Проведенный анализ показывает, что в проводившейся политике на северокавказской окраине Российской империи, равно как и на других, выдерживались осторожные подходы со ставкой на традиционализм и исламскую составляющую, рассчитанные на постепенность изменений. Религиозный фактор задействовался и для интеграции иноэтнического населения. Мусульманство также использовалось для укрепления государственного единства Северного Кавказа с Россией. Оно имело равноправный статус. Уважительным было отношение в проводимой российской политике и к исламским традициям. Обращение в православие не имело широкого распространения.
Поддержание же конфессиональных ограничений в условиях цивилизационного разлома являлось оправданной мерой. Православная церковь поддерживала настрой на веротерпимость. Порицание других церквей подвергалось запрещению и по существовавшим российским законам. Во второй половине XIX – начале XX в. для достижения цели гражданского приобщения в России задействовался фактор «исламского просвещения». Поощрялось открытие у мусульманских народов средних и высших духовных школ (мектебе и медресе).
Эти учебные заведения существенно преобладали над официальными «министерскими». В русских школах, открывавшихся на Северном Кавказе в аулах, право на преподавание основ ислама и отправление обрядов в мечетях предоставлялось представителям от самого населения. Количество мусульманских молельных учреждений увеличивалось. Это являлось показателем того, что у иноэтнической части населения, исповедовавшей ислам, идеологическое поле было более сильным, чем у восточнославянской.
Ответственность за ежедневное исполнение молитв в мечетях возлагалась на мулл. Равные возможности с ними по степени влияния на верующих имели и эффендии. Кадии специализировались в знании мусульманского права (шариата) и выполняли функции судей. В сельских обществах на мулл и кадиев часто возлагались административные обязанности. Исполнявшее управленческие функции низшее духовенство подчинялось старшинам. Оно оказывало наибольшее влияние на религиозный быт и настроения мусульман северокавказской окраины, занимаясь не только организацией молитв в мечетях, но и ведая практически всеми сферами культурной и правовой жизни.
Из-за отсутствия духовного управления на Северном Кавказе действия мулл и кадиев были разрозненны. В составе России они, как и прежде, признавали «над собою главенство шаха, находящегося при гробе Магомеда». Эта зависимость касалась «постов и молений». Учреждение должности муфтия, высшего духовного лица для всех мусульманских общин северокавказской окраины, должно было изменить данную ситуацию. Поднятие уровня образованности наиболее массовой низшей категории мусульманского духовенства и установление контроля над ним вызывалось необходимостью преодоления состояния конфессионального тяготения к зарубежному исламскому Востоку.
При утверждении мулл распространение получила практика клятвенных обещаний, принимавшихся в полном соответствии с предписаниями мусульманской религии. Русские власти стремились поднять уровень исламской образованности духовенства. Для занятия должности приходского муллы претенденты подвергались испытанию в знании мусульманского вероучения. Проводились они исключительно с учетом предписаний исламской традиции. Испытания повышали уровень компетентности мусульманского духовенства. Его представители низшего звена являлись частью административного аппарата.
Организация мусульманского духовенства ограждала население от невежественного вмешательства в религиозную жизнь. Кадии и муллы утверждались из числа лиц, избираемых обществами. Кандидатуры отклонялись лишь в случаях выявления неблагонадежности. Деятельность низшего духовенства после завершения Кавказской войны и в последующие периоды так и не была поставлена под эффективный контроль властных структур и муфтиатов империи. Переходное состояние в заведовании духовными делами мусульман на Северном Кавказе не было преодолено.
Религиозное самоуправление мусульман Кубанской и Терской областей находилось под внешним надзором местных властей. В централизованном порядке оно подчинялось Военному министерству. В Ставропольской и Черноморской губерниях вопросами вероисповеданий иноэтнических сообществ занималась гражданская администрация. Сложившиеся разновидности организации религиозного быта населения, исповедующего ислам, не имели принципиальных различий и были нацелены на гражданское приобщение.
В начале XX в. управленческий корпус на Северном Кавказе стал пополняться и из высших прослоек мусульманского духовенства. Делались попытки централизовать управление. В сферу ведения учреждаемого религиозного центра предусматривалось включить мусульманское население областей и губерний края. Более широкая опора на мусульманское духовенство делалась с учетом усиливавшейся в его среде пророссийской ориентации. В начале XX в. наметилось ослабление фанатизма в тех районах, где он был после завершения Кавказской войны наиболее сильным.
Муллы противодействовали распространению идей панисламизма и пантюркизма, при возникновении внешних угроз в начале XX в. вели пророссийскую агитацию, пробуждающую патриотические чувства в массах. Не получил поддержки на российских окраинах и призыв об отторжении «исламских территорий». Наряду с этим существовала и другая реальность. Отдельные представители мусульманского духовенства на Северном Кавказе проводили враждебную агитацию. В начале XX в. оставались еще эффендии и муллы, продолжавшие настраивать население против России. Под воздействием такой пропаганды появлялись и сепаратистские настроения.
Но альтернативу, связанную с разрушением единства с Россией, как показывали различные события, можно было навязать только силой. За небольшим исключением мусульманское духовенство края ее не поддерживало. Общей тенденцией в тот промежуток времени являлось в России ослабление религиозности населения. Ее появление на столь консервативном направлении могло быть вызвано лишь более привлекательным для масс идеологическим воздействием. Его оказывали прежде всего революционные учения. Обозначилось ослабление религиозности и в мусульманских ареалах северокавказской окраины, что свидетельствует о связанности с общероссийскими процессами.
На религиозных съездах в 1917 г. полномочные представители от мусульман заявляли о желании «иметь республику на федеративных началах». Тенденция на единство с Россией выдерживала испытания на прочность и с возникновением самых критических обстоятельств при нарастании революционного кризиса. Радикализации в этом отношении не произошло. На Учредительном собрании избранники мусульман отстаивали для окраин федеративное устройство в форме национально-культурной и территориальной автономий. Настрой на сохранение единства с Россией, несмотря на существовавшие сепаратистские отклонения, не подвергался конъюнктурным колебаниям.
Материал создан: 07.12.2015
