Давайте попытаемся спрогнозировать развитие межэтнических отношений в России. Какими они потенциально могут быть в будущем? За основу наших изысканий возьмём существующий на данный момент опыт: Русское Царство, Российская Империя, Советский Союз, Российская Федерация. Начнем с отрицательного экскурса.
Религия меньшинств не признаёт сложности мира. Она пытается отрицать то естественное разнообразие, которое свойственно жизни: разницу между уголовным преступлением – и нравственно сомнительной ситуацией, великим романом – и биографией его автора, восприятием некоторых событий лет триста назад – и сейчас, искусством – и политической пропагандой, высшим образованием – и благотворительностью, личной жизнью – и общественным делом, великими бедами и катастрофами – и нелепыми мелочами.
В истории русской культуры первой половины прошлого века есть четыре господина, которых я не просто люблю как авторов (я много кого люблю), но мне еще и очень близки их взгляды на многое, хоть и не на все. Это Розанов, Шульгин, Пришвин и Булгаков. Но вот что интересно: отношения этих авторов с интеллигентной общественностью, и тем самым кэнселингом, который она неизменно производит на протяжении столетий. С Розановым проще всего. Его распинали ровно как Трампа и Вуди Аллена, выгоняли и позорили. Шульгин для общественности пребывал в статусе "дно - и тут снизу постучали", но если Розанов - дно, то он был снизу.
Грустная особенность русского национального - или, если угодно, русского патриотического чувства - состоит в том, что оно не складывается в матрешку. Вокруг нас живет много народов, каждый из которых имеет возможность соединить свое представление о самих себе, о своей гордости и особости - с чем-то другим, вложить себя - но не теряя себя - во что-то большее, и чувствовать себя заодно, сообща, под крылом. Мы и Европа. Мы и Америка. Мы и Азия. Мы и ислам. Мы и прогрессивные ценности. Мы и Россия (устаревающий жанр, но и он был когда-то). Мы и дядя. Дядя придет, дядя вам покажет. У русского дяди нет.
Россия середины двадцать первого века (как это странно звучит) давно разлюбила утопии – те, которыми она так прославилась сто лет назад, и за которыми она следовала до космических шестидесятых. Редко-редко ещё раздаются какие-то экзотические, одинокие голоса, вещающие о том, что мы, мол, это «всемирная империя», что «наша миссия – это справедливость», нам надо на юг, на восток, на край света, на Марс, и что русский человек для того и живёт, чтобы исполнить чью-то прихотливую фантазию – и неважно, коммунистическую, военную, научную или сектантскую. Но это, повторюсь, редкость, это теперь вестник цирка, а не будничный, массовый сдвиг. Россия с китчевых американских картинок – ракета, медведь, борода, танк, балалайка, то ли к сердцу прижмет, то ли водки нальёт, – кончилась навсегда.
С идеей "Советский Союз - освободитель народов от коричневой чумы, а народы - неблагодарные сволочи" - есть три большие проблемы. Первая из них состоит в том, что Советский Союз, освободив эти народы, не вернулся в свои границы, а поставил эти земли под свой контроль. Можно сказать: позвольте, но американцы ведь тоже не вполне уехали домой, а остались в Европе своими военными базами, влиянием etc. И это так, но - те правила игры, которые предложили в политике, экономике и культурной жизни Европе американцы, были намного свободнее и приятнее для европейских народов.
Удивительное свойство либеральной системы состоит в том, что она умеет настроить огромное количество людей так, что все они - добровольно, искренне, страстно, совершенно свободно, от чистого сердца - выдают абсолютно стандартный поток пропаганды. Авторитарная система не может в это поверить. Она так не умеет. Ей все хочется спросить: кто организовал вставание? Если вы, ребята, все такие одинаковые, и думаете вы как под копирку (что очень полезно - с точки зрения авторитарной системы), то где приказ? И кто его отдал? Сорос? Билл Гейтс? Обама? Ходорковский? Ротшильд? Рептилоид? Никто.
всего статей: 71
