Как из далеча было из чиста поля,
Из-под белые березки кудревастыи,
Из-под того ли с под кустичка ракитова,
Ай выходила-то турица златорогая,
И выходила-то турица со турятами,
Ай расходилиси туры да во чистом поли,
Во чистом поли туры да со турицою.
Ай лучилосе турам да мимо Киев град иттив
Ай видли над Киевым чудным чудно,
Видли над Киевым дивным дивно.
По той по стены по городовыи
Ходит девица душа красная,
А на руках носит книгу Леванидову,
А не тольки читае, да вдвой плаче.
А тому чуду туры удивилиси,
В чистое поле возвратилиси,
Сошлиси, со турцей поздоровкалисеГ
— А ты здравствуешь, турица наша матушка!
— Ай здравствуйте, туры да малы детушки!
А где вы туры были, что вы видели.?
— Ай же ты турица наша матушка!
Ай были мы туры да во чистом поли,
А лучилосе нам турам да мимо Киев град итти,
Ай видели над Киевом чудным чудно,
Ай видели над Киевом дивным дивноз
А по той стены по городовыи
Ходит-то девица душа красная,
А на руках носит книгу Леванидову,
А не столько читает, да вдвои плаче.
Говорит-то ведь турица родна матушказ
— Ай же вы туры да малы детушки!
Ай не девица плачет, да стена плаче,
Ай стена-та плаче городовая,
А она ведает незгодушку над Киевом,
Ай она ведает незгодушку великую.
А из-под той ли страны да спод восточный
А наезжал ли Батыга сын Сергеевич,
А он с сыном со Батыгой со Батыговичем,
А он с зятем Тараканчиком Корабликовым,
А он со черным дьчком да со выдумщичком.
Ай у Батыги-то силы сорок тысячей,
А у сына у Батыгина силы сорок тысячей,
А у зятя Тараканчика силы сорок тысячей,
А у чернаго дьячка, дьячка выдумщичка,
А той ли той да силы счёту нет,
А той ли той да силы да ведь смету нет:
Соколу будет лететь да на меженный долгий день,
А малою-то птичики не облететь.
Становилась тая сила во чистом поли.
А по греху ли-то тогда да учинилосе.
Ай богатырей во Киеви не лучилосе:
Святополк богатырь на Святыих на горах,
Ай молодой Добрыня во чистом поли,
А Алешка Попович в богомольной стороны,
А Самсон да Илья у синя моря.
А лучилосе во Киеви голь кабацкая,
А по имени Василей сын Игнатьёвич.
А двенадцать годов по кабакам он гулял,
Пропил промотал все житьё бытьё своё,
Ай пропил Василей коня добраго,
А с той ли-то уздицей тесмяною,
С тем седлом да со черкальскиим,
А триста он стрелочек в залог отдал.
А со похмелья у Василья головка болит,
С перепою у Василья ретиво сердцб щемит,
И нечим у Василья опохмелиться.
Ай берет-то Василей да свой тугой лук,
Этот тугой лук Васильюшко розрывчатой,
Налагает ведь он стрелочку каленую,
Ай выходит-то Василей вон из Киёва,
Ай стрелил-то Василей да по тем шатрам,
Ай по тем шатрам Василей по полотняным,
Ай убил-то Василей три головушки,
Три головушки, Василей, три хорошеньких:
А убил сына Батыгу Батыговича,
И убил зятя Тараканчика Корабликова,
А убил чернаго дьячка, дьячка выдумщичка.
И это скоро-то Василей поворот держал
Ай во стольнёй во славной во Киев град.
Л это тут Батыга сын Сергиевич
А посылает-то Батыга да скорых послов,
Скорых послов Батыга виноватого искать.
Ай приходили-то солдаты каравульнии,
Находили-то Василья в кабаки на печи,
Проводили-то Василья ко Батыги на лицо.
Ай Василей от Батыги извиняется,
Низко Василей поклоняется:
— Ай прости меня, Батыга, во такой большой вины!
А убил я три головки хорошеньких,
Хорошеньких головки что ни лучшеньких:
Убил сына Батыгу Батыговича,
Убил зятя Тараканчика Корабликова,
Убил чернаго дьячка, дьячка выдумщичка.
А со похмелья у меня теперь головка болит,
А с перепою у меня да ретиво сердцо щемит.
А опохмель-ко меня да чарой винною,
А выкупи-ко мне да коня добраго,
С той ли то уздицей тесмянною,
А с тем седлом да со черкальскиим,
А триста еще стрелочек каленыих.
Еще дай-ко мне-ка силы сорок тысячей,
Пособлю взять-пленить да теперь Киев град.
А знаю я воротца незаперты,
А незаперты воротца, незаложеныи,
А во славный во стольнёй во Киев град,
А на ты лясы Батыга приукинулся, *
А выкупил ему да коня добраго,
А с той ли то уздицей тесмяною,
А с тем седлом да со черкальскиим,
А триста-то стрелочек каленыих,
А наливает ему чару зелена вина,
А наливает-то другую пива пьянаго,
А наливает-то он третью мёду сладкаго,
А слил-то эти чары в едино место,—
Стала мерой эта чара полтора ведра,
Стала весом эта чара полтора пуда.
А принимал Василей единою рукой,
Выпивает-то Василей на единый дух,
А крутешенько Василей поворачивалсе,
Веселешенько Василей поговариваё:
— Я могу теперь, Батыга, да добрым конём владать,
Я могу теперь, Батыга, во чистом поле гулять,
Я могу теперь, Батыга, вострой сабелкой махать.
И дал ему силы сорок тысящей.
А выезжал Василей во чисто полё
А за ты эты за лесушки за темные,
А за ты эты за горы за высокие,
И это начал он по силушке пбезживати,
И это начал ведь он силушки порубливати,
И он прибил, прирубил да единой головы.
Скоро тут Василей поворот держал.
А приезжает тут Василей ко Батыги на лицо,
Ай с добра коня Васильюшка спущается,
А низко Василей поклоняется,
Сам же он Батыге извиняется:
— Ай прости-ко ты, Батыга, во такой большой вины!
Потерял я ведь силы сорок тысящей.
А со похмелья у меня теперь головка болит,
С перепою у меня да ретиво сердцо щемит,
Помутились у меня да очи ясныя,
А подрожало у меня да ретиво сердцо,
А опохмель-ко ты меня да чарой винною,
А дай-ко ты силы сорок тысящей,
Пособлю взять-пленить да я Киев град.
А на ты лясы Батыга приукинулся,
Наливает ведь он чару зелена вина,
Наливает он другую пива пьянаго,
Наливает ведь он третью мёду сладкаго,
Слил эты ч^.ры в едино место,—
Стала мерс i эта чара полтора ведра,
Стала весом эта чара полтора пуда.
А принимал Василей единою рукой,
А выпивал Василей на единый дух,
Ай крутешенько Василей поворачивалсе,
Веселешенько Василей поговаривае:
— Ай же ты Батыга сын Сергйевич!
Я могу теперь, Батыга, да добрым конем владать,
Я могу теперь, .Батыга, во чистом поле гулять,
Я могу теперь, Батыга, вострой сабелькой махать. ’
А дал ему силы сорок тысящей.
А садился Василей на добра коня,
А выезжал Василей во чисто полё
А за ты эты за лесушки за темные,
А за ты эты за горы за высокие,
И это начал он по силушке поезживати,
И это начал ведь он силушки порубливати,
И он прибил, прирубил до единой головы.
Л розгорелось у Василья ретиво сердцо,
Ай размахалась у Василья ручка правая.
Ай приезжает-то Василей ко Батыги на лицо,
И это начал он по силушки поезживати,
И это начал ведь он силушки порубливати,
А он прибил, прирубил до единой головы.
Ай тот ли Батыга на уход пошел,
Ай бежит то Батыга запинается,
Запинается Батыга заклинается:
— Не дай боже, не дай бог да не дай дитям моим
Не дай дитям моим да моим внучатам
А во Киеви бывать да ведь Киева видать!
Ай чйстыи поля были ко Опскову,
А широки роздольица ко Киеву,
А высокия-ты горы Сорочинскии,
А церковно-то строенье в каменной Москвы,
Колокольнёй-от звон да в Нове-городе,
Ай тёртые колачики Валдайския,
Ай щапливы щеголиви в Ярослави городи,
А дешёвы поцелуи в Белозерской стороне,
А сладки напитки во Питери,
А мхи-ты болота ко синю морю,
А щельё каменьё ко сиверику,
А широки подолы Пудожаночки,
Ай дублёны сарафаны по Онеги по реки,
Толстобрюхие бабенки Лёшмозёрочки,
Ай пучеглазые бабенки Пошозёрочки,
А Дунай, Дунай, Дунай,
Да боле петь вперед не знай.
Материал создан: 02.11.2015
