Лекция первая
1. Понятие византизма. В ряду внешних заимствований, давших импульс развитию русской культуры, первое место занимает византинизм. Характеризуя этот феномен средневековой идеологии, К. Н. Леонтьев писал: "Византизм в государстве значит - самодержавие. В религии он значит христианство с определенными чертами, отличающими его от западных церквей, от ересей и расколов. В нравственном мире... византийский идеал не имеет того высокого и во многих случаях крайне преувеличенного понятия о земной личности человеческой, которое внесено в историю германским феодализмом" . Таким образом, византинизм, сочетая в единстве православие, самодержавие и соборность, представляет собой полную противоположность европеизма. Согласно Леонтьеву, европеизм является симптомом вырождения цивилизации.
Данное мнение в свое время опротестовывал П. Я. Чаадаев. На его взгляд, проблема выглядит совсем иначе. Он считал, что именно принятие византинизма вызвало отставание России от европейских народов. В то время, писал он, когда в Европе "складывалась храмина современной цивилизации" и все одушевлялось животворным принципом единства, мы, "повинуясь нашей злой судьбе... обратились к жалкой, глубоко презираемой этими (западными. - А. 3. ) народами Византии за тем нравственным уставом, который должен был лечь в основу нашего воспитания". Вследствие этого "новые судьбы человеческого рода совершались помимо нас", мы оказались "без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя" .
Предвзятость Чаадаева очевидна, ведь именно наследие "второго Рима" приобщило Россию к культуре, цивилизации.
В этой связи небезынтересно мнение современных исследователей о том, что ко времени крещения Руси римский христианский мир находился на более низкой ступени развития, нежели византийская и мусульманская цивилизации .
2. Языческие верования древней Руси. Идеология византинизма проникает на Русь вместе с принятием христианства в 988 г. До этого восточные славяне исповедовали язычество. Они жили отдельными племенами, имея "обычаи свои, и закон отец своих, и преданья, кождо свой нрав" . По их верованиям, мир был населен таинственными духами - упырями и берегинями, олицетворявшими злое и доброе начала в природе. Верховным богом у них считался Род - покровитель вселенной и человечества, которому они приносили жертвы, в том числе человеческие. Славяне верили, что из крови Рода происходят и все остальные их божества - Хоре, Мокошь, Велес и т. д.
С "призванием варягов" совершается перестройка восточнославянского языческого пантеона: Рюриковичи начинают насаждать культ собственного дружинного бога войны Перуна. Это ярко проявилось в первой религиозной реформе киевского князя Владимира Святославича - будущего крестителя Руси. В летописи под 980 г. сказано: "И нача княжити Володимер в Киеве един, и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И жряху им, наричуще я богы, и привожаху сыны своя и дъгцери, и жряху бесом, и оскверняху землю требами своими" . Но очень скоро Владимир Святославич убедился, что простое возвышение Перуна над славянскими божествами лишь углубляет пропасть между пришлой властью и покоренным населением. Желая добиться укрепления своего "самовластия", он приступает к "испытанию вер", обращаясь к опыту соседних государств - Волжской Булгарин, принявшей сравнительно недавно ислам, Хазарского каганата, государственной религией которого был иудаизм, а также Византии и Рима, исповедовавших христианство. Свой выбор Владимир останавливает на христианстве, причем восточном, византийском, так как оно более соответствовало его пониманию роли и места религии в системе политико-идеологических отношений.
3. Особенности идеологии византизма. Различия между восточным и западным христианством выявились еще в эпоху вселенских соборов (IV-VIII вв.). Яблоком раздора стал провозглашенный папством догмат ПИоцие, утверждавший похождение Святого Духа не только от Бога-Отца, но и от Бога-Сына, что категорически отвергалось Константинополем. В соответствии с этим догматом папа римский получал право первенства во всей христианской церкви; более того, от него зависело и получение власти светскими правителями - императорами, князьями, графами и т. д. Папа признавался также высшим авторитетом в делах веры и богопо-знания .
В Византии существовал совсем другой порядок. Император считался "епископом дел внешних", т. е. особой священной, занимавшей высший ранг в церковной иерархии. Константинопольский патриарх правил церковью, руководствуясь волей и желанием басилевса, который в любой момент мог сместить его и поставить другого. Императору принадлежала прерогатива решения догматических, вероисповедных вопросов. Он созывал церковные соборы и определял программу их деятельности. Это обусловило изменение первоначального христианства, появление в нем обрядов и установлений, противоречащих доникейской традиции.
Так, ранние христиане связывали свое спасение только с верой в Христа и крещением: "Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет. Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы" (Мк. 16:16-18). Единственной молитвой их был "Отче наш", сохранивший следы иудейского влияния - прежде всего, ветхозаветное понимание Бога и отсутствие догмата о троичности. Восприятие Христа было символическим: его изображали в виде агнца на кресте. Лишь на Трулль-ском соборе 685 г. устанавливается, "чтобы Спаситель был изображаем в своем человеческом образе, а не под символическим образом агнца" . Не существовало в первоначальном христианстве и культа Богородицы; он был принят только на Константинопольском соборе 381 г.
Точно так же отвергалось иконопочитание, ввиду библейского запрета сотворять кумиры (Исх. 20:4). Даже много позднее, когда оно уже открыто насаждалось монашеством, в массе верующих сохранялось резкое неприятие этого языческого обычая. В УП-УШ вв. Византию охватило широкое иконоборческое движение, которое удалось подавить лишь при поддержке императорской власти. Окончательно иконопочитание закрепилось на седьмом вселенском соборе 787 г.
Таким образом, византийский басилевс занимал по отношению к духовной власти то же положение, какое занимал по отношению к светской власти римский папа.
4. Мерило "правой веры". Конечно, из этого не следует, что константинопольские патриархи безропотно мирились со сложившейся ситуацией. Время от времени они также выказывали стремление к церковной автономии. Достаточно вспомнить патриарха Фотия (IX в.), воспретившего какое-либо изменение или расширение христианских догматов. Хотя это установление стоило ему святительской кафедры, тем не менее оно закрепляется и становится нормой восточно-христианской духовности. Следствием установления Фотия явились по крайней мере два важнейших события в византийской церкви. Одно - это разрыв с Римом при патриархе Керулларии в 1054 г., вызвавший раскол христианства на две самостоятельные и непримиримые конфессии - православие и католицизм. Их конфронтация сохраняется и по сей день. Другое - анафематствование Иоанна Итала, византийского ученого XI в. Оно придало византийскому благочестию охранительный характер, поставив его во враждебное отношение к светским наукам и философии .
На Руси анафематствование Итала было внесено во все церковные синодики и служило мерилом "правой веры" для киевских и московских ортодоксов. От него идет традиция противопоставления святости и знания в русском православии.
5. Идеал святости. Крестившись по византийскому обряду, Русь принимает и православие с центральной для него идеей святости. Это понятие сводится в принципе к трем основным моментам: во-первых, оно выражает установку на сакрализацию ("оцерковление") бытия, изъятие его из-под власти злого начала и возвращение к первозданной целостности и чистоте; во-вторых, в нем сконцентрировано представление о жизни как богоуподоблении, подражании жертвенному подвигу Христа; наконец, в-третьих, святость означает твердость духа и "стояние в вере" вплоть до принятия мученичества, очищение ума от страстных помыслов и мысленных прегрешений. В целом, святость может быть определена как "жизнь в Боге", и этот идеал равно приложим как к отдельному человеку, так и к целому народу, государству.
6. Русские святые. Почитание святых составляет важнейшую особенность русского православия. Значительная их часть была перенесена из Византии вместе с христианством. Среди святых едва ли не первое место занимает Николай Мирликийский (Никола Чудотворец), культ которого в народе ставили на один уровень с почитанием самого Христа.
Но на Руси очень рано началась и канонизация местных святых. Уже в первое десятилетие существования христианства к лику святых были причислены княгиня Ольга и митрополит Михаил. В XI в. к ним добавляются еще 35 святых, в XII в. - 55, в XIII в. - 47, в XIV в. - 65, в XV в. - 106, в XVI в. -75, в XVII в. - 37. Все они "прославились" в основном "доброделанием", подвижничеством: "ови бо бяху постници крепци, ови же на бденье, ови на кланянье коленьное, ови на пощенье чрес день и чрес два дни, ини же ядуще хлеб с водою, ини зелье варено, друзии сыро" . Их "украшением" были "божественная любовь", покорность и послушание. Никто из них не обременялся познанием наук и философии. Об основателе древнерусского монашества Феодосии Печерском говорилось: "И благодать Божия с ним и Дух Святый из млада въселися в нь. Къто исповесть милосердие Божие, се бо не из-бьра от премудрых философ ни от властелин град пастуха и учителя инокыим, но да о семь прославиться имя Господне, яко груб сы и невежа премудрей философ яви ся" . Словом, святой отвращался от Афин, делая выбор в пользу Иерусалима, т. е. оставлял дольнее ради достижения горнего.
Канонизация святых продолжалась и в последующие века. Полный их список включает 2418 подвижников, из них мучеников - 1514, остальные - преподобные, святители, блаженные, равноапостольные . Молитвенное обращение к святым неотъемлемо от сущности православной веры.
7. Идеологема "Москва — третий Рим". В понятие святости входит и представление о Святой Руси. Оно складывается преимущественно в московский период, отражая реалии поствизантийской эпохи. В 1453 г. Константинополь пал под ударами турок-сельджуков. Событие это воспринимается в мире как крах восточного христианства. Казалось, католицизм отныне не будет иметь никаких соперников и сможет беспрепятственно расширять "лен Петра". Однако усилению папской экспансии воспрепятствовала Москва, провозгласившая себя наследницей "второго Рима" - "третьим Римом".
Создателем теории "Москва - третий Рим" был псковский старец Филофей. В своем послании к великому московскому князю Василию III он писал: "Стараго убо Рима церкви падеся неверием аполи-нариевы ереси, втораго Рима, Константинова града церкви, агаряне внуцы секирами и оскордъми раз-секоша двери. Сиа же ныне третиаго, новаго Рима, дръжавнаго твоего царствиа святая соборная апостольская церкви, иж в концых вселенныа в православной христианьстей вере во всей поднебесной паче солнца светится". Как следует из высказывания Филофея, Москва после падения Византии остается единственной хранительницей православия в мире. Более того, на его взгляд, ей подчиняются и все остальные "царства православный христиань-ския веры", так что теперь московский царь "един... во всей поднебесной Христианом царь". И так пребудет до скончания века: "два Рима падоша, а третей стоит, а четвертому не быти" .
Теория Филофея органично вошла в сознание древнерусского человека, питая его представления о святости и величии Руси. Внушенное этой теорией "византийское поклонение идолу государственности" не осталось без последствий и позднее. От псковского старца тянется целая линия идеологов русского византинизма - Аввакум Петров, М. М. Щербатов, славянофилы, К. Н. Леонтьев, Л. А. Тихомиров и др. отвергающего единство церкви и исключающего религиозную свободу".
Поэт Ф. И. Тютчев, обращаясь к "маловерным", т. е. западникам, писал:
Не верь в Святую Русь кто хочет,
Лишь верь она себе самой, -И Бог победы не отсрочит В угоду трусости людской.
То, что обещано судьбами Уж в колыбели было ей,
Что ей завещано веками И верой всех ее царей, -
То, что Олеговы дружины Ходили добывать мечом,
То, что орел Екатерины Уж прикрывал своим крылом, -
Венца и скиптра Византии Вам не удастся нас лишить!
Всемирную судьбу России -Нет! вам ее не запрудить!..
Отзвуки идеи "третьего Рима" обнаруживаются и в большевистской теории русского социализма как "третьего Интернационала". Во всяком случае,
Сталин был не против именоваться "Новым Константином" коммунистического царства .
8. Обобщение. Понятие святости в русском православии выступает как соборное триединство личности, одухотворенной подражанием Христу, монарха, утверждающего незыблемость православного царства, и церкви, сохраняющей во всей полноте и чистоте евангельское учение и святоотеческое предание. Воплощением этого соборного идеала является культура русского византинизма, воплотившаяся в праве, церковном искусстве, агиографии и летописании.
Материал создан: 01.05.2016
