Слово «семинария» было заимствовано из латинского языка во времена Петра I через польский и дословно означает «место посадки семени». Семинариями называют духовные учебные заведения. Образование в Спасо‑Вифанской семинарии было одним из лучших. Воспитанники изучали греческий и латинский языки, занимались переводами, а также разговаривали на этих языках в классах. Также они изучали поэзию, писали стихи, играли на музыкальных инструментах. В семинарии даже был орган в помещении богословского класса.
Для преподавателей церковной истории в философском классе составили инструкцию с рекомендациями интересоваться у студентов, «все ли они одобряют, нет ли у них каких‑либо сомнений, или не делают они на что‑либо разумной критики. В таком случае: сомнения – объяснять, разумную критику – похвалять, неразумную же – поправлять». Воспитанники последовательно читали Библию с толкованиями, сначала краткими, затем более подробными, потом к этому прибавлялось изучение творений Отцов Церкви. Митрополит Платон писал, что разные богословские системы, которые преподают в школах, он находит лишними, и бесполезными, «…ибо пахнут оне школою и мудрованием человеческим.
А богословие Христово, по Павлову учению, состоит не в препретельных (убедительных – церковно‑сл.) словах и не в мудрости человеческой, но в явлении духа и силы». Творческая атмосфера семинарии распространилась и на окружающую монастырь природу. Как и сама пустынь Вифания была названа по имени евангельского селения, так и места вокруг получили древние исторические названия. Неподалеку была гора Парнас и Темпейская долина. Местная река Кончура получила сразу два названия, выше Вифанского пруда – Тигр, а ниже – Евфрат.
Семинарию закрыли в начале 1918 года, согласно вышедшему 11 декабря 1917 года постановлению о передаче дела воспитания и образования из духовного ведомства в ведение комиссариата по народному просвещению. Сначала в Вифании была размещена колония‑школа имени В. И. Ленина, затем уже в сталинские времена монастырь перешел в ведение Всесоюзного НИИ птицеводства. В одном из корпусов семинарии разместился Всесоюзный заочный сельскохозяйственный техникум, в другом – кожно‑венерологический диспансер.
Среди современников, а также в XIX веке о необычайной учености и находчивости митрополита Платона ходили легенды. В 1872 году в журнале «Русская старина» были опубликованы несколько интересных рассказов о митрополите, записанных известным историком Павлом Федоровичем Карабановым (1767–1851). Московский губернатор Николай Петрович Архаров (1742–1814) рассказал ему о том, что как‑то в разговоре назвал преосвященного Платона «большим попом». – Конечно, – отвечал владыка, – я главный поп или пастырь, а ты крупная овца.
Одна из самых популярных историй повествует о разговоре митрополита Платона с французским писателем Дени Дидро (1713–1784), в котором последний пытался опровергнуть существование Бога. В одном из вариантов этой истории Дидро, чтобы поставить точку в их споре, сказал по‑латыни «нет Бога», полагая, что митрополит его не поймет. Владыка ответил на том же языке «рече безумец в сердце своем…», показал ему на дверь и ушел. Павел Федорович о реакции Дидро написал, что своим ответом наш первосвященник «замкнул его уста».
23 июля 1812 года митрополит Платон написал императору письмо, имеющее характер пророческий: «…Государь! Вы, по духу христианского благочестия, благословили нововооружаемых героев принесенной Вам от меня иконой Чудотворца Сергия. Много может молитва праведна споспешествуема. Покусится алчный враг простереть за Днепр злобное оружие – и этот фараон погрязнет здесь с полчищем своим, яко в Чермном море. Он пришел к берегам Двины и Днепра провести третью новую реку – страшно выговорить – реку крови человеческой.
О! Каждая крови капля воззовет от земли к Небу. Кровь брата твоего взыщу от руки твоея. Франция познает от Бога Господа отмщений, а Россия восчувствует, исповедует, воспоет к Нему: Авва Отче! Царю Небесный! Ты изведеши яко свет правду Монарха и судьбу России яко полудне». После изгнания из Москвы армии Наполеона произнес: «Слава Богу, Москва свободна, и я теперь умру спокойно». Митрополит Платон умер в Вифании 11 ноября 1812 года. Когда 25 декабря 1812 года последний солдат наполеоновской армии был изгнан за пределы России, император Александр I Павлович (1777–1825), находящийся в Вильне (современный Вильнюс), выпустил манифест, в котором сообщал своему народу, что хочет воздвигнуть храм во имя Христа Спасителя – как памятник славы России, «как молитву и благодарение Искупителю рода человеческого за искупление России».
Об этом написал в своих воспоминаниях академик Александр Лаврентьевич Витберг (1787–1855), автор первого проекта храма Христа Спасителя в Москве – одного из самых известных русских храмов‑памятников. По древней традиции, на Руси память о важных событиях или победах отмечали строительством храма. Например, в честь победы над волжскими булгарами по приказу святого благоверного князя Андрея Юрьевича Боголюбского в 1165 году был построен храм Покрова на Нерли. По обету великого князя Василия III Ивановича, в 1524 году возвели Смоленский собор московского Новодевичьего монастыря.
Он был посвящен главной святыне Смоленска – иконе Богоматери Одигитрии Смоленской, даровавшей освобождение города от польско‑литовского господства. В память взятия города Казани царем Иваном IV Васильевичем по его указу в 1555 году был построен Покровский собор, что на Рву в Москве (храм Василия Блаженного). Так и в 1812 году манифест государя нашел отклик во многих областях России. И первым русским городом, где на средства местных жителей был заложен Воскресенский собор – храм‑памятник победы над армией Наполеона, стал Арзамас.
Проект храма выполнил арзамасский мещанин, обучавшийся сначала в Арзамасской школе живописи, затем в Императорской академии художеств в Петербурге, выдающийся мастер классицизма Михаил Петрович Коринфский (Варенцов, 1788–1851). Михаил Петрович был учеником знаменитого создателя Казанского кафедрального собора в Санкт‑Петербурге, архитектора Андрея Никифоровича Воронихина (1759–1814). Арзамасский храм‑памятник стоит на высоком холме. Он стал самым объемным собором и главной точкой городской перспективы.
Храм в плане – равноконечный крест, положенный на квадрат. Внутри собор расписан также местными уроженцами – основателем Арзамасской школы живописи Александром Васильевичем Ступиным (1776–1861) и учениками этой школы Осипом Семеновичем Серебряковым и его сыном Александром Осиповичем. Арзамасская школа стала первой в России частной живописной школой. Образовательный процесс в ней строился по образцу Императорской академии художеств, за что ее основатель получил впоследствии звание академика.
Арзамасский собор практически полностью был расписан тушью по сырой штукатурке, без использования цвета. Такое строгое решение создает в храме особенную одухотворенную обстановку. Храм в Арзамасе имеет традиционное завершение для русского храма – его венчают пять глав.
Категория: Монастырская жизнь с Олегом Робиновым
Автор текста: Робинов Олег (facebook)
Материал создан: 25.04.2021
