Малороссы представляют вторую по численности народность в России. Перепись 1897 г. определяет их число в 22 млн. с лишком или 17,8% всего населения. Они занимают обширную область на юго-западе и на юге России, где они являются господствующей по численности народностью, а кроме того, значительные малорусские поселения имеются и в других губерниях, не исключая и Сибири.
Приблизительно область, занятую малороссами, можно определить следующим образом. На северо-западе в Гродненской губернии малороссы составляют абсолютное большинство населения в Кобринском и Брестском уездах и относительное в Бельском. Большинство населения они составляют также в выделенной из Царства Польского Холмской губернии. Далее, они составляют абсолютное большинство во всех без исключения уездах Волынской, Подольской и Киевской губерний, причем по отдельным уездам этих трех губерний число их колеблется от 56,2%.
В Киевском уезде до 89,4%. На левом берегу Днепра они составляют абсолютное большинство населения во всех уездах Черниговской губернии кроме четырех северных (Мглинского, Новозыбковского, Стародубского и Суражского), причем в занятых ими уездах этой губернии они составляют от 86,1 до 96,3% населения. Надо, впрочем, иметь в виду, что вопрос об этнографической границе между малороссами и белоруссами возбуждает среди ученых некоторые разногласия. Наиболее чистой малорусской губернией является Полтавская, где ни в одном уезде число малороссов не спускается ниже 80,3%, а в Зеньковском уезде достигает 98,1%; по всей же губернии малороссы составляют 93,0% населения.
В Харьковской губернии малороссы равным образом составляют абсолютное большинство населения во всех уездах, но здесь уже заметнее примесь великороссов в число малороссов по всей губерниb понижается до 80,6%. В Курской губернии они имеют перевес над великороссами в трех уездах: Грайворонском, Путивльском и Ново-Оскольском, но перевес этот незначителен; в остальных уездах Курской губернии малороссы значительно уступают по численности великороссам, а в самых северных и совсем отсутствуют.
В Воронежской губернии малоросское большинство имеется в четырех уездах: Острогожском, Богучарском, Бирюченском и Валуйском в последнем совсем незначительное; в Павловском, Бобровском, Новохоперском и Коротоякском уездах они находятся в меньшинстве, но все же составляют заметную величину; в Нижнедевицком и Землянском уездах имеются лишь единичные малоросские селения, а в Воронежском и Задонском уездах они совсем отсутствуют. Из так называемых Новороссийских губерний малороссы составляют абсолютное большинство во всех уездах Екатеринославской губернии, кроме Мариупольского, где их 13, 8%, но есть малорусские поселения и в других округах. В Черноморской губ. они составляют от 9 до 24% населения.
В Закавказье число малороссов ничтожно. В Сибири более значительные поселения имелись в Томской, Тобольской и Енисейской губернии, в Амурской области и в южной части Приморской области, в Средней Азии — в Акмолинской и Семиреченской области. Но в общем, число малороссов в Сибири и в Средней Азии было в 1897 г. невелико, 223 тыс. в Сибири и 101 тыс. в Средней Азии. Таково было положение дел в 1897 г. Но массовое переселенческое движение 1906—1911 г.г. захватило главным образом южные малороссийские губернии и значительно повлияло на относительную численность малороссов в различных местностях.
Достаточно сказать, что за период времени с 1897 по 1911 годов Полтавская губерния, давшая 254 тыс. переселенцев в Сибирь и Среднюю Азию стоит по числу выселенцев на первом месте; второе — занимает Черниговская губерния с 210 тыс. переселенцев, на третьем стоит Курская губерния и т. д., Киевская дала 140 тыс. переселенцев. Харьковская — 135 тыс., Екатеринославская — 113 тыс., и т. д., и т. д. В общем итоге после переписи выселилось в Сибирь и Среднюю Азию значительно больше миллиона малороссов, т.е. приблизительно в четыре раза больше того числа, их, что жило там раньше. Это обстоятельство не усилило малороссов на новых местах, потому что и в Сибири и в Средней Азии они все-таки и теперь составляют скромное меньшинство всего населения и значительно уступают по численности великороссам. Но на старых местах жительства положение малороссов стало вследствие переселений менее прочным, чем раньше.
Если взять те уезды, в которых малороссы составляли в 1897 г. абсолютное большинство всего населения и которые занимают одну сплошную область, лежат как бы в одной меже, то окажется, что в этой области жило тогда 83,2 % всего числа малороссов, а с присоединением соседних участков уездов, где нет малорусского большинства, получим, что 85—90% малороссов жило в той области, которую можно назвать Малороссией. Теперь в тех же самых пределах живет лишь 75—80 % общего числа малороссов, что дает уже значительно большее рассеяние народа. Да и самые границы Малороссии, возможно, теперь сузились, так как приходится считаться с допустимостью предположения, что в некоторых уездах с малорусским большинством теперь это большинство перешло на сторону великороссов.
Во всяком случае для суждения об относительной численности малороссов в различных местностях цифры 1897 г. сильно устарели, и это обстоятельство надо помнить. Малороссы так же, как и великороссы, не представляют полного единства на всем протяжении занимаемого ими пространства. Среди них тоже различается три основных говора: южно-малорусский, северно-малорусский и карпато-угорский, с подразделениями на подговоры. Имеются также большие различия между малороссами отдельных местностей в бытовом отношении и, конечно, весь уклад жизни кубанского казака совершенно иной, чем у гродненского крестьянина. Есть среди малороссов различия также в обрядах, обычаях, костюме и т. п.
Но при всем том ни одна группа среди малороссов не обособляет себя в своем сознании от остального народа и не противопоставляет себя другим подобным же группам. В этом отношении можно говорить о единстве национального сознания у малороссов, но надо в то же время иметь в виду, что это национальное сознание малороссов не всегда побуждает их противопоставлять себя великороссам, что оно в значительной мере является общерусским национальным самосознанием, а не более узким малоросским.
Правда, за последняя десятилетия наблюдалось сильное националистическое движение, резко противопоставлявшее малороссов великороссам и добивавшееся создания самостоятельной Украины, но это движение было представлено главным образом в интеллигентной среде. Малороссийское дворянство, особенно крупные землевладельцы, было совершенно чуждо этому движению, и члены Государственных Дум, проходившие по спискам землевладельцев, числились преимущественно в рядах октябристов и националистов в общерусском, а не специально малороссийском смысле слова, и неоднократно выступали против даже самых скромных пожеланий малороссийской автономии.
Буржуазия на Украине, состоящая из элементов очень различных по национальному происхождению, тоже совершенно лишена националистической окраски и жила до сих пор общегосударственными интересами. Слабо представлено националистическое движение и среди духовенства, не представляющего впрочем в Малороссии влиятельной группы населения. Наконец, что касается малорусского крестьянства, то и оно чуждо узкого национализма и противопоставления себя великороссам. К специально национальным вопросам крестьянство относится в общем в значительной мере равнодушно, а великорусский язык оно противопоставляет малорусскому, как язык городской, язык образованных классов, языку деревни. События 1917 и 1918 г.г., конечно, не могли не отразиться на настроении широких народных масс, но в данный момент было бы очень трудно учитывать их влияние.
Во всяком случае среди малороссов есть партии, добивающиеся полной самостоятельности и независимости Малороссии в ее этнографических весьма широких границах. Но надо иметь в виду, что не вся область, занятая малороссами теперь, занята ими с давних пор. В Новороссии губернии Екатеринославская, Херсонская, Таврическая, не говоря уже про Кубанскую область и Ставропольскую губернию, малороссы — сравнительно очень недавние переселенцы. И эти области были присоединены к России и открыты для переселения малороссов усилиями не одних лишь малороссов, а всего русского народа, всего русского государства. Поэтому в данном случае вопрос об этнографических границах приходится разрешать в известной связи с вопросом об исторических правах на ту или другую местность.
Статья из книги А.Н. Максимова 1919 года издания
"Какие народы живут в России"
Материал создан: 30.11.2015
