Военные действия 1915 года
Отдавая 28 марта директиву 3-й и 8-й армиям приостановить наступление и прочно укрепиться на западных склонах Карпат, штаб Юго-Западного фронта отдавал себе отчет в недостаточности их сил. Потери неприятеля, правда, были огромны и доходили до 400 000 человек. Одними пленными за Карпатскую операцию было захвачено с января по конец марта свыше 2000 офицеров и 148 000 нижних чинов. Однако и наш урон превысил 200 000 человек. Преодоление Карпат поглотило столько сил и средств, что для самого похода в Венгрию собственно ничего не оставалось.
На место генерала Алексеева начальником штаба Юго-Западного фронта был назначен генерал Владимир Драгоми-ров, сдавший 8-й армейский корпус генералу Каштал и некому. Начальником штаба Северо-Западного фронта вместо генерала Орановского был назначен генерал Гулевич.
26 марта германцы Линзингена вероломным образом овладели Козювкой. Бесчестный враг знал, как мы чтим праздник Пасхи, и решил этим воспользоваться. Германские парламентеры пожелали хороших праздников и обещали все праздники не стрелять. Мягкотелые россияне, разумеется, раскисли от умиления, не подозревая, что германское племя «рождено во лжи».
Внезапным ударом вюртембергские полки разметали безмятежно разговлявшихся и захватили Козювку.
Все внимание Юго-Западного фронта обратилось на левый фланг 8-й армии, а все внимание Верховного — на действия 9- й армии. К апрелю месяцу из 16 корпусов Юго-Западного фронта 13 «завязли» в Карпатах.
Март — апрель 1915 года были решительными месяцами в судьбе Российской Империи. Нашей Родине надлежало разорвать все теснее сжимавшееся роковое кольцо неприятельской блокады. С выступлением Турции на стороне Центральных держав политическое и экономическое положение России стало катастрофическим. Самым важным фронтом для России становился турецкий. Без предварительного разгрома Турции нечего было и надеяться на сокрушение Германии и Австро-Венгрии.
Британская империя собиралась нанести Турции весной 1915 года решительный удар форсированием проливов. Лорд Китченер обратился к союзникам с предложением участвовать в этой операции. Поглощенная заботой о своем фронте, Франция отнеслась к этому весьма сдержанно, ее участие в замышлявшейся Дарданелльской экспедиции могло быть лишь декоративным. Экспедиция эта всецело ложилась на англичан.
России надлежало форсировать почти что беззащитный Босфор и овладеть Константинополем. Для осуществления двухвековой мечты, ставшей в Мировую войну и государственной необходимостью, надо было только посадить войска на корабли. Превосходство наше на Черном море к весне 1915 года стало подавляющим. У нас 5 линейных кораблей с залпом в 28 — 12-дюймовых орудий, у германо-турок один «Гебен» с залпом в 10— 11-дюймовых пушек. В бою 5 мая у входа в Босфор «Гебен» вторично за войну был жестоко подбит «Евстафием» и после этого в бой с нашими старыми, но умевшими постоять за себя броненосцами больше не ввязывался.
Императорское правительство относилось к этому жизненному для России делу с преступным равнодушием и недомыслием. Один лишь император Николай Александрович чувствовал глубокую необходимость для России этой спасительной операции. По настоянию государя в конце марта и в начале апреля в портах Черного моря сосредоточился 5-й Кавказский корпус и сюда ожидался и 2-й армейский корпус.
Никогда еще российским войскам не предстояло совершить более великое и более важное дело, чем то, что вставало в те апрельские дни 1915 года перед черноморскими моряками, пластунами и молодыми полками кавказских стрелков.
Пока Ставка и штаб Юго-Западного фронта замышляли поход в Венгрию, а государь настаивал на константинопольской экспедиции, в стане наших врагов было принято решение чрезвычайной важности.
Стабилизация фронта на Западе исключала возможность быстрого решения войны. От моря до Альп силы были в равновесии, и состояние к тому времени техники давало преимущество обороняющемуся. На Востоке же небольшие сравнительно силы сторон на огромном фронте позволяли широкое маневренное творчество.
Стратегическое решение германского командования перенести центр тяжести на Восток диктовалось политической обстановкой. Положение Австро-Венгрии было критическим, ее армия, разгромленная в Карпатах, не смогла бы выдержать нового генерального сражения. Надо было спасти коалицию Центральных держав и расстроить коалицию Согласия выводом из строя России. Этого можно было достигнуть снятием с Французского дронта целой армии для решительного удара по русской вооруженной силе.
Удар этот было решено нанести у Горлицы и на Дунайце; прозвав растянутый в ниточку правый фланг 3-й армии, зайти в тыл всем русским армиям Юго-Западного фронта, увязшим в Карпатах, и уничтожить их. Карпаты должны были стать могилой русской армии, а Россия, лишившись вооруженной силы, должна была заключить мир любою ценою.
С Французского фронта было снято 14 дивизий, составивших 11-ю армию генерала Макензена. В строжайшей тайне от всех, вначале даже от союзников-австрийцев, войска эти были переброшены в Краковский район.
Никогда еще за всю войну русская армия не подвергалась большей опасности, чем в эти апрельские дни 1915 года. Против 6 ослабленных наших дивизий 9-го и 10-го корпусов неприятель сосредоточил 16 свежих. У нас здесь было всего 4 тяжелых пушки против 160 неприятельских. У Горлицы 130 орудиям 10-го армейского корпуса противостояло 572 орудия всей 11 -й германской армии, но в то время как наши батареи могли расходовать только по 10 снарядов в день, боевой комплект германцев был неограничен.
Превосходство врага было тройным в пехоте и пятерным в количестве артиллерии.
На рассвете 19 апреля 4-я австро-венгерская и 11 -я германская армии обрушились на 9-й и 10-й корпуса на Дунайце и у Горлицы. Тысяча орудий — до 12-дюймового калибра включительно — затопили огневым морем неглубокие наши окопы на фронте 35 верст, после чего пехотные массы Макензена и эрцгерцога Иосифа Фердинанда ринулись на штурм. Против каждого нашего корпуса было по армии, против каждой нашей бригады — по корпусу, против каждого нашего полка — по дивизии.
Но из разгромленных окопов поднялись кучки полузасыпанных землею людей — остатки обескровленных, но не сокрушенных полков. 4-я австро-венгерская армия была вообще отражена 9-м армейским корпусом генерала А. Драгомирова, 11-я германская армия могла продвигаться лишь шаг за шагом. 20 апреля продолжалось жестокое побоище. 21-го брошенный в бой по частям резерв фронта — 3-й Кавказский корпус — понес жестокие потери у Змигрода, но сдержал 11-ю германскую армию. Он принял на себя удар чудовищного тарана — «фаланги» 10-го, Сводного и 41-го германского корпусов, которую Макензен вгонял в разрыв 10-го и 24-го армейских корпусов.
Радко Дмитриев отвел 22 апреля 10-й и 3-й Кавказский корпуса на Вислоку. На правом фланге 3-й армии 9-й корпус продолжал стойко держаться на Дунайце против 4-й австро-венгерской армии. Положение карпатской группы корпусов становилось с каждым днем рискованнее.
24-му корпусу пришлось круто. 49-я дивизия успела, правда, отойти, но 48-я генерала Корнилова была уже окружена. В жестоких боях 23 и 24 апреля у Дуклы геройская дивизия прорвалась сквозь 5 неприятельских, но тяжело раненный Корнилов попал в плен. 48-я пехотная дивизия лишилась 5000 человек из 7000 и 34 орудий. Полки ее вынесли свои знамена. На 24-й и 12-й корпуса навалилась вся 3-я австро-венгерская армия, но натиск неприятеля был сдержан — и к 25 апреля карпатская группа нашей 3-й армии вышла из гор в полном порядке.
В Западной Галиции дела приняли трагический оборот. 23 апреля Макензен сбил 10-й и 3-й Кавказские корпуса и форсировал Вислоку. Западная Галиция была потеряна. Потери под Горлицей были огромны. 10-й армейский корпус за один день 19 апреля лишился 17 000 человек и 10 орудий. Всего в боях с 19 по 28 апреля 3-я армия потеряла 140 000 человек, до 100 орудий и до 300 пулеметов. В строю ее оставалось, по приходе на Сан, в 16 дивизиях 65 000 человек.
Макензен выходил в тыл всему нашему Карпатскому фронту, и в первую очередь 8-й армии. Необходимо было немедленно начать эвакуацию Карпат.
К несчастью, Ставка совершенно не отдавала себе отчета в положении. Она просто игнорировала горлицкую катастрофу, более серьезную между тем, нежели самсоновская либо гродненская.
В штабе Юго-Западного фронта отдавали себе отчет в катастрофическом положении 3-й армии и риске, которому подвергалась в Карпатах 8-я армия. Генерал Владимир Драгоми-ров настаивал на необходимости спасения того, что можно было еще спасти, и на отводе этих армий за Сан. Но генерал Иванов не нашел в себе мужества последовать этому совету, шедшему вразрез с абсурдными требованиями Ставки. Он умыл руки, отказался от какого-либо руководства операциями и ограничился автоматической передачей бумажек Ставки в штаб 3-й армии.
Генерал Иванов пытался сразу же после горлицкого разгрома оказать 3-й армии помощь переброской туда 33-го армейского корпуса из Заднестровья. Но Ставка запретила трогать этот корпус: он был ей нужен для задуманного ею наступления 9-й армии — покорения гуцульских поселков. Великий князь распорядился отправить вместо 33-го корпуса 5-й Кавказский, предназначавшийся для овладения Константинополем.
Совершена была величайшая стратегическая ошибка — величайшее государственное преступление. Отказавшись от форсирования Босфора и овладения Константинополем, великий князь Николай Николаевич обрекал Россию на удушение. Отныне война затянулась на долгие годы.
30 апреля Радко Дмитриев отвел на Сан свою «перебитую, но не разбитую» армию, заняв по реке фронт Развалов — Перемышль.
2 мая Макензен обрушил свою «фалангу» на Ярослав, но остатки 24-го корпуса в геройском бою отразили три корпуса германцев.
8-я армия генерала Брусилова в конце апреля благополучно вышла из Карпат и в начале мая расположилась частью по Сану. 2-я австро-венгерская армия генерала Бем Ермоли следовала за ней, но не преследовала ее.
Верховный главнокомандующий поставил задачей армиям Юго-Западного фронта сохранить Галицию. Особенное значение придавалось Перемышлю, стратегическая ценность которого равнялась нулю, но имя которого импонировало обывателю.
9 мая генерал Жоффр предписал командовавшему Северным Французским фронтом генералу Фошу перейти в энертичное наступление для облегчения Русского фронта. Начавшееся Ло-реттское сражение стоило французам до 200 000 человек убитыми и ранеными, но не дало никаких результатов: генерал Жоффр приостановил дальнейшие наступательные попытки. Кровавые жертвы французской армии остались неизвестными, и в России общественное мнение негодовало на «бездействие союзников», которых мы в прошлом году выручили в Восточной Пруссии и которые сейчас «не желали» нам помочь. Как бы то ни было, России впредь приходилось рассчитывать лишь на собственные силы. А силы эти были весьма ограничены.
К весне 1915 года был израсходован весь обученный запас армии. Были призваны сроки 1915 и 1916 годов, давшие до 1 500 000 человек, но которых некому было обучать и нечем было вооружить. Эти безоружные толпы являлись большой обузой в войсковых частях. Они раздували численный состав частей, умножая количество едоков, но не увеличивая количества бойцов.
Весною 1915 года началось формирование новых 25 пехотных дивизий из ополченских дружин и новобранцев.
Против нашей 3-й армии была развернута 4-я австро-венгерская армия, 11-я германская нацелилась на стык между 3-й и 8-й, а 2-я австро-венгерская — на 8-ю.
11 мая Макензен нанес сильный удар встык 3-й и 8-й армий — по 5-му Кавказскому и 21-му армейскому корпусам у Радымно, но успеха здесь не развил.
В 3-й армии блестящий успех имел 3-й Кавказский корпус, разгромивший при Сеняве 14-й австро-венгерский.
В 8-й армии операция вылилась в семидневное побоище у Радымно, где лег 21-й корпус, и у Перемышля, неудобные позиции которого геройски защищали полки 12-го корпуса. Потери наши у Радымно были громадны. В 21-м корпусе погибла целиком 33-я артиллерийская бригада, изрубленная австрийской конницей.
Фельдмаршал Макензен, мирясь с тактическими неудачами в 4-й армии, упорно ломил 11-й и 2-й армиями на Перемышль — Львов. 22 мая наша 8-я армия должна была покинуть Перемышль.
Успешные наступательные операции 9-й армии в первой половине мая заглохли. Генерал Брусилов отводил 8-ю армию на Городокские позиции, в Львовском направлении.
11-я армия генерала Щербачева решительно огрызнулась у Журавно, нанеся в семидневных боях с 27 мая по 2 июня сильное поражение Южной германской.
7 июня 8-я армия и группа Олохова были сбиты с Городокских позиций. Часы Львова были сочтены. Безнадежная его оборона была возложена на группу генерала Кашталинского. 9 июня Кашталинский был сбит, и вечером Львов оставлен.
На совещании 4 июня в Холме Верховный главнокомандующий, убедившись в бесполезности частичных контрнаступлений, предписал Юго-Западному фронту «перейти к обороне».
Отныне центр тяжести событий переместился на Северо-Западный фронт, и руководство русской стратегией из дряблых рук генерала Иванова переходило в более искусные руки генерала Алексеева.
Оставлением Львова кончается тяжелая Третья Галицийская битва. Не пожелав своевременно отойти по своей воле и сохранить живую силу армии, наша Ставка должна была отступить по воле врага — с разгромом и громадными потерями (500 000 человек и 344 орудия), грозившими самому существованию нашей вооруженной силы.
Материал создан: 03.01.2016
