Один из аспектов глобализации, на который реже обращают внимание, но который тем не менее существенно повлиял на рост прекариата, – то, что сами компании стали чем‑то вроде товара, который продается и покупается путем слияния и поглощения. И хотя подобная практика давно присуща капитализму, все же подобные случаи раньше были редки. И то неистовство, с каким в наши дни фирмы выставляются на продажу, разделяются и укомплектовывается заново, стало одной из примет мирового капитализма. Растет число корпораций, принадлежащих иностранным пайщикам или находящихся в управлении пенсионных фондов и фондов прямых инвестиций.
Превращение компаний в товар означает, что заинтересованность в них нынешних владельцев уже не так велика, как раньше. В любой день владельцы могут устраниться, а вместе с ними сменится менеджмент и упразднятся все негласные договоренности о том, как следует выполнять работу, какую зарплату считать достойной и что делать с теми, кто нуждается в помощи.
В 1937 году Рональд Коуз (Ronald Coase) выдвинул теорию, за которую получил Нобелевскую премию по экономике. Он предположил, что фирмы, с их иерархией, занимают преимущественное положение по отношению к разобщенным рынкам, состоящим только из отдельных лиц. Пользуясь своим преимуществом, фирмы уменьшают операционные издержки на ведение бизнеса, в том числе потому, что обеспечивают долговременные связи, основанные на доверии. Но эта теория не выдержала проверки временем. Предприимчивые люди могут накопить огромные суммы и перекупить даже самые хорошо управляемые компании, вот почему все меньше стимула для создания доверительных отношений внутри фирмы. Все становится товаром и открыто для пересмотра.
Долгие годы академические издания пестрели статьями о национальных «разновидностях каптализма». Все эти разновидности теперь сливаются в единый глобальный гибрид, ближе к англосаксонской модели корпоративного управления (в интересах акционеров‑собственников – shareholders), чем к германской модели управления в интересах заинтересованных сторон (stakeholders), как можно убедиться на примере Японии. «Японское чудо» 1960–1970‑х годов основывалось на фирме как социальном институте, с жесткой иерархией, пожизненным наймом, оплатой по стажу и «профсоюзами компании». Это подходило стране, входящей в мировую экономику с изначально низким уровнем дохода. Но жесткость этой модели мешала ей адаптироваться в эпоху глобализации.
В конце концов правительство переписало корпоративное право (приблизив его к американской модели): теперь фирмам разрешалось вводить оплату по результатам труда, систему опционов (поощрений для менеджеров), нанимать «внешних» директоров, повышать сотрудников в должности в зависимости от компетенции, а не от стажа, преследовать цели акционеров и нанимать служащих, находящихся посредине карьерной лестницы. Фирма превратилась в товар, которым ведает финансовый капитал и владельцы которого – акционеры, а не менеджеры. Это была не полностью американизированная модель, но тенденция просматривалась четко.
С 1990 по 2007 год доля акций, принадлежащих иностранцам, выросла примерно в шесть раз. Выпуск акций стал обычным делом, теперь фирмами можно было завладеть. До конца 1990‑х наблюдалось менее 500 слияний и приобретений в год, а в 2006 году их было почти три тысячи. Эти изменения стали возможны благодаря реформе, позволившей компаниям использовать акции для покупки других фирм, а реформы учета и отчетности обязывали фирмы к большей прозрачности. В 2007 году законодательство разрешило «трехсторонние слияния», в результате чего иностранные компании стали активнее использовать акции для покупки японских фирм через свои дочерние компании.
Угроза захвата заставила компании ограничить пожизненную занятость, в основном за счет «естественного сокращения» персонала без замены его новыми штатными работниками. Доля фирм, признавших, что они «ориентированы на акционеров», в 2007 году увеличилась до 40 процентов, тогда как доля фирм, признавших, что они «ориентированы на работников», уменьшилась до 13 процентов.
В других странах аналогичным образом происходило превращение фирм в товар, в результате жизнь для работников стала еще более нестабильной. Даже те, кто относил себя к салариату, теперь столкнулись с тем, что в любой день могут потерять работу и другие виды гарантий из‑за того, что их фирму перекупили или она объявила себя банкротом. Со своей стороны, отчасти для защиты, компании хотят иметь более гибкую рабочую силу, чтобы быстро реагировать на внешние угрозы.
Из‑за товаризации стало более подвижным и разделение труда внутри предприятий. Если в каком‑то месте деятельность предприятия может обойтись дешевле, эти задачи переводятся на офшор (внутри фирм) или на аутсорс (поручаются фирмам‑партнерам или посторонним фирмам). Это приводит к разделению процесса труда, внутренние профессиональные структуры и бюрократические карьеры рушатся из‑за неопределенности – люди не знают заранее, будет ли то, за что они привыкли отвечать, передано на офшор или на аутсорс.
Этот раскол сказывается и на совершенствовании навыков. Стимул для вложений в трудовые навыки определяется по стоимости их приобретения, альтернативным издержкам и перспективе дополнительного дохода. Если риск увеличивается или нет возможности практиковать навыки, вложения в них уменьшатся, а вместе с тем уменьшится и психологическая привязанность к компании. Короче говоря, когда фирмы становятся менее стабильными, работники не горят желанием делать там карьеру. И это подталкивает их в сторону прекариата.
Фирма становится подвижней, чем работники, в смысле ее способности переключаться с одного рода деятельности на другой. Большинству служащих переключаться нелегко. Но многие вынуждены зарабатывать, чтобы поддерживать семью, платить за обучение детей, заботиться о престарелых родственниках. Из‑за этого порой рушится профессиональная карьера и человек переходит на существование в качестве прекариата.
Для большего числа рабочих в двадцать первом веке уже нет надежды, что фирма – место, где можно сделать карьеру и получать стабильный заработок. И в этом не было бы ничего плохого, если бы социальная политика была нацелена на то, чтобы все, кто трудится на благо фирмы, имели основные гарантии защиты. В наши дни это далеко не так.
Материал создан: 07.07.2017
