История подворий Свято‑Троицкой Сергиевой лавры весьма интересна. Подворье – это относящееся к монастырю место, где есть келии и церковь, но находящееся на удалении от него. По сути, это небольшой монастырь со своим штатом, но братия там живет обычно временно, находясь на послушании. Еще при жизни преподобного Сергия Радонежского московский князь Дмитрий Донской пожертвовал ему земли в Кремле для строительства келий, где святой мог останавливаться. Подворье развивалось и стало называться Богоявленским Троице‑Сергиевым монастырем. По названию монастыря рядом находившиеся ворота, башня и мост через реку Неглинная со временем стали называться Троицкими.
Подворье было упразднено во времена Екатерины II Алексеевны, которая задумала большую перестройку Кремля с устроением там нового кремлевского дворца. Для осуществления этого грандиозного проекта даже была разобрана часть старинной кремлевской стены со стороны набережной. Если во время прогулки по кремлевской набережной обратить внимание на стену, то и сейчас можно определить, в каком именно месте укрепление было разобрано, а потом снова возведено.
Еще задолго до событий XVIII века у лавры в Москве появилось второе подворье – на Самотеке. В 1609 году это место было пожертвовано лавре царем Василием IV Иоанновичем Шуйским в благодарность и память о героическом противостоянии обители польско‑литовским войскам. Но развиваться оно стало уже в Екатерининское время, благодаря одному из самых любимых и влиятельных священнослужителей при дворе императрицы, митрополиту Платону (Левшину). В 60‑е годы XVIII века тогда еще архимандрит лавры Платон выстроил на подворье двухэтажные каменные палаты по проекту архитектора Василия Семеновича Яковлева, с которым потом возводил пустынь Вифанию.
В палатах владыка устроил домовую церковь Петра и Павла. Традицию устройства домовых храмов можно проследить с раннехристианских времен. Она возникла в условиях гонений на христиан со стороны римских императоров‑язычников, когда общины не имели возможности открыто строить церковные здания. По мнению исследователей, первые тайные домовые базилики или специально приспособленные для совершения литургии комнаты христиане создавали в частных домах знатных римлян, принадлежавших к христианской вере.
Один церковный историк писал, что позже, в Византии, каждому было позволено иметь у себя домовую церковь. У нас с древности существовала традиция устраивать частные или домовые храмы в княжеских дворцах. Об этом писал в своих работах известный просветитель XIX века, историк и богослов, академик Императорской Санкт‑Петербургской академии наук митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков, 1816–1882). Из летописных источников известно, что в 1146 году во дворце князя Игоря (в крещении Георгия) в каком‑то селении была церковь Святого Георгия, а во дворце князя Святослава в Путивле – домовый храм Вознесения Господня.
Кроме княжеских домовых храмов в летописях упоминаются и другие частные домовые церкви. Например, в Киево‑Печерском патерике, в рассказе об одном из первых русских иконописцев преподобном Алипии Печерском, жившем в конце XI – начале XII веков, рассказывается, как один христолюбивый киевлянин построил у себя домовую церковь и заказал для нее преподобному семь больших икон для иконостаса. В дальнейшем домовые храмы устраивались при усадьбах богатых владельцев, а в городских условиях при частных владениях.
В 1775 году в Москве был составлен реестр домовых церквей города, в котором значились 57 домовых храмов. Такое значительное для Москвы количество домовых храмов являлось следствием особого уклада жизни москвичей, их набожности и свидетельством того, что религия и церковь всегда занимали главенствующее место в жизни русского человека. Дóма обычно служили накануне великих праздников всенощные бдения, а в день праздника – водосвятные молебны, а иногда и ранние литургии, для чего специально нанимали священников.
Служили также и панихиды по умершим. С XIX века домовые храмы стали выделять архитектурно, это связано с развитием новых типов общественных сооружений. Конец XVIII века можно назвать расцветом милосердия в России. Оно развивалось на основании принципов благотворительности, заложенных монашествующими подвижниками Древней Руси – преподобными Сергием Радонежским, Пафнутием Боровским, Иосифом Волоцким и другими. Во многом этому процессу в начале XIX века способствовала обширная благотворительная деятельность супруги императора Павла I, императрицы Марии Федоровны (1759–1828), матери Александра I и Николая I.
По всей стране стали строиться общественные сооружения. Особенно ярко этот процесс проявился в Москве, которая в то время восстанавливалась после пожара 1812 года. Появлявшиеся в ней здания нового типа изменили облик древней столицы, а также усилили роль домового храма в жизни города. Москва из усадебной превращалась в город, где главенствующие позиции, даже во внешнем облике, стало занимать социальное служение. Москва возрождалась по градостроительным принципам эпохи Просвещения.
Весь городской ансамбль воспринимался архитекторами первой половины XIX века единым пространством, центром которого был православный храм. В свою очередь, домовый храм стал визуальным и смысловым центром общественных зданий города. Возвышаясь над строением или выступая вперед, храм стал притягивать к себе взгляд зрителя, делая само здание внешне более устойчивым и одновременно подчеркивая смысл его народного служения, будь то университет, учебное заведение, больница или социальное учреждение. Одним из самых ярких примеров больничного здания, формирующего одну из центральных площадей Москвы и большой городской квартал вокруг нее, стала церковь Троицы Живоначальной в Странноприимном доме графов Шереметевых (Научно‑исследовательский институт скорой помощи имени Н. В. Склифосовского).
Как история благотворительности в России начала свой путь от монашеской культуры, так и архитектура столицы развивалась от древних монастырей Кремля и Китай‑города, вокруг которых велась городская застройка. Она двигалась к площадям Садового кольца, венцом которых были сооружения, создаваемые для служения ближнему. Странноприимный дом на Сухаревской площади был благотворительным учреждением, объединявшем в себе богадельню и бесплатную больницу. Он был основан графом Николаем Петровичем Шереметевым (1751–1809) в 1792 году на обширном участке, унаследованном от князей Черкасских, – так называемом «Черкасском огороде».
Территория перешла к графу Николаю Петровичу вместе с Останкином, как часть придáного его матери, урожденной княжны Черкасской. Строительство осуществлял известный московский архитектор Елизвой Семенович Назаров (1747–1822). Здание странноприимного дома своими формами повторяет традиционную схему планировки крупной усадьбы: парадный двор перед главным зданием, хозяйственный двор, ограниченный флигелями, а за ним – сад в глубине владения. Главное здание обращено к Сухаревской площади, которую своим широким размахом охватывают два его полукруглых крыла.
В 1803 году умерла супруга графа, Прасковья Ивановна Ковалева (Параша Жемчугóва), графиня Шереметева. Бывшая крестьянка, с ранних лет она играла в крепостном театре, но на гастролях в Петербурге в 1797 году у нее обострился туберкулез, она потеряла голос и оставила сцену. Через год граф Шереметев дал ей и всей ее семье вольную, а в 1801 году получил у императора Александра I разрешение на свадьбу. Существует также мнение, что венчание состоялось без разрешения государя, тайно, по благословению митрополита Московского Платона (Левшина).
Она умерла через 20 дней после рождения сына, графа Дмитрия Николаевича Шереметева, названного в честь святителя Димитрия Ростовского. В память о супруге граф решил придать Странноприимному дому мемориальный характер, сделав его формы более торжественными, и поручил переработать старый проект известному архитектору и другу их семьи, который, по одной из версий, даже присутствовал на их тайном венчании, – Джакомо Антонио Доменико Кваренги (1744–1817). Кваренги придал церкви явное доминирующее значение, а остальные части здания стали напоминать больше сдержанную раму, которая еще более подчеркивала величие домовой церкви в центре композиции.
В течение всего XIX века укреплялась традиция создания домовых храмов при учебных заведениях, которые во многом взяли на себя просветительские функции древних монашеских обителей. Многие люди нашего Отечества получали образование именно при монастырях. Так, например, известный ученый, автор первого в России учебника по математике Леонтий Филиппович Магницкий (Теляшин) свое первоначальное образование получил в Нило‑Столобенской пустыни на берегу Селигера. По одной из версий, Леонтий Филиппович был внучатым племянником святителя Нектария (Теляшина), архиепископа Сибирского и Тобольского, настоятеля и строителя Ниловой пустыни.
Категория: Монастырская жизнь с Олегом Робиновым
Автор текста: Робинов Олег (facebook)
Материал создан: 25.04.2021
