган. Иногда в основаниях курганов бывает темная прослойка из золы и угольков, аналогичная подошвенным слоям сопок. Изредка крупные зольноугольные прослойки встречаются и выше основания. Остатки трупосожжений во всех случаях помещали в верхние части курганов.
Очевидно, сначала сооружали курганную насыпь, а потом в нее переносили с погребального костра остатки кремации. Это — продолжение погребальных традиций, бытовавших ранее, во время захоронений в сопках. В Новгородской земле, как и в Псковской, довольно часто встречаются курганные насыпи без захоронений. По всей вероятности, в этих насыпях остатки трупосожжений были помещены сверху и со временем оказались размытыми или развеянными. Большинство курганов содержит по одному-два захоронения. В группе близ деревни Воймерицы раскопано пять курганов, в каждом из которых насчитывалось по три-четыре погребения — трупосожжения на стороне. Все захоронения помещены в готовые насыпи и находились сразу под дерном. В одном из курганов оказались кальцинированные кости лошади. Это или незавершенные сопки, или насыпи, занимающие промежуточное положение между сопками и курганами. Около города Бологое (имение Котово) Н.К.Рерих раскопал четыре кургана, в которых остатки трупосожжений были помещены в срединной части насыпи. По мнению исследователя, сначала устроили возвышение (насыпали нижнюю часть кургана), на него поместили кальцинированные кости, принесенные со стороны, а затем досыпали курган до полной высоты.
В этом тоже можно видеть наследие погребального ритуала, существовавшего в период сопок. Большинство захоронений в курганах Новгородчины не содержит урн и лишено вещей. Курганы с погребениями в глиняных горшках-урнах встречены только в Березовом Рядке, Бологом, Борисове, Вой-мерицах, Низовке и Подоле. Вся керамика лепная. По форме, тесту и обжигу она сопоставима с глиняной посудой из сопок, отнесенной выше к первому типу. Это слабопрофилированные горшки, довольно приземистые, со слегка округлыми в профиле плечиками, суживающимися книзу. Сосуды сделаны из грубой глины со значительной примесью дресвы или песка. Орнамент отсутствует. В Воймерицких курганах найдена глиняная урна, напоминающая сосуды второго типа из сопок. Как и в более раннее время, вещевой материал обычно сгорал на погребальных кострах. В захоронениях оказываются лишь единичные и случайные предметы. В одном из курганов у деревни Низовка найдено перстнеобразное височное кольцо, в кургане у деревни Избоищи — бронзовый толстопроволочный браслет. Несколько раз в захоронениях встречены бронзовые лировидные пряжки и железные ножи.
Из Воймерицких курганов с сожжением происходят стеклянные бусы голубого и синего цветов, бронзовые спиральки, браслеты и бляшка с тиснением. Этот материал явно недостаточен для определения вромепи новгородских курганов с трупосожжениями. Очевидно, эти памятники следует датировать в целом IX-X вв. но аналогии с курганами других древнерусских вомель. Верхняя дата новгородских курганов с труносожжениями может быть определена началом XI в., поскольку в это время получает широкое распространение обряд ингумацин, который приходит на смену ритуалу сожжения умерших и окончательно вытесняет его. Курганы с трупоиоложепиями новгородских еловой представлены двумя основными типами. Наиболее ранние из них содержат захоронения в основаниях. В окраинных районах Новгородской земли такие курганы сооружались довольно продолжительное время.В срединной же части территории расселения словен очень скоро захоронения стали помещать в грунтовые ямы нод курганами. Наиболее ранние курганы с трупоположениямн в грунтовых ямах датируются арабскими и западноевропейскими люнетами первой половины X в.
Следовательно, уже в XI в. в Новгородской земле распространился обычай захоронения в грунтовых ямах. Сопровождающие эти трупоположения вещи (стеклянные позолоченные или посеребренные бочонкообразные бусы, щитковые завязанные иеретшг, витые браслеты с обрубленными концами, бубенчики с крестообразной прорезыо) подтверждают эту дату. Пока трудно сказать, чем объясняется столь раннее распространение в Новгородской земле ямных труноположения под курганами. Сооружение этих курганов происходило так. Сначала на месте кургана выкапывали прямоугольную яму размерами 1,7—2х0,6—1 м и глубиной от 0,3 до 2 м. В бассейне среднего течения Луги встречены грунтовые ямы, края которых обложены камнем. После того как умершего клали на дно ямы, ее засыпали, сооружали насытпь, основание ее обставляли камнями. Обычно под одной насыпью находится одно захоронение. При двух одновременных трупоположениях рыли или общую могильную яму, или две ямы. Одновременно с курганами, содержащими ямные захоронения, в течение XI в. сооружались насыпи с трупоположениями на горизонте. Число их постепенно уменьшалось, однако изредка их насыпали и в начале XII в.
Позднее курганы с трупоположениямн на горизонте не встречаются. Курганных трупоположений выше горизонта, помещенных на специальных иодоьшках, в ареале новгородских словен почти нет. Встречаются лишь ярусные трупоположения, но они оставлены финским населением лесной полосы Восточной Европы. Изредка попадаются также курганы с впускными захоронениями. Как и все славяне, новгородцы клали умерших в курганы головой к западу. В Новгородской земле, особенно на ее окраинах, так же как и в курганах других древнерусских земель, прежде занятых финно-угорским населением, постоянно встречаются трупоположения с меридиональной ориентировкой. Обычай помещать тело умершего по направлению север-юг — неславянский, и в России он в большинстве случаев — фино-угорский.Действительно, обращение к материалам могильников различных фино-угорских племен севера европейской части СССР выявляет исключительно широкую распространенность обычая погребения умерших в меридиональном направлении — от Прибалтики на западе до Северного Урала и Среднего Поволжья на востоке.
Этот ритуал зафиксирован у эстов, суми, ливов, корелы, ижоры, веси, мордвы, мари и прикамских финно-угров. Обычай погребения умерших головой на юг или север был известен некоторым финно-угорским племенам уже в раннем железном веке н удержался среди мордовского населения вплоть до XVII—XVIII столетий. Все это говорит о тесной связи рассматриваемой похоронной обрядности с общефинно-угорскнми мифологическими представлениями о возникновении их в глубокой древности. Дровнерусские курганы с северо-южными трупоположениями известны не только в Новгородской земле, но вообще распространены почти по всей территории, где дославянским населением были финно-угры. Картография курганов с меридиональной ориентировкой погребенных и встречаемость в них украшений типичного фишо-угорского наряда позволяют считать северо-южные трупоположения финно-угорскими по происхождению.
Очевидно, часть древнерусских курганов с захоронениями головой на север или на юг оставлена финно-уграми, ассимилированными славянами, а в окраинных районах древней Руси некоторые подобные курганы могли принадлежать и финноязычному населению, воспринявшему у славян обычай погребения под курганной насыпью. В регионе расселения словен новгородских исследованы н курганы с трупоположениями головой к востоку. Уже отмечалось, что такое направление погребенных было по происхождению балтским обрядом. В Новгородскую землю этот обряд занесен из более южных, кривичских областей, где происходила метисация славян с балтами. Не исключено также, что трупоположения, обращенные головой на восток, в новгородских курганах оставлены балтами, увлеченными славянской переселенческой волной. Большинство захороненных погребено без гробов. Долбленые колоды или дощатые гробы встречаются сравнительно редко.
Несколько чаще отмечены случаи подкладывания доски под трупоположение. Северо-западная часть Новгородской земли до славянского расселения принадлежала одному из прибалтийскофинских племен — води. Древнее население не покинуло мест своего обитания — славяне на Ижорском плато и на восточном побережье Чудского озера селились среди водских поселений. Результатом территориального смешения славян и води была аккультурация и постепенная ассимиляция местного прибалтийско-финского населения. Наряду с обычными трупоположениями, при которых умершего клали в курган на спине, с вытянутыми ногами, в Новгородской земле, чаще чем в каком-либо ином древнерусском регионе, встречаются сидячие захоронения. Выяснить причины и условия появления этой обрядности в древнерусских курганах пока не удается. Ижорское плато наиболее насыщено курганами с захоронениями в сидячем положении.Однако они есть в немалом количестве и в других местах Новгородской земли. Поэтому вряд ли сидячие захоронения связаны исключительно с водским ритуалом. Скорее всего такие трупоположения в новгородских курганах являются реликтом древней погребальной обрядности северо-запада Восточной Европы.
Однако с определенным финно-угорским племенем этот ритуал связать не удается. Не исключено, что некоторые каменные кладки, обнаруживаемые в сопках, свидетельствуют о распространении сидячих захоронений в Приильменье в VI —IX вв. Эти кладки из камней во многом тождественны сооружениям внутри курганов XI— XIII вв. Ижорского плато, на что уже обращалось внимание. Что касается сравнительно немногочисленных курганов с сидячими захоронениями, находящихся в более южных районах территории древней Руси, то они могли быть оставлены переселенцами из Новгородской земли. Курганы с трупоположениями в срединной части Новгородской земли не отличаются богатым вещевым инвентарем. Очень многие захоронения вовсе лишены вещей. В курганах XI в. предметы украшений одинаково часто встречаются и в трупоположениях на горизонте, и в захоронениях в подкурганных ямах. Курганы XII в., бесспорно, беднее инвентарем по сравнению с более ранними насыпями. В области новгородских словен распространены ромбощитковые (и овальнощитковые) височные кольца, которые служат этноопределяющим признаком этого племени.
Концы колец, как правило, сомкнутые, реже — втульчатые. Основной ареал их — Приильменье с бассейнами Луги и Плюссы. Найдены ромбощитковые кольца и в самом Новгороде. Кроме того, они встречены на Ижорском плато, освоенном словенами в X—XIII вв. Их находки отражают также словенскую инфильтрацию на Псковщину. Общее распространение ромбощитковых височных колец свидетельствует о весьма широком расселении словен новгородских. Эти украшения неоднократно найдены в курганах Ярославского и Костромского Поволжья и в центре Ростово-Суздальской земли, свидетельствуя о том, что в освоении этих территорий славянами активное участие приняли и новгородские словене. Встречены ромбощитковые кольца и в ряде пунктов Смоленской земли.Здесь эти украшения специфичны. Очевидно, в подражание кривичским браслетообразным кольцам концы их завязаны. Ромбощитковые кольца ни разу не найдены в типично кривичских трупоположениях на кострищах. Более того, их нет даже в могильниках, содержащих кривичские курганы с кострищами.
Это может быть объяснено тем, что ромбощитковые височные кольца были занесены на Смоленщину новгородскими переселенцами. Отдельные экземпляры ромбощитковых украшений встречены далеко от их основного ареала — в Дрогичине, на Волыни, в Гомельском Поднепровье. Известны они и за пределами территории древней Руси. Из земли новгородских словен ромбощитковые кольца проникли в Карелию. В скандинавских землях ромбощитковые кольца не унотреблялись как украшение. Они представлены фрагментами в составе кладов. Ромбощитковые кольца бытовали в Новгородской земле продолжительное время — с начала XI до ХIVв. включительно. За этот период их форма видоизменялась. Наиболее ранними были кольца с четко вырезанными ромбическими щитками, орнаментированными пунктирным крестом в ромбе. Крест оформлялся на концах тремя кружками. Время этих так называемых классических ромбощитковых колец —XI—XII вв. Постепенно щитки становятся сглаженноромбическими, а потом овальными. Изменяется и орнаментация — вместо креста появляется пунктирный рисунок с кружками или выпуклинами или без них.
Распространяются такие кольца в конце XII в. и бытуют в XIII в.. Происходят изменения и в размерах колец. Более ранние их экземпляры отличаются крупным диаметром (до 9 — 11 см), височные кольца позднего периода, как правило, небольшие.Носили ромбощитковые кольца так же, как и браслетообразные. Обычно при умершей находят два кольца — по одному на каждом виске. Но нередко встречаются с одним ромбощитковым кольцом, а иногда — с тремя-четырьмя. Кроме ромбощитковых височных колец постоянно встречаются перстнеобразные и несколько раз обнаружены трехбусинные. В некоторых местностях насыпи содержали захоронения с браслетообразными сомкнутыми височными кольцами, об этнической принадлежности которых будет сказано далее, в связи с характеристикой курганных древностей Волго-Клязьменского междуречья. В XIII—XIV вв. получают заметное распространение серьги в виде вопросительного знака.
В курганах Новгородской земли нередко находят тонкопластипчатые (серебряные или бронзовые) головные венчики. Концы их имели или отверстия для продевания шнура, при помощи которого венчики завязывались, или крючки. В других местах Новгородской земли обнаружены фрагменты подобных венчиков. Не исключено, что пластинчатые головные венчики являются характерной племенной принадлежностью словен. Вне Новгородского региона они найдены в Верхнем Поволжье и междуречье Волги и Клязьмы — на территориях, в освоении которых активное участие приняли новгородские словене. Другой тип головного венчика имел более широкое распространение. Делались эти венчики из парчовой ткани и иногда украшались штампованными серебряными бляшками. В Хреплевских курганах найдены квадратные, круглые и треугольные бляшки, украшенные рубчатыми каемками. Кроме Новгородского региона парчовые венчики найдены в кривичских курганах, а также в погребальных насыпях Волго-Окского междуречья. По-видимому, подобные тканевые венчики в основном делались из домотканой тесьмы и поэтому во многих случаях не сохранились.
Носили новгородские женщины и сложные головные уборы. В словенском курганном могильнике у деревни Новинки в Вологодской области найдены остатки головного убора, состоявшего из шести рядов округлых и удлиненных оловянисто-свинцовых бляшек. Височные кольца здесь обычно крепились непосредственно к головному убору.Шейные гривны для новгородских словен не характерны. В курганах Приильменья они не встречены. Единичные находки происходят лишь с верхней Луги. Зато на окраинах Новгородской земли шейные гривны попадаются довольно часто. Может быть, их появление здесь было обусловлено неславянским этническим элементом. Для новгородских словен характерны небогатые шейные ожерелья. Они состоят преимущественно из стеклянных и настовых бус разных цветов. Преобладают зонные бусины, встречаются также шарообразные, винтообразные, ребристые и битрапецоидные. Их цвета белый, голубой, синий, желтый, черный. Довольно часто встречаются зеленый, голубой, желтый бисер и мелкие кольцевые настовые бусины. Менее многочисленны сердоликовые (призматические и многогранные) и хрустальные (призматические, шарообразные и многогранные) бусины.
Единичными экземплярами представлены медные бусины. Нагрудные привески в новгородских курганах немногочисленны. Это лунницы, бубенчики, крестики общерусских типов. В северо-западной части Новгородской земли весьма распространены круглые привески с различными орнаментами, а также ажурные, в том числе решетчатые. Встречены привески в виде пластинчатых коньков смоленского типа, ложечки, ключи, гребни. Из Хреплевских курганов происходят треугольная пластинчатая привеска со штампованным глазковым орнаментом и привеска-колокольчик. Довольно широко были распространены перстни и браслеты. Перстни принадлежат к общевосточнославянским типам. Из них наиболее часто встречаются узкопластинчатые и проволочные перстни.Изредка попадаются спиральные перстни. Курганы новгородских словен содержали значительную коллекцию браслетов. Среди витых самыми ранними, относящимися к XI—XII вв., считаются браслеты с обрубленными концами.
Во второй половине XII в. появляются витые тройные браслеты с петельчатыми концами, а позднее — и витые браслеты 2х2, 2х3, 2х4. Кроме обычных для восточнославянских древностей пластинчатых браслетов, в новгородских курганах северо-западного окраинного региона в большом количестве найдены широкие пластинчатые браслеты, а также толстые плосковыпуклые. Пластинчатые браслеты из курганов словен иногда имеют в элементах орнаментации сходство с узорами ромбощитковых височных колец. Орнамент в виде пунктирного креста в ромбе на предметах вне расселения новгородских словен не встречается. В курганах северо-западных районов Новгородской земли довольно часты бронзовые и биллоновые подковообразные застежки. Они принадлежат к различным типам, и многие пз них имеют аналогии в прибалтийских древностях. Из кургана Калитинского могильника происходит подковообразная застежка с утолщенными концами. Она имеет литовско-латышские параллели. В курганах Ижорского плато встречены пластинчатые кольцевые застежки, аналогии которым находят также в Прибалтике. В мужских захоронениях новгородских словен попадаются лировидные и иных типов пряжки, поясные кольца и бляшки.
При трупоположениях мужчин и женщин обычны железные ножи и глиняные горшки древнерусских форм. Однако большинство погребений мужчин лишено вещей. На смену курганным захоронениям в древнем ареале новгородских словен приходят жальники. Жальник — местный новгородский термин, производный от древнерусского н старославянского «жаль» — гробница. Это — кладбище из грунтовых могил, обставленных на поверхности валунами в виде кольца или прямоугольника. Эволюция от курганов к жальникам очевидна .А.Л.Спицын в связи с этим писал; «По мере того как становятся глубже погребальные ямы и увеличиваются размеры камней, входящих в состав ограждений, курганные насыпи все более и более теряют свое значение, опадают все ниже и ниже, пока не делаются столь низкими н плоскими, что едва выполняют вместимость каменного ограждения; к концу XIII в. вырождение курганных насыпей уже завершается. XIV и XV вв.— время расцвета жальнных погребений» .
Начальная дата жалыничных захоронений — XII в. Впрочем, к этому времени относятся, по-видимому, лишь единичные жальники. Наиболее ранние из жалыничных захоронений исследованы в Кривовицах и Жидилове Боре на Псковщине, в Одосье и Боре в Приильменье. В погребении 9 Кривовицкого могильника найдены стеклянные позолоченные бочонкообразные бусы, которые датируются временем от конца X до начала XII в. Такие же бусы и монета XII в. обнаружены в захоронении 1 жальника в Одосье. Монеты второй половины XI в. найдены в жальниках Кривовицы и Жидилов Бор. Среди многих жальничных могил, исследованных на восточном побережье Чудского озера, только две могут быть отнесены к XII в. Это погребение 5 в Малой Каменке, в котором найдены витой браслет без концов и щитковый перстень раннего облика, и захоронение 3 в Крапивне с находкой такого же браслета.
В жальничных захоронениях этого района 16 раз найдены витые тройные браслеты и 12 — витые 2X2 и 2X3, подчеркивающие относительно поздний характер этих могил. В XII—XIII вв. жальничные могилы сосуществовали с курганными захоронениями. Однако в Новгородской земле есть регионы, где курганный обряд захоронения был окончательно вытеснен жальниками уже в XII в. Таковы районы, лежащие к западу и юго-западу от озера Ильмень. Все ранние жальники имеют кольцевую обкладку из довольно крупных валунов. Иногда с западной и восточной сторон могилы помещены валуны особенно больших размеров. Могильные ямы сохраняют такие же формы и размеры, что и у ям под курганными насыпями. В некоторых случаях в верхних слоях заполнении могильных ям встречаются включения золы и угольков, а изредка и обломки глиняных сосудов. Со временем происходит эволюция каменных ограждений жальничных могил. Кольцо камней постепенно заменяется прямоугольником по форме могильной ямы. В это же время, по-видимому, появляются овальные обкладки могил.
В головах и ногах, т. е. с запада и востока, теперь всегда ставятся крупные валуны.В дальнейшем они еще увеличиваются в размерах, а обкладка могил исчезает. Позднее пропадает и обычай ставить камень в ногах погребенного. Остается крупный валун или плита, поставленные в головах. Уже в некоторых прямоугольных н овальных жальничных могилах вместо крупного камня в головах ставились каменные кресты. Постепенно роль каменных крестов возрастает, и они в конце концов остаются единственными наземными обозначениями захоронений. Абсолютное большинство жальничных захоронений принадлежит к безынвентарным. Это затрудняет хронологию этапов эволюции этих погребений. Первые прямоугольные обкладки над захоронениями появляются, по-видимому, в XII—XIV вв.. Самые поздние жальники не содержат вещевого материала и поэтому не поддаются датировке.
В могиле с прямоугольной обкладкой у деревни Малая Каменка найдены монеты XV в. Следовательно, в некоторых местностях обычай сооружать жальничные могилы существовал до XV в. Положение умерших в жальничных могилах общеславянское. В некоторых могилах найдены следы деревянных гробов, иногда сбитых гвоздями. Отмечены единичные случаи сидячих захоронений. В бассейне Ловати раскопано несколько жальничных могильных ям, стенки и дно которых были выложены обломками гранита. Вещевой инвентарь погребенных в жальниках полностью идентичен курганному материалу новгородских словен. Неоднократно найдены в жальниках и этноонределяющие украшения словен — ромбощитковые височные кольца. Карта новгородских жальников была составлена Н.И.Репниковым еще в начале 30-х годов XX в. На эту карту, кроме жальников описанных типов, попали и несколько иные памятники. В восточной части Новгородской земли древние кладбища иногда целиком ограждались валунами.
Обычно они имели небольшие размеры, занимали невысокое всхолмление, которое оконтуривалось большими валунами, а иногда еще ровиком. Диаметр таких кладбищ от 12 до 50 м. Внутри каменного кольца в грунтовых ямах находятся безынвентарные трупоположения. Каждое захоронение не имело наземных признаков, но иногда на поверхности видны беспорядочно разбросанные мелкие камни или плитняк. Местное население называет эти кладбища тоже жальниками, почему они и были включены Н.И.Репниковым в общий перечень жальников. Без проведения специальных полевых изысканий выделить подобные кладбища из числа собственно жальничных могил не представляется возможным. Распространены жальники преимущественно в ареале сопок. Известны такие погребения и на восточном побережье Чудского озера, и в окрестностях Пскова и Изборска, отражая проникновение словен новгородских в эти земли. Отдельные изолированные жальники найдены и за пределами очерченной территории.
Таковы жальники в Витебской обл.— Каховка, Дубровка, Ствольно, Путилковичи. Очевидно, это — тоже следы новгородского расселения. Однако в Ярославско-Костромском Поволжье и в Волго-Клязьменском междуречье жальники неизвестны. По-видимому, новгородское расселение в эти края осуществлялось прежде чем курганный обряд погребения был вытеснен жальничными захоронениями. На территории Новгородской земли отмечено большое количество древних каменных крестов. Большинство из них — намогильные, по известны также памятные и так называемые поклонные кресты, ставившиеся на дорогах или вделанные в степы христианских церквей. К числу памятных относится Стерженский крест, поставленный на городище при впадении Волги в озеро Стерж, на пути из Новгорода во Владимирскую землю. Надпись на нем гласит; «6641(1133) месяца июля 11 день почах рыти реку сию яз Иванко Павловиц и крест сь поставих» .
Очевидно, крест поставлен в память о произведенных здесь работах по углублению русла. Другой крест — Эстляндский — находится не на древнерусской территории, в 75 км к северо-западу от Нарвы, и имеет немецкую надпись конца XVI в.Несомненно памятным является каменный крест, стоящий при входе на Изборское (Труворово) городище и обычно называемый Труворовым. Как сообщают летописи, в 1303 г. это городище — детинец древнего города Изборска — было оставлено жителями. Город был перенесен на Жеравью гору, более отвечающую условиям обороны того времени (Псковские летописи, с.14). Очевидно, в XIV или XV в. изборяне поставили памятный крест при въезде на старое городище, связанное лстописпой легендой с одним из братьев-варягов Трувором, призванным на заре образования древнерусского государства. Крест выделяется большими размерами.
Высота его наземной части превышает 2,2 м. Форма креста своеобразна: два боковых и верхний концы его слегка расширяются от центра к краям, а нижний конец не имеет расширения, его стороны почти параллельны. Надпись на Труворовом кресте традиционпа: ЦРЬ, СЛА, IСЪ, ХЪ, НИКА (Царь славы Иисус Христос Ника). В средокрестии высечен восьмиконечный крест на подножии. Памятных каменных крестов известно очень немного, хотя обычай ставить их бытовал в Новгородской и Псковской землях вплоть до XVII в. Так, в 1657 г. у северной стены Изборской крепости был поставлен каменный крест в память о сражении изборян с литовцами. Храмовые кресты, вделанные в стены церквей, датируются в основном XIV—XVI вв., хотя обычай этот сохранялся и в XVII—XVIII вв. Он характерен для новгородской и псковской архитектуры позднего времени.
А.А.Спицын выделяет среди храмовых крестов три типа: с лопастными концами и прямым основанием; равноконечные лопастные с ободком; восьмиконечные. Среди придорожных наибольший интерес представляют следующие: большой Нерльский крест с надписью церковного характера, поставленный близ Боголюбова на берегу Клязьмы, при впадении в нее Нерли; крест с надписью «Игнач крест», стоявший на дороге из Новгорода в Тверь; крест в самом начале волховских порогов. Впрочем, придорожных крестов известно довольно много, они ставились на водных и на сухопутных путях, главных и второстепенных. Самую большую группу каменных крестов составляют намогильные. В отличие от поклонных и памятных, они характеризуются меньшими размерами и относительной массивностью. Ставились они или непосредственно в землю у могилы, или на специальных плитах с отверстием.
По форме они часто повторяют памятные и поклонные, но имеются и оригинальные.Наиболее характерные формы намогильных каменных крестов Новгородско-Псковской земли представлены в табл.VI: одни не имеют никаких надписей, на других высечены кресты разных форм, на третьих сделаны надписи, состоящие из традиционных монограмм, как и на Труворовом кресте, и лишь очень немногие содержат надписи с именами погребенных. Так, па каменном кресте, стоявшем на месте старинного кладбища в деревне Войпосолово, надпись гласит: «Хростъ раба божия Савы Тарасина кузпеца». Крест был надгробием деревенского кузнеца Саввы Тарасина, датируется XIV—XV вв. Среди крестов, находящихся в с. Воймерицы в бывшем Боровичском уезде, один имеет надпись: «Мироуславоу и Лазоревы братья и матн Мирослава поставили хрестъ. Славопе делале». Он относится к XII в. В Изборске внутри деревянной часовни стоит крест, на котором, помимо обычных монограмм, высечена надпись: «Лета 700 миром поставлен крест на рабе божии на Степане».
Этот памятник в 1492 г. установлен миром-общиной над могилой, очевидно, чем-то прославившегося изборянина Степана. Каменные кресты весьма распространены в области расселения словен новгородских. В Псковской земле они известны главным образом там, где встречаются и жальничные могилы. Датируются кресты временем от XII до XVI в., а намогильные ставились преимущественно в XIV—XVI вв. Каменные намогильные кресты, изредка встречаемые на территории Витебской обл., главным образом в ее северных районах, скорее всего связаны с расселением новгородских словен. В более южных районах древней Руси они единичны. На верхней Волге в д. Иворово Старицкого района зафиксирован случай постановки каменного креста на кургане. Поскольку в основании этого кургана есть кольцевая обкладка из валунов, очевидно, он оставлен новгородскими переселенцами. Погребение в кургане с каменным крестом было совершено в саркофаге из белого камня. Картина развития погребальных древностей, нарисованная здесь, касается главным образом основного региона словен новгородских, т.е. той части Новгородской земли, которая была занята славянами еще в период сооружения сопок.
Другие области словенской территории характеризуются заметным своеобразием, что в основном обусловлено относительно поздней славянизацией местного финноязычного населения. В XI в. словене новгородские активно осваивают Ижорское плато и нижние течения Луги и Плюссы, прежде занятые водью. Культурное воздействие славян на водское население выразилось в распространении среди води обряда сожжения мертвых и сооружения курганов.Уже в XI в. появляются немногочисленные водские курганные погребения. Они находятся рядом со славянскими погребальными пасыпями, а иногда и в одних могильниках с ними. В ХII в. число славянских курганов в северо-западных районах Новгородской земли заметно увеличивается.
В это время водские курганы сооружаются не только внутри словенской территории, но и на ее окраинах. Началась активная славянизация водского населения, закончившаяся лишь через несколько столетий. В XIII в. количество водских курганных захоронений здесь еще более увеличивается, ибо все больше водского населения включается в исторический процесс славянизации. Еще в XII в. появляются поселения смешанного характера, о чем говорят курганные группы со славянскими и водскими захоронениями. В XIII—XV вв. смешение населения увеличивается. Краниологические материалы обнаруживают целые серии метисного населения. К концу XIV в. славянские курганные погребения на Ижорском плато исчезают. Но жальники здесь не получают широкого распространения, хотя некоторые жальничные могилы, судя по инвентарям, могут относиться и к води. Среди водского населения курганный погребальный обряд сохранялся еще в XV в., а в периферийных уголках — и в XVI в.
Водскнй этнический компонент оказал существенное воздействие на курганный обряд захоронения. На Ижорском плато во многих насыпях оказались внутри каменные кладки. Их сооружали на материке из булыжников, положенных в два-три или четыре яруса, и иногда прикрывали плитами. В курганах Ижорского плато встречены также бесформенные груды камней, сложенные без какой-либо системы. Промежутки между камнями заполнены золой с мелкими угольками, среди которых попадаются сожженные кости домашних животных (коров, овец и свиней). Спицын предполагал, что груды из камней устраивались для удержания погребенного в сидячем положении. Однако каменные кучи имеются и в курганах с захоронениями в вытянутой позе. Поэтому невозможно сказать, в каких курганных группах — водских или славянских — каменные кладки преобладали и с какими вещами они коррелируются.
Однако полное отсутствие каменных кладок в древнерусских курганах основной восточнославянской территории позволяет связывать их с погребальной обрядностью води. Славянские захоронения северо-западных земель Великого Новгорода по инвентарю идентичны курганным трупоположениям других районов Новгородчины. В них обычны ромбощитковые височные кольца и другие украшения славянских типов. Водские курганные древности XI в. имеют много аналогий с предметами других западнофинских племен (булавки с крестообразной головкой, подковообразные застежки с «маковыми» головками, спиральные браслеты). Начиная с XII в. среди водского населения распространяются многобусинные височные кольца, ставшие этноопределяющими украшениями. Кроме них, к типично водским принадлежат ожерелья из раковин каури или с включением этих раковин, полые подвсскп-уточки, нагрудные цепочки ливского типа. Среди води широко распространяются и украшения славянских типов.
В результате смешения славян с водским населенном в северо-западных районах Новгородской земли формируется своеобразная культура — симбиоз прибалтийскофинской и славянской. К элементам, характеризующим эту культуру, принадлежат разнотипные подковообразные застежки, встреченные в сотнях курганных труноположений. В захоронениях мужчин их обычно находят на левом или правом плече, т.е. они служили для укрепления верхней одежды. В погребениях женщин, а иногда и мужчин, такие застежки обнаруживают у ворота одежды. Выделяются захоронения этого региона и широким распространением поясов с пряжками и поясными бляшками. К поясам прикреплялись ножи, ножны, оселки, огнива, гребни, ключи. Здесь получают распространение пластинчатые, довольно широкие браслеты. Особенностью северо-западной культуры можно считать необычную для древнерусских земель распространенность погребений с орудиями труда. Словенами новгородскими были освоены также области, заселенные весью. В юго-восточном Приладожье, по рекам Сясе, Паше и Ояти, курганный обряд захоронения распространяется в IX в.
Однако наиболее ранние курганы здесь не содержат славянских элементов. Наоборот, ряд курганов с трупосожжениями отмечен скандинавскими параллелями: это-захоронения с ладьей; железные гривны, связанные с языческим культом бога Тора; наборы украшений, типичных для женской одежды средповековой Швеции; погребения с воткнутым в грунт копьем. Число курганов с достоверно скандинавскими захоронениями невелико, тем не менее нужно полагать, что распространение курганного обряда захоронения среди приладожской веси обусловлено влиянием похоронного обряда пришлого населения.Основная масса приладожских курганов оставлена местной весью. Весский ритуал в этих курганах проявляется и в положении умерших, и в обычае устраивать очаги с предметами кухонного инвентаря, и в наборе женских украшений, и в инвентаре, сопровождающем мужские захоронения.
Очевидно, скандинавские фибулы носили в Приладожье весские женщины, поскольку эти застежки встречаются в курганах с местным погребальным ритуалом. По-видимому, только с ХI в. в юго-восточные районы Приладожья проникают значительные группы славянского населения. Здесь появляются подкурганные трупоположения с западной ориентировкой, обычай обкладывать курганы камнями, славянские височные кольца и другие украшения. В области белозерской веси славяне проникли несколько ранее. К VIII—IX вв. здесь отпосятся единичные сопки, а к X—XIII вв.—курганы славян, однотипные по устройству и содержанию с приильменскими, и курганы веси, перепившей славянский обряд захоронения. Принадлежность их местной веси устанавливается по ориентировке покойников головами на север или на юг.
Поскольку курганные древности Белозерского края и юго-восточного Приладожья значительно отличаются друг от друга, В.А.Назаренко высказал предположение, что они оставлены различными племенными группами прибалтийскофинского населения. Он считает, что весь обитала только в Белозерье. О ее локализации здесь говорит Повесть временных лет. В Приладожье же жила не весь, а чудь приладожская. С этим трудно согласиться хотя бы потому, что потомки средневековой веси — вепсы — до сих пор проживают в Приладожском регионе. Однако подчеркиваемое В.А.Назаренко заметное культурное отличие приладожской курганной культуры от древностей белозерской веси заслуживает внимания. Может быть, оно обусловлено тем, что Приладожье и Белозерский край были заселены разными племенными группировками веси.
Материал создан: 27.10.2015
