Народности России. Часть 1. Поляки, армяне, грузины. 1912 год

Отрывок из книги в двух частях
Название: «Национализм и национальное воспитание в России»
Автор: профессор Ковалевский Павел Иванович
Год: 1912

Государство, известное под именем Российской Империи, создано русскими славянами, потомками скифов и сармат. В его созидании работали только одни русские, — а не поляки, не грузины, не финны и другие народности России. Созидательница русского государства — русская нация, а потому эта нация по всем божеским и человеческим правам должна быт господствующей нацией, держащей в государстве власть, управление и преобладание, или державной нацией.

Всё остальные нации, как вошедшие уже в готовое государство, как присоединенные к нему державной нацией, должны быт ей соподчиненными. Поэтому говорит о равных правах в государстве всех членов государства различных наций — едва ли правильно и справедливо.

Кто больше потрудился для создания государств, тот имеет в нем наибольшая права на господство и власть. Из остальных наций только те имеют равное право с господствующей державной нацией, кои всей душой проникнутся интересами и культурой державной нации и станут её истинными детьми. Только тот, кто слился кровью и духом с русским народом, кто боролся в его рядах за его национальные задачи и стал потомственным пайщиком великого культурного исторического наследия, имеет неоспоримое право русского гражданского равноправия.

Говоря о господствующей народности, невольно является вопрос: а как же быт с разновидностями нации: малороссийской и белорусской? Эти разновидности — только лишь оттенки проявлений жизни одной основной нации — русской. Русский язык ест основной государственный и школьный язык во всех уголках государства. Все русские разных оттенков должны умет говорить, читать и писать по-русски, — но никогда никто не может иметь ничего и против того, чтобы малороссы умели говорить, читать и писать на своем наречии, а белоруссы — на своем. Костюмы, нравы и обычаи Малороссии и Белоруссии иные, чем в России, но они им сродны, а потому должны быт всюду и при всех условиях допустимы, — равно как и костюм русских и их нравы и обычаи близки и родственны и малоруссам и белоруссам. Россия слишком велика. Всем нам общи основные черты, — мелочи же не разделяют, а только обогащают разновидностью.

Напрасно говорят о сепаратизме малороссов. Это — бред или юных, или глупых голов. Правда, в последнее время в немалом числе появились в Малороссии австрийские наемники, сеющие слабосильным семена малороссийского сепаратизма. Мало того, мы даже поощряем этот наемный сепаратизм своим благодушием и терпением, — но и это наносное зло не помрачит здравого смысла малороссов. Напрасно говорят и о непонимании малорусского языка русскими. Это не понимают малорусского языка Грушевского, — но его не понимаем и мы, малороссы.

Россия включает в себе около 150 наций. Невольно возникает вопрос: как она будет относиться к этим соподчиненным нациям? Разумеется, не одинаково, в зависимости от их национального, социального и политического положения. Ест нации, которые в культурном и политическом отношеньях стоят довольно высоко и своими отношеньями к России заслужили благожелательство, — ест нации, которые стоят на уровне первобытных народов. Эти нации представляют собою различные ценности и потому вызывают различный отношенья: к более культурным относятся: поляки, армяне, грузины, финляндцы и проч.

Поляки

Ближе к нам и по крови, и по культуре стоят поляки. Они, как будто бы, даже наши братья по крови, славяне. Их литература стоит довольно высоко. Их культура в некоторых отношеньях равна русской. Их жизнь понятна для русских. Отличье — в религии. Поэтому сближение и сроднение с поляками не невозможно, хотя в настоящее время стоит далеко от осуществления. Тому виною сами поляки.

Для лучшего понимания действий поляков, я позволю коснуться психологии этой нации.

Проф. К. Н. Ярош говорит: известная горячность польского темперамента придает струнам души высокий напряженный строй. В силу этой напряженности, все чувства получают чуткую отзывчивость на внешние воздействия. Радост и горе, любовь и ненависть звучат здесь полными звуками, переходя нередко даже в аффектированный тон: чувство чести, французской point d’honneur, становится здесь гонором и щетинится иглами кичливости, самохвальства, надменности и забиячества.

Легкая возбудимость и экспансивность польского характера освещает многие исторические сцены искусственным, «бенгальским», светом. Эмоциональность поляков сообщает замечательную страстность их надеждам и опасениям. Открывшаяся известная перспектива, мерцающая вдали приманка совершенно захватывают их и неудержимо увлекают вперед. Столь же велика страстность поляков и в их опасеньях: лишь только в душе их водворилось недоверье, тотчас же начинается преувеличенная тревога, лихорадочное беспокойство но самым ничтожным причинам, вечная подозрительность ко всем и ко всему. Они видят повсюду интриги, козни, шпионов, изменников и начинают сами подводит контрмины. Сильная восприимчивость к внешним впечатленьям сообщает полякам легкость перехода от чувства к чувству, от сабельного удара к дружескому поцелую, от геройского подвига к излишеству в утехах жизни.

Это свойство давало многим моралистам повод уличат поляков в легкомыслии, но этим же самым свойством придается польской жизни и истории окраска добродушия. Неустойчивость чувства обращается в страстную стойкость, если причины не перестают его подновлять. Тогда любовь разгорается до пламенного обожания, а ненависть обращается в неумолимую и неустанную злобу. Живость чувств, естественно, обусловливаешь собою высокий подъем воображенья. Но та же живость чувств и то же воображенье вносят в прозаические жизненные отношения нежелательный колорит фантазерства и легкого уклонения от истины.

Духовная природа славянина рассматриваемой отрасли одарена талантливостью, сердечной глубиной, сложным и богатым душевным строем, способным чутко отказываться и на громкий клич, и на самый тихий звон добра и красоты».

Н. И. Костомаров утверждает, что у поляков «чувство господствует над рассудком».

Это одна психологическая картина. А вот и другая. А Подвысоцкий говорит следующее: сознание монархической идеи и дух своевольной анархии, благоговение пред величием и оскорбительное к нему недоверие, беспредельная гордость и раболепное унижение, геройское самопожертвование и своекорыстное честолюбие, христианская идея братства и дух сварливой междоусобицы, глубокое религиозное чувство и в тоже время фанатическая нетерпимость, — вот общие черты добродетелей и пороков, при взаимной борьбе которых пала Польша».

Польский народ «потерял всякое единодушие до того, что между поляками нельзя найти двух людей, согласных между собою. Продажные, испорченные, легкомысленные, вздорные, деспоты, прожектеры, предоставляющие свои имения в управление жидам, которые сосут кровь их подданных и платят за то очень мало: вот вам живой портрет поляков», — говорит Императрица Екатерина II.

Поляки между славянами занимают особенное положение. Все славянские народности, более или менее открыто и настойчиво проповедуют и проявляют склонность к национальному сближению и объединению. Одни поляки среди славянских народов являются изменниками славянскому племени, его предателями и явными врагами.

Сколько раз и в Венском, и в Берлинском парламентах поляки продавали интересы славян и открыто выступали против славян же. Что открыто делалось в парламентах, то же открыто проявляется и в жизни. В жизни поляки являются открытыми и явными врагами славянского племени. Такими угнетателями они были и есть в России малороссов, белоруссов, литовцев и проч. Вместе с этим они вступили в союз с врагами Христа и всего человечества — евреями или поляками Моисеева Закона, совместно давя других славян и высасывая из них кровь. Вспомним времена гайдамаков, Гонты и других защитников русской народности и православной веры. Да стоит ли так далеко ходить?. Что у нас теперь делается в Белоруссии, Подолии, Волыни, в Холмщине?. А еще и того ужаснее и бесчеловечнее отношение поляков к русским в Галиции и Угорщине.

«В селе Грабе, власти (польские) не разрешили православного богослужения на том основании, что оно совершается при зажженных свечах и угрожает деревни опасностью пожара. В селе Тележе в сочельник Рождества Христова бой барабанов огласил это мирное село, причем староста объявил жителям, что власти оштрафуют каждого, кто осмелится пойти в эту ночь на богослужение в часовню. Когда священник Илечко в 4 часа утра, по местному обычаю, начал богослужение, жандармы окружили православную часовню, оттесняя от неё крестьян и отправляя их группами по этапу в униатскую церковь. Крестьян, собравшихся с вечера, а также и певчих, жандармы насильственно вывели из часовни, таща их сзади за одежды и приставив штыки к груди.

Отцу Илечку приказано, чтобы он немедленно прекратил богослужение, или запер часовню. Когда же собравшийся народ, около трехсот человек, заступился за своего пастыря, жандармы прикладами ружей стали избивать крестьян, налегая особенно на женщин. Три женщины ранены штыками в грудь, крестьянину же Якиму Щерби нанесли опасную рану прикладом в голову. Крестьяне простояли 4 часа во дворе, в снегу, на ветру и на морозе, все время, пока в запертой часовне отец Илечко с одним причетником совершал богослужение. Утром явился из уездного города Сокаля правительственный комиссар, запечатал православную часовню и запретил отцу Илечку принимать в своем доме крестьян под угрозою немедленной высылки».

Как, вы думаете, господа, когда и где происходили эти сцены, — во времена Гонты, Остряницы, Дорошенка?. Нет, в 1911 г. под Рождество в Австрии.

При таком отношении поляков к нашим братьям, русским, можем ли мыслит хотя минуту о допущении поляков к равноправно?. Можем ли мы хотя минуту думать, что это культурные люди, а не башибузуки. Кстати заметьте, что во все войны России с Турцией за освобождение славян от турецкого ига, польские легионы тоже всегда участвовали, но только всегда добровольно со стороны турок. Видимо, у поляков в крови особенное тяготите к башибузукам, ибо даже в последнюю войну Италии с Турцией в Польше раздался клич о составлении легионов для помощи туркам против итальянцев — католиков.

Можем ли мы говорит с этими людьми о братстве?

Нет слова, за порабощение наших русских братьев поляками в России виновны, преступно виновны, прежде всего мы сами, русские. Нет слова оправдания тем русским, кои позволяли и помогали закрепощать полякам наших братьев русских в России. Но пускай и поляки не забывают, что, пока они будут давит русских, как в пределах России, так и вне оных, — братства и равноправия между нами быт не может.

Тогда только можно будет мыслит о равноправии, когда Белоруссия, Холмщина, Волынь, Подолия и другие подавленные поляками части освободятся от польского ига и станут русскими. Тогда только можно будет мыслит о равноправии с поляками, когда и в Галиции и Угорщине поляки установят равноправие с Русскими. Ныне же можно только удивляться, как поляки еще не отдают в Австрии в аренду русских православных церквей жидам. Жиды — арендаторы найдутся. Да и паны поляки не далеки от того, чтобы вспомнит старину. Плохо же будет, когда рядом с этим воскреснут и гайдамаки.

Во избежание польского засилья в Белоруссии, мы немедленно должны ввести в белорусский костел богослужение на русском языке. Мы должны немедленно дать белорусским костелам русских ксендзов. Мы должны немедленно устроит русскую католическую семинарию, где бы могли образовываться русские ксендзы. Тогда немедленно, в один миг падет влияние поляков в Белоруссии, и Белоруссия воистину станет Россией и свергнет с себя польское да и жидовское иго.

Русские поляки всеми способами старались и стараются выжит всех русских из Польши. Польша для поляков. Благо. Не пора ли и русским образумиться и попросит господ поляков врачей, адвокатов и других свободных профессии отправиться в свою Польшу и там практиковать. У нас, слава Богу, достаточно и врачей и адвокатов своих русских.

Да и нашим русским пора образумиться и помнить, что русские врачи и русские адвокаты нам, русским, немножко ближе, чем поляки, — и не лучше ли, в случай нужды, обращаться к нашим, а не к чужим. Что это бойкот? О нет, не бойкот, а только благоразумие и осмысленность. Поляки давно объявили нам бойкот и мы молчали и терпели. Мы же должны не бойкотировать, а только взяться за ум. Господа же полякам нужно помнить, что русские с ними ссориться не желают, — но вместе с тем, русские перестают быт столь сантиментальными и уступчивыми, как были прежде, — и открытыми глазами смотрят на проекты и политику поляков по отношению к русским. Ею же мерою мериши, тою же и возмерится.

Я совершенно согласен с М. О. Менышиковым, что мы сделали большую ошибку, присоединив к себе Польшу. «Воображая усилить себя, мы до крайности ослабили себя. Под видом «братского» славянского народа мы ввели под свою крышу закоренелого врага, тысячелетнего, который в течение давних веков угнетал западную Русь и который в этом угнетении привык видеть историческое свое призвание. Россия до раздела Польши развивала свою титаническую силу на одном начале: национальной чистоты своей, национального единства и свойственного единству единодушия. Старая Росссия имела одно русское племя, одного Бога, одну веру, один язык, одно отечество, одну органически — родную культуру, пафосом который была страстная любовь к родине.

С крушением старой русской аристократии, мы начали тратить силы великого племени на безумную защиту чужих интересов, презирая собственные. Мы доверчиво ввели в родные стены заклятых врагов своих, не подозревая, что отныне вся их цель будет состоят во внутреннем предательстве, внутреннем и внешнем разрушении России.

Аристократии польской, заслужившей свои титулы на многовековом причинения вреда России, мы сохранили эти титулы и слили ее с своей аристократией. Вместе с польскою ненавистью, мы ввели в организм свой и ту проказу, которою эта страна страдала — паразитное жидовское племя. Поистине самоубийственным для нас был захват Польши».

Русские должны твердо и настойчиво идти в отношении к полякам, пока не добьются своего, — тогда уже можно будет говорит о братстве и сближении.

Я глубоко убежден, для всех нас было бы лучше произвести обмен Польши на Галицию и Угорщину. Быть может поляки с пруссаками и австрийцами сжились бы лучше. А быть может они тогда вспомнили бы и о России более человеколюбивой.

В последние годы стали раздаваться чаще и чаще польские голоса в пользу примирения поляков и русских. В большинстве эти голоса неискренние и скрывают за собой очень высокий куртаж.

Вот один из них, более искренний. Для этого примирения требуется: «справедливое и разумное отношение русских правящих сфер и русского общества к польской народности и римско-католической религии — сохранение национально-племенной жизни, обеспечение национально-племенного существовала. Поляки, получив законное удовлетворите потребностей своей народности и полную гражданскую равноправность с русскими, да вступит в новую жизнь народно-общественную и да понесут свой посильный труд, свой разум, свое знание и свой гражданский опыт на дело и благо своего политического центра.

Поляки, сделавшись действительными, настоящими гражданами, да пребудут извеки верными своим гражданским обязанностям. Поляки, ставши на основе гражданского равноправия настоящими и живыми членами государства и общества, да содействуют укреплению силы и единства Империи. Очень мило. Но пусть поляки сначала докажут свои фактические заслуги в этом направлении, а тогда уже мечтают и о равноправии. Не такими показали себя поляки в 1905 г., в Холмском вопросе, земстве западных губерний и проч.

Гораздо фальшивее говорит граф Корвин-Милевский. Презирая и обливая грязью литовский революционный народ, Корвин-Милевский требует для литовских дворян равноправия с русскими дворянами. При этих условиях литовские дворяне станут грудью у престола русского императора. Благо. Но престол русского императора стоит очень очень крепко на беспредельно преданном стомиллионном русском народе с его дворянством во главе и на преданности большей части 50 миллионов подданных ему народов. И эта преданность зиждится не на искании равноправия.

Русские дворяне владеют правами на основании моря крови пролитой их предками на защиту и строение России. Русские дворяне пользуются правами и ныне, отдавая свою жизнь на служение защиты царя, икры православной, матери России и её родного языка и культуры. А. г. Корвин-Милевский требует равноправия литовскому дворянству с русскими с сохранением «веры католической, польского языка особой польской культуры у литовских дворян».

Таким образом, литовские дворяне, предки которых изменили вере православной, России и русскому языку, и теперь требуют равноправья с русским дворянством, оставляя за собою право быть польскими дворянами. Русские дворяне, имея великую честь быть детьми великой и славной родины России, за свои права несут и обязанности трудные и великие водворения национализма в народе, внедрение русской веры, русского языка, любви и преданности к России её истории, её культуры и всему русскому. И этот долг несется дворянством с великим самопожертвованием повсюду и особенно на окраинах, — литовские дворяне стремятся получит равноправие без всякого труда.

Не нравится г. Корвин-Милевскому и современный русский национализм и он рекомендует «умному» и «сильному» правительству держат его в ежовых рукавицах и иногда энергично подавлять во имя справедливости».

Как эти паны любят гнет и ежовые рукавицы, то во имя славы Божией, то во имя справедливости. Ежовые рукавицы право не хороши, как в руках графов, так и в руках гайдамаков.

Поляки, как и все инородцы в России, тогда только могут рассчитывать на равноправие в России, когда они на деле докажут, что они прежде всего русские, а потом поляки, армяне и проч.

Армяне

Русские с армянами имеют дело с тех пор, как судьба занесла на Кавказ. В последние столетия армяне стали коммерсантами и в этом отношении во многом напоминают жидов. С завоеванием Кавказа русскими, армяне в большом числе, больше 600,000, вступили в русское подданство. Не легко жилось армянам и на Кавказе, и в Турции, и в Персии. Их беспощадно и грабили, и резали. С появлением на Кавказе русских, армяне вздохнули. В русских они нашли защиту. В русских они нашли опору.

Нужно правду сказать, очень часто и армяне являлись верными сынами своей родины и помогали русским в войнах не только за страх, но и за совесть. Имена Вани Ованесова и др. никогда не забудутся русскими — и русские всегда относились к армянам дружески и братски. Еще недавно 40000 армянских семейств приняты были из Турции, когда там началась поголовная резня армян, в Россию и отплатили нам весьма подло.

Сначала дело шло, как будто и в пользу русских. Составилась партия «Дашнакцутюн», которая в начале имела в виду борьбу с турками. Этим способом мы приобретали себе союзника против турок не только в России, но и в самой Турции. А мы знаем по-прежнему, что армяне могут быт хорошими разведчиками и шпионами, не хуже жидов, — да и в борьбе они бывали надежными союзниками. Бывали измены, бывали вероломства со стороны армян и раньше, — но все таки эти отрицательные качества проявлялись слабее, чем у жидов.

Но вот наступило XX столетие. Армяне стали ярыми националистами. Они стали искать своей Армении. Они вообразили, что уже нашли ее. И в своем увлечении перенесли деятельность дашнакцутюна с Турции и на Россию. Начались убийства. Начались экспроприации. Пускай благодарит Бога, что русские в это время не поступили так, как могли бы поступить. К сожалению, ни русские, ни армяне не научились прошлому. Во время польского восстания, точнее восстания шляхты, польские хлопы, быдло, восстали тоже, но восстали не за поляков, а против поляков, за Россию. Началось поголовное истребление польских панов простыми хлопами. И скоро польское восстание было бы усмирено, — и не русскими войсками, а хлопами. Было бы оно усмирено основательно, ибо от панов осталось бы только одно воспоминание.

Русския войска выступили против «взбунтовавшихся» хлопов в защиту польских бунтовщиков и повстанцев. Вы скажете, это глупо? Мало ли наши паны делали глупостей.

Так и в восстание армянского дашнакцутюна на Кавказе стоило только пустит свободно живущих там татар, и от армян осталось бы одно только воспоминание. Но на Кавказе жил армянский батько. Да и то правда. Между армянами было гораздо больше несчастных, чем бунтарей и разбойников Сами своих армяне грабили так, что теперь трудно сказать, кто больше презирает дашнакцутюнцев — русские и татары, или сами мирные армяне.

Вскоре сами дашнакцутюнцы увидели, что дело их проиграно. В 1906 г. на съезде в Эчмиадзине они решили, что отказываются от идеи самостоятельной или автономной Армении, в виду отсутствия для этого подходящей территории, вместе с тем, они решили отобрать от церкви её имущества с тем, что бы обратить их в общий народный фонд. Этим самым дашнакцутюнцы явно пошли по пути революции и окончательно восстановили против себя все мирное торговое и сельскохозяйственное население. Добрые отношения нарушились. Зато появился на сцену террор.

Разлад еще больше усилился, когда были обнаружены подряд две довольно крупные растраты, произведенные распорядителями имущества Пришлось самим армянам просит русские власти найти виновных и охранить от растраты имущество. Мало того, мирная масса армянского населения ныне открыто порвала с дашнакцутюном и решительно отвергла и осудила его выступления против русских. Армяне стали успокаиваться. Возможность восстановления прежних отношений с русскими предвидится. Но еще далеко до полного примирения и успокоения.

Армяне слишком поставили себя сепаратно. Они образовали свои кружки врачей, адвокатов и строго требуют, чтобы армянская масса не смела пользоваться услугами инородных специалистов. Благо. Тем хуже для армян. Армяне далеко еще отстоят от русской культуры и русского образования и замкнутость в самих себе едва ли пойдет им на пользу. Вместе с тем, пускай же они не пеняют и на русских, что те не допускают их к равноправно. Прежде это было еще возможно, — но теперь чем больше армяне будут замыкаться в самих себе, тем хуже для них.

Напрасно они тоже стараются войти в сношение с Европой через головы русских. Европа их не примет. А Россия не имеет нужды сама стремиться к сближению. Никто их религии не трогает. Никто их литературы не запрещает, если она не преступна против государства. Никто им дома не запрещает говорит по-армянски. Но пускай они помнят, что Армении нет, а есть Россия и они дотоле не будут русскими, пока не станут русскими.

Грузины

Теперь очень часто можно слышат с великим форсом произносимые слова: «Мы, грузины, люди вольные. Мы по своей воле присоединились к России и так обращаться, как с нами обращается Россия, более, чем непростительно.

Две грубые наглости. Наглости, объясняемые частью нашим полным невежеством в области истории России вообще и в особенности в области истории присоединена Кавказа.

Кто хотя мало-мальски знает историю присоединения Кавказа к России, тому известно, что полтысячи и более лет Грузия была несчастнейшая страна. Она буквально была разрываема и опустошаема безбожно. С одной стороны, ее жгли и разоряли персы, — с другой, также разоряли и увозили в плен, особенно женщин, турки, — с третьей, лезгины и другие хищники совершенно опустошали ее. Горе Грузии было так велико, что еще при Федоре Иоанновиче царь Александр просился под подданство Москвы. Царь Михаил Федорович, также имел новое предложение. Была посылаема и помощь Грузии. Но Грузия была так бедна и так слаба, что не в состоянии была даже содержать маленьких русских отрядов.

Великий ПетрI также был на Кавказе и воочию увидел, что Грузии от нас польза, а нам от Грузии, как от козла молока. Во время Турецкой войны при Екатерине II наши отряды имели дело с турками и на Кавказе, при чем, при заключении мира, Екатерина вставила пункт: «торжественно и навсегда Блистательная Порта отказывается требовать дань от Грузии отроковицами, а также и всякого другого рода подачки».

Ведутся настойчивые переговоры о принятии Грузии в подданство России и при императоре Павле. И только Александр I, после долгих колебаний и нежелании, соглашается, наконец, на принятие Грузии в подданство России. «Не для России присоединяется сей народ к Империи, говорит Императорский рескрипт, — но собственно для него, — не наших польз мы в нем ищем, но единственно его покоя и безопасности» И это была истина.

И после этого говорит о добровольном присоединена!

Но и этого мало. Присоединяясь в силу крайней, неизбежной, неустранимой необходимости, Царь Георгий загибает такие условия присоединения, с которыми бы следовало его преспокойно попросит «пожаловать вон». Вот эти условия.

1) Его Высочество, Царь Георгий грузинский, кахетинский и прочих, вельможи, духовенство и народ его желают единожды навсегда принят подданство Всероссийской Империи, обязуясь свято исполнят все, то что исполняется российскими подданными.

2) Всепокорнейше просить, чтобы при вручении царства его, был он оставлен, а по нем и наследники его, на престоле с титулами царей, добровольно подвергши себя и царство свое подданству Всероссийской Империи, и имеет им, царям, главное в своем царстве правлении по тем законам, кои от высочайшего двора должны быт имеют. От себя же им без особого повеления никаких законов не вводить.

3) Для настоящего и действительного сего узаконении и приверженности к подданству, царь просит к доказательству верности своей всемилостивейше определит ему жалованье и содержание (разумеется, из русского казначейства?) и пожаловать в России деревни (это царю то? Русские деревни видимо лучше грузинского царства. Разве это не не опереточный царь). Доходы же царства грузинского царя, как подданный, представляет в полную власть государя Императора обратить, как благоугодно, на содержание войск и на другие тамошние надобности, как-то: к обращена тамошних земледельцев в вящшую любовь и приверженность своему Государю Императору, всемилостивейше дать, насколько лет благоугодно будет, льготу в податях (значит грузин избавит от податей, а жалованье царю, содержать войска и государственные расходы возложит на русских. Хороший гешефт).

4) По принятою во всероссийское подданство царя и царства его, на первое время необходимо нужно в тех местах иметь до 8,000 человек войска, коими занять все те места, где за благо принято будет главноначальниками тех войск к защищению от соседних бродяг (хорошо царство, что само себя не может оградить от соседних бродяг); также нужна принадлежащая к оным артиллерия и с прочим орудием». и т. д. и т. д. Словом, выходило так, что как будто не Грузия ничтожество, ищущее защиты от России, а наоборот.

И тем не менее Россия, наивная и добродушная, как всегда, приняла эту терзаемую Грузию и защитила ее.

Мы знаем добровольное присоедините Империи, Мингрелии и Гурии нашими войсками.

Впрочем, Гурия была присоединена без кровопролития, но только далеко не добровольно и с огромным пролитием русской крови за спасение грузин. Вот письмо главнокомандующего Русскою армией, князя Цицианова владетелю Гурии, князю Мамии Гуриели:

«Так как царство Имеретинское имело счастье вступит в подданство Всемилостивейшего Государя Императора, то и провинции Гурии, без всякого сомнения, долженствует, по всегдашней зависимости своей от Имеретии, считая и ныне в равной от неё зависимости, быт также в подданств всероссийской державы, с каковым вступлением поздравляю Вашу светлость, яко верноподанного России». Коротко и ясно.

И вот после всего того, что Россия потеряла десятки тысяч своих сынов в Грузии, Имеретии и проч., пролила море крови своих детей, затратила миллионы денег на благоденствие всех этих разного рода грузин, мы в конце концов получили в нашу Государственную Думу разных Гегечкори, Чхеидзе и прочих, кои накидываются на имя и честь России, как злейшие её враги. Не стоит ли после этого пожалеть, что Россия напрасно защищала всех этих злодеев? Не лучше ли было бы, чтобы их тогда же поголовно вырезали лезгины, турки и персы, — а жен и девиц их продали на базарах Стамбула в гаремы?

Нам говорить, все эти Гегечкори, Чхеидзе и проч. выбраны под угрозою браунинга. Да что же их выбрали дети, или мужи?.

О равных правах они могут говорить тогда, когда заслужат их.