Никто точно не знает имени талантливого иконописца, создавшего эту чудотворную реликвию, точная дата написания иконы тоже затерялась в веках. По преданию, ее сотворил сам евангелист Лука, а из летописи следует, что из Византии в Вышгород реликвию в начале XII в. привез купец по имени Пирогощи. Несколько десятилетий икона хранилась в одном из храмов Вышгорода, пока в 1155 г. ее тайно не вывез оттуда Андрей Боголюбский.
Древние иконописцы сами занимались приготовлением красок, используя для этого яичный желток. С годами яичная эмульсия придавала красочному слою исключительную прочность, но произведения иконописи изначально находились в неблагоприятных условиях. Сажа и копоть от постоянно горящих в храмах свечей способствовали быстрому разложению тонкой пленки олифы, которую наносили поверх изображения. Уже через 70 лет первоначальное изображение невозможно было различить.
В то время еще не умели восстанавливать краски так, как это делают современные реставраторы. Может быть, это никому не приходило в голову, так как иконописцу было удобнее не просто обновить уже существующий образ, а счистить старое изображение и написать икону заново. Таким образом, бесследно исчезло множество уникальных произведений.
В лучшем случае древний «реставратор» писал икону прямо поверх потемневшего слоя олифы. Со временем это изображение снова темнело, и его вновь записывали. На некоторых иконах исследователи находят до 5 красочных слоев.
Подобное произошло и с Владимирской иконой Божией Матери. Когда в реставрационной мастерской икона была расчищена от поздних записей, оказалось, что авторской живописи на древней святыне осталось совсем немного. И все же судьба была милостивой к святыне, оставив уцелевшими древние лики матери и младенца.
Благодаря кропотливому труду замечательных специалистов Владимирская икона Божией Матери вновь предстала в своем первозданном виде. Тема иконы близка так называемому Умилению, когда Богоматерь ласково склоняется к младенцу. Но это не Умиление.
Тема этого изображения проникла из Византии: на иконе представлено слияние земного и божественного, что и явилось условием исключительной эмоциональности образа.
Младенец внимательно всматривается в лицо матери, обхватив ее шею левой рукой. Иисус тянется к ее щеке с поцелуем, а Мария смотрит вдаль, прижавшись щекой к щеке сына. Ее большие темные глаза печальны, а уста скорбно сомкнуты. Образ молодой матери полон человеческого чувства – любви к ребенку и грусти за его судьбу. От тонкого овала ее лица с маленькими розовыми губами и чудесными глазами невозможно оторвать взгляд.
Владимирская икона Божией Матери поражает глубиной психологической характеристики, которую создатель иконы подчинил великой цели – показать красоту жизни и передать высочайший смысл человеческого бытия. Тот, кто заглянул в скорбные глаза Марии, никогда не забудет их выражения.
Древний живописец использовал всего несколько красок, но умелым сочетанием тончайших цветовых оттенков достиг неповторимой гармонии. Изображение словно пронизано тончайшими лучами внутреннего света, идущего к зрителю из глубины веков.
Этот образ прошел с русским народом путь длиною в тысячелетие. Икона была настолько любима в народе, что с нее непрестанно делали списки, которые распространялись по всей Руси. О чудесах, связанных с Владимирской иконой Божией Матери, слагались легенды и предания. Вот одно из них.
В 1395 г. к границам Московской Руси подступил великий завоеватель Тамерлан (он же Тимур), получивший в народе прозвище Железный хромец. Тамерлан был одержим идеей восстановления былого величия Золотой Орды. Он мечтал покорить мир и прославить свое имя в веках. Ему было тридцать пять лет, когда он взошел на престол и поклялся, что покорит всех царей земли.
Ко времени нашествия на Русь Тамерлан подчинил двадцать шесть государств. Весть о жестокости нового завоевателя, о свирепости его воинов вихрем пронеслась по русским городам и селам.
Великий князь Василий I Дмитриевич (1371–1425) созвал бояр на совет, а воеводам велел готовиться к отражению неприятеля. Василий Дмитриевич расположил силы за Коломной, на берегу Оки. Тем временем во всех православных храмах на Руси начались молебны. День и ночь, проливая слезы и преклонив колена, молились русские люди. Над степями и лесами неслось: «Матерь Божья! Спаси землю Русскую!» Василий I, желая укрепить надежду и веру своих подданных, обратился с просьбой к митрополиту о перенесении чудотворной Владимирской иконы Божией Матери в Москву, ставшую к тому времени новой столицей государства. Разрешение было получено.
Встречать икону за стены Московского кремля вышел сам митрополит Киприан (возглавлял русскую церковь в 1390–1406 гг.) в сопровождении представителей высшего духовенства. Среди встречающих было все великокняжеское семейство. На Кучковом поле они приняли чудотворную икону и внесли ее в Москву. Драгоценную реликвию поместили в соборный храм Успения.
Тамерлан, стремительно продвигавшийся к Москве, сжигая русские города и села, убивая невинных людей, в тот день, когда из Владимира вынесли чудотворную икону, вдруг остановил свое войско в нескольких сотнях верст от Москвы.
Две недели Тамерлановы воины стояли лагерем на одном месте. 26 августа 1395 г., в день внесения Владимирской иконы Божией Матери в Москву, завоеватель вдруг свернул лагерь. Он отправился вниз по течению Дона, обрушив всю силу своего войска, всю нерастраченную жестокость на Азов, обратив город в пепел и уничтожив всех христиан. Далее Тамерлан до основания разрушил город Астрахань и сжег Сарай. Только потом великий завоеватель удалился к границам своей империи. Русские не сомневались, что именно чудотворная икона помогла им предотвратить страшное бедствие.
На месте встречи иконы впоследствии был возведен Сретенский монастырь, а Православная церковь с тех пор отмечает 26 августа как большой праздник Сретения Богоматери.
По свидетельству летописца, во время праздника Успения Богородицы южные и северные Златые врата Успенского собора открывались, а между ними на «чудных вервях» развешивались всевозможные покровы и драгоценные облачения из соборной ризницы, образуя своеобразный коридор. По этому коридору шел поток паломников и местных прихожан на поклон чудотворной иконе.
В начале XV в. для иконы был сделан замечательный сканый оклад с двенадцатью барельефными клеймами, выполнили его по заказу митрополита Фотия (возглавлял русскую церковь в 1408–1431 гг.). Среди многофигурных живописных групп плоского рельефа местами видны выпуклые лица с неестественно вытаращенными глазами. Это указывает на сходство оклада с восточными памятниками прикладного искусства, а миниатюрность пропорций, склонность к плоскостности и линейности – с романскими памятниками. Оклад относительно прост в моделировке, сохраняя при этом уникальную двойственность стиля.
Автор текста: Светлана Ермакова
Материал создан: 28.02.2016
