С помощью «Священного Союза» Россия пыталась обеспечить коллективную безопасность в Европе, чтобы не повторились ужасы Наполеоновских войн. Но вместо благодарности западные державы ославили нашу страну «европейским жандармом» и сплотились против нее, поддерживая любые антироссийские силы. Англичане взяли под опеку Персию, помогли реорганизовать ее армию, вооружили новейшими пушками и ружьями. И в 1826 г. армия Аббаса-Мирзы вторглась в Закавказье. Главные русские силы находились на Северном Кавказе. Пограничные казачьи посты героически погибали, смятые массой врагов. Жители Гянджи взбунтовались и вырезали русский гарнизон. Но Ермолов спешно сформировал Действуюший корпус, остановивший врага. Как раз в это время произошла смена командования. Прибывшего на Кавказ Паскевича, привыкшего видеть на плацах блестящие шпалеры гвардии, вид здешних войск шокировал – солдаты в мохнатых шапках и домотканых куртках, казаки в драных черкесках. Но уже вскоре главнокомандующий смог в полной мере оценить боевые качества кавказцев, когда в сражении под Гянджой 10 тыс. русских сокрушили 40-тысячное вражеское войско. И Паскевич сам перешел в наступление на Армению.
В составе корпуса были донские, черноморские, линейные, терские казачьи части, возглавил их герой 1812 года «недюжинный» генерал-лейтенант В.Д. Иловайский 12-й. Вместе с регулярной кавалерией К.Х. Бенкендорфа они шли в авангарде. Аббас-Мирза силился задержать их, бросил навстречу массы курдской конницы, занявшей позиции у крепости Сардар-Абад на притоке Аракса р. Занге. 20 мая 1827 г. казаки с ходу форсировали ее вброд и атаковали. Курды отступили за бурную речку Абарань. Но казаки не отставали, переплыли ее под пулями и в яростной рубке разгромили врага. Гнали и сбросили в Аракс, где многие курды потонули. Тем временем Аббас-Мирза изготовился обороняться за Араксом у Джеван-Булаха. Но 17 июля казаки Иловайского и драгуны Бенкендорфа форсировали вплавь и эту реку, да еще и перевезли на плотиках конную артиллерию. Захватили плацдарм, дав возможность главным силам навести мосты и переправиться. Иранцы опять были разбиты.
Тогда, чтобы отвлечь русских от вторжения в Персию, Аббас-Мирза предпринял хитрый маневр – вышел в тыл Паскевичу и подступил к главной армянской святыне монастырю Эчмиадзин. Гарнизону из солдат и казаков под командованием генерала Линдерфельдена сулили всяческие блага за сдачу крепости. Ответ гласил: «Русские собой не торгуют». Атаки врага были отбиты. А на выручку осажденным была направлена 20-я пехотная дивизия. Ей пришлось пробиваться сквозь всю персидскую армию, из 4 тыс. полегло 1150 человек. Уже возле самого монастыря персы отрезали арьергард с начальником дивизии Красовским. Спасли его 50 донских казаков – бросились на тысячную толпу неприятелей, разорвали кольцо и вывели генерала с горстью солдат. Вскоре подошел и корпус Паскевича. Рассеял неприятельское войско, 13 октября штурмом взял Эривань и устремился на Иран. После падения Тебриза персы взмолились о мире. По Туркманчайскому договору к России отошли территория нынешней Армении и Нахичеванское ханство. И больше желания воевать с русскими у Ирана не возникало никогда [77, 201].
Но в это же время, в декабре 1827 г., турецкий султан, подстрекаемый западными «друзьями», объявил России не просто войну, а даже «джихад». Для Кавказского корпуса перерыва, по сути, не было – только одолел персов и сразу повернул против турок. А на Дунае сосредотачивалась армия Витгенштейна, куда прибыл и сам царь. Тогда-то и осуществилась операция по ликвидации Задунайской Сечи. Кошевой Осип Гладкий готовил ее в глубокой тайне, сколачивая круг единомышленников. Просочись информация, турки не помиловали бы, да и изрядная часть сброда-перебежчиков, скопившихся в Сечи, растерзала бы за «измену» (хотя и непонятно – кому). Поскольку русские продвигались к Дунаю, турки приказали эвакуировать Сечь в Адрианополь, а казакам прибыть в Силистрию в армию великого визиря. Гладкий привел туда 2 тыс. задунайцев, тех, кого подозревал в протурецких настроениях. И отпросился у визиря организовать эвакуацию. Но, вернувшись в Сечь, созвал раду, принявшую решение о переходе на сторону России. Правда, хотя за это высказалось большинство, идти с Гладким решились немногие. Кто-то предпочел выждать, как оно дальше пойдет, кому-то не хотелось оставлять имущества. А те, кто решился, сразу же после рады поспешно отчалили, пока турки не узнали. 10 мая 218 казаков (в том числе войсковые писарь, есаул и 23 куренных атамана) и 578 человек «райи» прибыли на лодках к русской армии, привезли войсковую казну, походную церковь и были представлены Николаю I, положив к его ногам полученные от османов клейноды Коша – булаву, бунчуки, знамена, фирманы, ярлыки [242].
Царь сказал запорожцам: «Бог вас простит, Отчизна прощает и я прощаю. Я знаю, что вы за люди». 27 мая начался штурм крепости Исакча. Во время сражения император продемонстрировал особое доверие к прибывшим казакам, переехал через Дунай на лодке, которой правил Гладкий, а на веслах сидели куренные атаманы. Задунайцы проявили себя и в атаке крепости, шли на стены в первых рядах, 10 человек были награждены Георгиевскими крестами, а бывший кошевой получил чин полковника. Тем же, кто не последовал с Гладким или промедлил со сборами, пришлось об этом пожалеть. Турки, проведав о случившемся, рассвирепели. На Сечь были брошены янычары, вырезая всех подряд невзирая на пол и возраст. Спаслись лишь те, кто попрятался по липованским селам или схоронился в плавнях. Потом переходили к русским поодиночке и группами. 2000 запорожцев, находившихся в Силистрии и 600 в гарнизонах крепостей, турки разоружили и угнали в глубь страны на каторжные работы. Задунайская Сечь прекратила существование.
А из вернувшихся задунайцев царь велел сформировать Отдельное Запорожское Войско, Гладкий стал наказным атаманом. Войско было небольшим, один пятисотенный пеший полк, поступивший в распоряжение Дунайской флотилии. Кроме того, запорожцев использовали как разведчиков, специалистов по переправам, Гладкий был причислен к Главному штабу в должности советника по оценке турецких дорог. Воссоединился и со своей семьей. Потеряв кормильца, 9 лет назад ушедшего на заработки и исчезнувшего, она бедствовала, батрачила, Осипа считали погибшим. А тут вдруг он объявился – полковником, дворянином, знакомым самого царя! Это было похоже на сказку. В 1828 г. Николай I распорядился создать еще одно Казачье Войско – Дунайское. В него предполагалось набирать запорожцев и некрасовцев, перешедших в Россию раньше, добровольцев из числа балканских славян. Из них формировались два полка. К Войску были приписаны села Аккерманского повета, где жили казаки и волонтеры прошлых войн – Акмангит, Староказачье, Волонтеровка [230].
В боях на Дунае отличились и другие потомки запорожцев, черноморский Полтавский полк. Он действовал на лодках и под Браиловом разгромил турецкую флотилию. А на другом берегу Черного моря эскадра адмирала Грейга высадила морской десант под Анапой. В состав десантников входили Ейский полк черноморцев и батальон пластунов. Их название, кстати, произошло вовсе не от «пластания» по земле, как порой полагают, а от Пластуновской станицы (которая была названа по запорожскому Пластунивському куреню). На Кубани эта станица была самой бедной, чаще других подвергалась набегам. Большинство казаков были неспособны купить лошадь и воевали пешими. Но они и служили больше других – сделали это своим заработком, нанимаясь на кордоны вместо богатых казаков. И стали профессионалами высочайшего класса. К ним примыкала беднота из других станиц, и возник особый казачий «спецназ». По одежде пластуны не отличались от черкесов, носили бороды – обязательно крашеные, как у горцев, знали местные языки. Они стали лучшими разведчиками, диверсантами. От них пошло переползание «по-пластунски», выработались особые системы условных знаков и сигналов, приемы рукопашного боя. А в стрельбе их не мог превзойти никто. Хваля особенно меткий выстрел, пластуны говорили: «Ото добре ружжо!» – поскольку само снайперское мастерство человека считалось у них естественным. Одним из приказов по Черноморскому Войску пластунам было даже запрещено ночью или в лесу «стрелять на хруст», поскольку «бывали случаи, когда пластуны, при невероятной способности этих стрелков попадать в предмет, невидимый глазу», случайно поражали своих [201].
На исключительные качества пластунов обратил внимание Ермолов, сформировав из них в 1824 г. первый батальон. Под Анапой этот батальон и ейцев вел в бой черноморский наказной атаман Алексей Данилович Безкровный. С 15-летнего возраста он рядовым казаком воевал с горцами, в составе лейб-гвардии черноморской сотни отличился при Бородине, Кульме, Лейпциге. Потом снова служил на Кавказе. Его называли «командир без ошибок». Но в боях он столько раз был ранен и находился на волосок от смерти, что царь велел казакам называть его не Безкровным, а Бессмертным. 10 июля Анапа была взята штурмом, захвачено 4 тыс. пленных и 70 орудий. Ейский полк и 1-й пластунский батальон заслужили Георгиевские штандарты. А Бескровный, награжденный орденом Св. Георгия IV степени, отличился еще и после взятия Анапы – во время шторма спас тонущих моряков, подплыв к их баркасу на коне.
Корпус Паскевича в это время вступил в турецкие владения, штурмом овладел Карсом – здесь особую доблесть проявил Хоперский полк. Не давая врагу опомниться, русские двинулись к крепости Ахалкалаки и захватили ее, а затем подступили к Ахалциху. В ходе атаки в город ворвались егеря и взвод 4-й донской батареи. Сориентировавшись, казаки втащили пушки на крышу дома и стали бить по турецким скоплениям на улицах. Их начали обстреливать со всех сторон, но они продолжали вести огонь. Казаков осталось 8, когда крыша, не выдержав тяжести, провалилась, пушки осели вниз. Турки бросились в атаку. Донцы соскочили на улицу, сели на своих лошадей и встретили врага саблями. Османы сочли, что подошла свежая казачья часть, и бежали. А артиллеристы с помощью подоспевших егерей вытащили из пролома пушки и продолжили стрельбу. Ахалцих пал.
В 1829 г. войска Паскевича совершили еще более глубокий прорыв, взяли Эрзерум. А отряд князя Чавчавадзе был отправлен на восток, заняв крепостью Баязет. Чтобы отбить ее, турки бросили 19-тысячную армию. Входивший в отряд донской полк № 12 полковника Шамшева первым обнаружил врага, выиграв бой с авангардами. Но следом подтянулись все нприятельские силы, окружив Баязет. 20 июня пошли на штурм. Атаки следовали непрерывно 38 часов подряд. Небольшой гарнизон из казаков, пехотинцев и местных армян отбивался, сбрасывал турок, лезущих на стены. Многие выбыли из строя, был тяжело ранен Шамшев, но штурм отразили. И турки перешли к осаде. Без еды, почти без воды, защитники держались 13 дней, пока не подошла подмога, вынудив врага отступить.
В боях участвовали и казаки других Войск. Под Варной отличился 9-й оренбургский полк, под Шумлой – уральский. Но затяжная «война крепостей» вела к большим потерям, и вновь назначенный на Дунай главнокомандующий, И.И. фон Дибич, решительно прекратил ее. Разбив полевую османскую армию под Кулевчей, он оставил у турецких твердынь заслоны и совершил стремительный марш на юг. Форсировал Балканские горы и захватил Адрианополь, очутившись на подступах к Стамбулу. Перепуганные турки тут же согласились на мир. К России отошли дельта Дуная, Южная Грузия, черноморское побережье с портами Анапой и Поти. Турция признала автономию Румынии, Сербии и Греции.
Увы, мирная передышка снова была короткой. Когда Россия после войн с Францией присоединила Польшу, Александр I принялся заигрывать с ней, создав Царство Польское. Корону этого царства носил русский император, но в остальном сохранялась полная автономия. Польше была дарована конституция, она имела свой сейм, сенат, денежную систему, армию. Однако поляки с их спесью и гонором таких уступок не оценили. Высшие посты в армии занимали бывшие наполеоновские офицеры и воспитывали подчиненных на ненависти к русским. А в 1830 г. по всей Европе покатилась волна революций – и в Варшаве заговорщики подняли восстание. Несколько польских генералов, сохранивших верность царю, были убиты. Наместник, великий князь Константин Павлович, чудом сумел сбежать. И повел себя нерешительно. Счел, что «всякая капля крови только испортит дело», распустил польские части, оставшиеся на русской стороне, сдал крепости. Мятежников это только подхлестнуло. Они объявили династию Романовых низложенной и провозгласили республику, получив поддержку Франции и Англии. Призвали ополченцев, увеличив армию до 150 тыс.
Причем это были не толпы шляхты и крестьян, а профессиональная армия, вооруженная и обученная за русский счет. Наши войска, перебрасываемые по частям, терпели поражения. Пришлось сосредотачивать крупные контингенты и вести войну с полным напряжением сил. В этих боях опять прославился донской генерал М.Г. Власов 3-й. Он 4 года находился под следствием по обвинению в «жестокости» против черкесов. Но обстановка на Кавказе показала полную его правоту, и военный суд оправдал его. И Николай I полностью признал свою ошибку, назначил Максима Григорьевича походным атаманом казаков в Польше. В феврале 1839 г. в упорнейшем сражении при Грохове, когда никак не удавалось одолеть поляков, 64-летний генерал лично возглавил атаку и первым врубился в ряды вражеской конницы. Получил 8 сабельных ран, его сбили с седла и дважды ударили пиками. Но донцы, увидев атамана в беде, налетели на польских улан и перекололи всех.
Победа под Грохово принесла перелом в войне. Однако бои продолжались жестокие. Вдобавок войска косила холера, унесшая и главнокомандующего Дибича. Сменил его Паскевич. А Власов после полученных ран 3 месяца пролежал в госпитале, но вернулся в строй. В июле разгромил поляков при Неборове, в августе при Мацеевичах. Окончательно сломить повстанцев удалось тяжелым 36-часовым штурмом Варшавы, при котором покрыл себя славой Атаманский полк. После подавления мятежа Николай I отобрал у поляков конституцию, преобразовал Царство Польское в генерал-губернаторство, ликвидировал сейм и национальную армию.
Между прочим, к этим войнам имел касательство А.С. Пушкин. В русско-турецкую он вместе с войсками Паскевича проделал поход на Эрзерум, участвовал в казачьей атаке у Саган-Лу, описав это в своем «Путешествии в Арзрум». А в польскую принял участие не в самих баталиях, но в информационной войне, написав знаменитые стихотворения «Перед гробницею святой», «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина» – за что подвергся ожесточенной травле со стороны «передовой общественности», которая уже в то время считала «прогрессивным» оплевывать собственное Отечество, поддерживая поляков и прочих врагов.
Два новых Казачьих Войска в польской кампании не участвовали. С бывшими задунайцами возникла проблема. Первоначально планировалось перевести их на Кубань, к сородичам. Атаман Гладкий ездил туда, осматривал земли. Но на Кавказе шла война. А задунайцы не обладали такими навыками, как черноморцы, переселение обернулось бы для них бедой. Впрочем, имелся и еще один фактор – на Кубани сам Гладкий потерял бы положение лидера. И он обратился к царю, описав все трудности. Просил временно, пока обстановка на Кавказе не улучшится, оставить задунайцев в Новороссии. Николай в общем-то не возражал – при условии, что получится найти незаселенный участок земли, а на юге это было уже очень непросто. Но тут Гладкий постарался, изъездил все здешние края и отыскал «бесхозный» участок на Бердянской пустоши. Задунайцев переселили сюда, и в мае 1832 г. Отдельное Запорожское Войско было преобразовано в Азовское. Оно стало единственным морским Казачьим Войском – в его задачу входило морское патрулирование у берегов Кавказа и Крыма. Но задунайцев было мало, на момент переезда в Приазовье их насчитывалось 2336 человек (в том числе 687 женщин). И к Войску приписали крестьян села Новоспасовка, мещан Петровского посада, переселили добровольцев из Черниговской губернии. В 1839 г. в Азовское Войско было принято и 217 некрасовцев из числа оставшихся на турецком берегу Дуная и с неимоверными трудностями вырвавшихся в Россию [243]. И о былой вражде уже помину не было, азовцы жалели их, оказали всяческую помощь в устройстве.
А Дунайскому Войску было поручено охранять границу в Бессарабии и Херсонской губернии, содержать заставы в Одессе, Измаиле, Аккермане – в этом городе разместилось правление Войска. В отошедшей к России дельте Дуная проживало и много некрасовцев. К ним царь также отнесся весьма благосклонно. Им было высочайше разрешено построить в Измаиле свою каменную церковь и даже «со звонами» – случай уникальный в правление Николая I, нетерпимо относившегося к старообрядчеству [259]. Были и надежды привлечь некрасовцев к казачьей службе, но они не оправдались. Те из них, кто остался на Дунае и в Приднестровье, уже «навоевались», предпочитали мирный труд рыбаков, перевозчиков. В казаки вступили немногие, и Дунайское Войско, как и Азовское, получилось малочисленным. Его пополнили переселенцами из Курской губернии, принимали отставных солдат, молдаван. А в 1839 г. перед правительством встал «цыганский вопрос». Цыгане кочевали по Бессарабии, Румынии, Венгрии, не желая знать никаких границ, податей, повинностей. Мошенничали, занимались конокрадством. И возникла идея решить проблему, зачислив цыган в казаки. Разумеется, это не удалось, большинство сразу ушло куда глаза глядят. Но многим понравилось, и цыгане составили почти четверть Дунайского Войска [230].
Материал создан: 10.07.2015
