Глобальная война вызревала 40 лет. Германия нацеливалась ни больше ни меньше как на мировое господство, а для этого требовалось в первую очередь сокрушить Россию. Союзниками немцев стали Австро-Венгрия, Турция, Болгария. Предполагалось лишить Россию выходов к морям, отчленить Финляндию, Прибалтику, Польшу, Белоруссию, Украину. А Османская империя при покровительстве кайзера вынашивала идею создания «великого Турана», включая Крым, Закавказье, Северный Кавказ, Поволжье, Среднюю Азию. Для удара был заведомо определен 1914 г., пока Россия и Франция не завершат военные программы. И выстрелы в Сараеве стали лишь удобным предлогом. В нашей стране народ прекрасно понимал, что для России война носит справедливый характер, встретил ее общим патриотическим подъемом. Люди шли на призывные пункты, не дожидаясь повесток. Поднялось и казачество. В годы войны оно выставило на фронт 162 конных полка, 171 отдельную сотню и 24 пластунских батальона – 450 тыс. воинов. Как пишет протоиерей о. Георгий (Поляков), «являясь исключительно православным воинством, случаев дезертирства казачество не знало» [146].
В рамках этой работы невозможно описать весь ход боевых действий, данной теме я посвятил отдельную книгу [210]. Невозможно упомянуть и все подвиги казаков – их совершалось множество. В первой зафиксированной стычке 12 августа у литовского местечка Торжок пост из 5 казаков 3-го Донского им. Ермака Тимофеевича полка схватился с разъездом из 27 немецких драгун. Особенно отличился приказной Кузьма Крючков. Отстреливался, рубился, а когда враги насели и выбили шашку, желая взять в плен, выхватил у немца пику и стал отмахиваться, как оглоблей. Сразил 11 неприятелей, получив 16 ран. Уцелевшие неприятели удрали. Крючков первым в этой войне был награжден Георгиевским крестом.
В Галиции, в Гродекском сражении, крупные силы австрийцев прорвали фронт 8-й армии. Генерал Брусилов направил к прорыву последний резерв, дивизию донского казака Алексея Максимовича Каледина. Приказ гласил: «12-й кавалерийской дивизии – умереть. Но умирать не сразу, а до вечера». Каледин еле держался. Понимая, что массы неприятеля его раздавят, решился на отчаянный шаг – собрал все, что у него осталось, и, несмотря на жестокий огонь, бросил в лоб на наступающего врага конную лаву, лично возглавив атаку. Австрийцы не выдержали и в панике покатились назад…
В ходе Ивангородско-Варшавской операции хорунжий 1-го Нерчинского полка Григорий Семенов, возвращаясь с 10 казаками из разведки, узнал вдруг, что на наши тылы напала германская кавалерийская бригада, захватила обозы, артиллерийский парк, знамя полка, и уходит, уводя пленных. 11 всадников налетели на арьергардную заставу врага, порубили и обратили в бегство. Паника покатилась, нарастая, от хвоста к голове колонны, и неприятель обратился прочь, бросив добычу. Было освобождено 400 пленных, отбито знамя и все трофеи…
На Кавказском фронте казаки составляли основную часть войск. И с первых сражений покрыли себя славой пластуны. Казалось бы, они не воевали полстолетия, их прежние боевые качества давно должны были забыться. Но нет, они оставались совершенно особыми бойцами. Проявляли исключительную выносливость. Размеренным шагом, без дорог и почти без привалов проходили огромные расстояния, обгоняя на маршах конницу. Отличались меткостью в стрельбе, но предпочитали действовать холодным оружием. Причем молча, без криков, с ледяным спокойствием, что производило на врага ошеломляющее впечатление. Из-за маршей и переползаний имели вид крайне оборванный, но это было их привилегией, пластунским шиком. Все важные вопросы решались на кругу, а командиры были настоящими «батьками». Когда начались бои, командир 2-й пластунской бригады Гулыга расцеловал первого раненого и поздравил «с Георгием». За такими шли в огонь и в воду. Как пишет современник, «в спину пластунов никогда не видали». И Гулыга поучал врачей: «Раненого пластуна не переворачивайте без толку, отыскивая входную и выходную рану. Входных ран в спину у пластунов не может быть!» [51]
Во время Кеприкейского сражения 1-я пластунская бригада Пржевальского совершила беспримерный марш-бросок через горы, с ходу контратаковала и отбросила турецкую дивизию. А ночью пошла в рейд за Аракс. Генерал подал пример, первым вступив в ноябрьскую ледяную воду, за ним казаки, держась за руки, чтобы не снесло течением. И в тылу у турок возникли вдруг из тьмы мокрые пластуны, молча ударив в штыки и кинжалы. Наступление неприятеля было сорвано. Когда на фронт приехал царь и на кругу решали, кого послать для награждения, вопрос встал не о героизме – героями были все. А о том, кому можно предстать перед монархом. Называли одного – «Так вин же босый!», предлагали другого – «У нього штанив чорт ма!» В итоге кандидатов снаряжали всем кругом, кто бешмет даст, кто шапку.
В декабре 1914 г. турки задумали уничтожить Кавказскую армию, 2 корпуса обошли наши главные силы и двинулись, перерезая коммуникации, на Сарыкамыш. А отборный 1-й Стамбульский корпус вышел в еще более глубокий тыл, взяв Ардаган. В Сарыкамыше русских войск не было. Но проездом в городе очутился начальник штаба 2-й пластунской бригады Букретов. Сколотил отряд из 100 мальчишек-подпоручиков, ехавших из училища, из нескольких охранных взводов, и держался. На помощь подоспел 1-й Запорожский полк Кравченко. Он погиб почти весь вместе с командиром. Выиграл время, подтянулись другие части. Но и турки лезли, ворвались в город. Возглавивший его оборону Пржевальский вызвал полковника Термена и сказал: «У меня остался последний резерв, две сотни. Возьми их, иди туда и действуй по обстоятельствам, теперь твоя очередь спасать Сарыкамыш. Больше ни на какие подкрепления рассчитывать нельзя». Полковник с двумя сотнями пластунов пошел в ночную штыковую. И выгнал врага из города…
Героическая оборона Сарыкамыша сделала возможным смелый маневр Юденича, который с другими казачьими соединениями и туркестанскими стрелками «подрезал» горловину прорыва, и сами турки очутились в ловушке. Из 90 тыс., пошедших в наступление, назад выбралось лишь 12 тыс. А для ликвидации прорыва под Ардаганом была направлена только что прибывшая на фронт 1-я Сибирская казачья бригада Калитина. После японской войны сибиряков очень серьезно переучивали, и результаты сказались. Они с марша нанесли удар, на конях по обледеневшим горным склонам. Очевидец писал: «Бригада, словно возникнув из-под земли, сомкнутым строем, с пиками наперевес, широким наметом, почти карьером, так неожиданно и резко атаковала турок, что они не успели защититься. Это было что-то особенное и даже страшное… Покололи пиками, потоптали конями турок, а остальных забрали в плен. Никто не ушел от них».
В кампании 1914 г. Россия сорвала немцам наступление на Париж, нанесла тяжелые поражения австрийцам и туркам. А весной 1915 г. в Османской империи развернулась чудовищная кампания геноцида христиан. И русские войска выступили им на помощь. В Ванской операции Закаспийская (кубанская и терская) бригада Николаева, 2-я Забайкальская бригада Трухина и 2-я Кавказская казачья дивизия Абациева своим прорывом спасли от резни сотни тысяч армян и айсоров. Летом турки сосредоточили против них крупные силы и перешли в наступление. 4-я пластунская бригада Мудрого прикрывала отход своих частей и массы беженцев. В ней осталась пятая часть казаков, остальные погибли (пленных турки не брали, а раненых добивали). Но врага удалось остановить. Мощный и искусно выполненный фланговый контрудар нанесла 1-я Кавказская казачья дивизия Баратова с приданными ей частями. И битва под Алашкертом завершилась еще одним разгромом трех турецких корпусов.
Но в 1915 г. против России перебросили львиную долю своих войск Германия и Австро-Венгрия, решив сломить и вывести русских из войны, а уж потом заняться Францией и Англией. Такой же эффективной помощи, какая была оказана французам в прошлом году, наши армии от союзников не дождались. Мало того, военное министерство России разместило в Британии заказ на 5 млн. снарядов, 1 млн. винтовок, патроны и т. д. Он был принят с отгрузкой в марте, но не выполнен вообще [210]. Разразился кризис боеприпасов и вооружения. Нашим частям пришлось отступать. Отходили с боями, отбивались жестокими контратаками. Так, в сражении под Таржимехи отчаянно дрался 3-й Хоперский полк. Начальник пулеметной команды сотник Шкуро под обстрелом вылетел на двуколках со своими «максимами» впереди казаков, развернулся на фланге немецких цепей и стал поливать их очередями. Был ранен в живот – спас его лишь кинжал, отклонивший пулю.
В Прибалтике сдерживала врага рейдами по его тылам Уссурийская дивизия Крымова. В июне она прорвала фронт на р. Виндава, уничтожила вражеские обозы. Встретив выдвигающиеся колонны 6-й германской кавдивизии, налетела и разгромила ее. Прошлась по коммуникациям, взрывая мосты, станции, линии связи. Против казаков стали стягивать крупные силы. Но 8-ю германскую кавдивизию тоже разбили, а 23-я кавбригада и пехотные части предпочли с уссурийцами не связываться. Пассивно наблюдали, как они уходят к своим. И немецкий офицер записал о казаках: «Должен признаться, я ясно понял, сколь многому могла бы еще поучиться наша кавалерия у этих сынов степей» [35]. Наши части оставили Польшу, Литву, Западную Украину, Западную Белоруссию и юг Латвии. Но сумели отойти, сохранив целостность фронта, и на новых рубежах остановили выдохшегося неприятеля.
В ходе тяжелой войны правительство вспомнило и о тех, кто был «расказачен» в реформах 1860-х гг. Но их потомки продолжали считать себя казаками!
Казаки воевали не только в составе своих частей. Казачьи офицеры и генералы командовали пехотой, артиллерией. Стяжал громкую славу Л.Г. Корнилов, с горстью храбрецов прикрывавший отступление 48-й дивизии, захваченный в плен и совершивший дерзкий побег, пройдя пешком несколько государств. А.М. Каледин стал командующим армией. А в авиации яркий след оставили кубанцы. «Казачьим соколом» называли Вячеслава Матвеевича Ткачева. Он начинал службу в артиллерии, был воспитателем кадетского корпуса, а потом увлекся авиацией. В 1913 г. совершил знаменитый по тем временам перелет Киев – Екатеринодар. А в войну возглавил 20-й авиаотряд и за смелую разведку первым из российских летчиков был награжден орденом св. Георгия IV степени. Еще одним асом-кубанцем был Евграф Николаевич Крутень. Командовал авиаотрядом, начал совершать групповые, ночные операции – например, налет на вражеский аэродром в отместку за бомбежку госпиталей.
Ткачев и Крутень стали «отцами» российской истребительной авиации, выступили инициаторами создания специальных истребительных отрядов весной 1916 г. Ткачев возглавил 1-й отряд, написал первый отечественный учебник по тактике воздушного боя. Затем был назначен инспектором авиации Юго-Западного фронта, а потом начальником полевого управления авиации при Ставке Верховного Главнокомандующего. Крутень возглавил 2-й отряд. Тоже был видным теоретиком, разработал 20 способов воздушной атаки, стал автором 9 работ по авиационным вопросам. Первым пришел к выводу, что истребители должны действовать парами, а молодых пилотов учил маневру, борьбе за высоту и «мертвый конус» (захождению в хвост неприятеля). В качестве истребителя он провоевал меньше года (погиб весной 17-го), но успел сбить 17 вражеских самолетов.
В 1916 г. положение с боеприпасами и вооружением выправилось – и уже не за счет иностранных заказов, а путем мобилизации отечественных ресурсов. И наши войска перешли в наступление. Начал зимой Кавказский фронт. При штурме неприступного Эрзерума отличились донские пластуны Волошина-Петриченко. Пробились через нагорье Карга-Базар, через снега выше человеческого роста, потеряли 500 человек замерзшими и обмороженными. Очевидец описывал, как измученные казаки даже не съезжали, а «сползали на заднем месте» с ледяных круч. Но, спустившись, тут же атаковали и захватили одну из ключевых позиций, форт Тафта. А после овладения Эрзерумом русские войска блестяще провели Трапезундскую операцию. В морской десант пошли кубанские пластуны. Бригада Краснопевцева сочла, что шлюпки с транспортов спускать слишком долго, а враг опомнится, соберет силы. И бросилась вплавь (в апреле). Трапезунд был взят. Преодолев сопротивление турок, русская армия в Закавказье продвинулась на 250–300 км. Казаки поили коней из Тигра и Евфрата. Летом перешел в наступление и Юго-Западный фронт. В Брусиловском прорыве прекрасно дрался 3-й кавалерийский корпус Келлера из 1-й Донской и Дикой дивизий. Он действовал на крайнем левом фланге и проник на запад дальше всех, до г. Кимполунга…
1917 г. должен был стать победным. Противники России уже на ладан дышали, у них начался голод, в армию призывали 17– и 45-летних. Наша же страна отнюдь не «надорвалась», как это нередко утверждается. Учет боевых потерь в то время велся весьма скрупулезно, и согласно последней предреволюционной сводке, «Докладной записке по особому делопроизводству» № 4(292) от 13(26) февраля 1917 г., общее число убитых и умерших от ран по всем фронтам составило 598 764 офицеров и нижних чинов [9]. Для сравнения – в германской армии на тот же период погибло 1 млн. 50 тыс., во французской – 850 тыс. Количество пленных, захваченных русскими, и русских пленных у неприятеля было примерно одинаково, как и выбывших по ранениям.
В годы войны Россия совершила гигантский промышленный рывок, валовый объем продукции в 1916 г. составил 121,5 % по сравнению с 1913 г.! По подсчетам академика Струмилина, производственный потенциал России с 1914 до начала 1917 г. вырос на 40 %. Возникло 3 тыс. новых заводов и фабрик. По выпуску орудий в 1916 г. наша страна обогнала Англию и Францию, он увеличился в 10 раз, выпуск снарядов – в 20 раз, винтовок в 11 раз. Никакой разрухой и не пахло. Наоборот, все современники отмечают, что сельская местность, несмотря на уход части мужчин, разбогатела. Армейские поставщики, снабженцы промышленных предприятий скупали по высоким ценам все – кожу, сало, масло, зерно, скот, шерсть. И хорунжий Елисеев, ездивший на побывку, описывал, что казачьи станицы стали жить намного богаче, в хатах появилось много дорогих вещей – часы, швейные машинки, зеркала, казачки покупали нарядные «городские» платья.
Но… уже с 1915 г. шла раскачка тыла. Причем по двум направлениям. С одной стороны ее вели либералы, решившие, что победа должна стать «победой не царя, а демократии». И их вовсю поддерживали западные союзники. Но вели раскачку и российские противники – через большевиков, сепаратистов. Хотя любопытно, что за обоими течениями стояли одни и те же масонские банкирские круги – Ротшильды, Варбурги, Кун, Лоеб, Шифф. Облегчало эту деятельность обычное расслоение – патриоты стремились на фронт, а в тылу оседали шкурники.
Облегчало и то, что кадровая армия была повыбита, а запасников, призванных «от сохи», уже в тыловых казармах обрабатывали агитаторы. Облегчала и крайняя слабость, мягкотелость царской власти. Россия была единственной воюющей страной, сохранившей вполне мирный тыл и ничем не ограничившей «демократические свободы». Дума имела возможность выплескивать грязь с трибун, газеты – печатать все, что оплатят заказчики, рабочие – бастовать сколько вздумается. Опасаясь раздражать Запад, царь воздерживался от жестких мер, шел на уступки «общественности». Заговорщики были известны, но против них ничего не предпринималось. Можно ли было победить в таких условиях? Несмотря на все жертвы, подвиги, героизм? И когда Россия сосредотачивалась для последнего решающего наступления, ей вонзили нож в спину.
Материал создан: 10.07.2015
