Историческая судьба земских соборов дает очень определенный ответ на то, что они из себя представляли, как учреждение, и какое имели значение. Судьба их глубоко поучительна. Начало оживленной деятельности соборов совпадает со временем тяжелых испытаний, посланных судьбой русскому государству в XVII веке. Вследствие пресечения династий и низложения царя (Шуйского), государство несколько раз оказывается без обычного своего руководителя, царя, и в это "безгосударное" время власть сама собой возвращается к народу. Так было после смерти бедора Ивановича, после смерти Годунова и, наконец, после низложения царя Шуйского. В такие исключительные моменты земские соборы, как видим, получали и исключительное значение: тогда они являлись верховною властью в государстве.
Избрание преемника Федору Ивановичу, а потом Годунову произошло сравнительно скоро. Не то было после низложения Шуйского. "Безгосударное" время затянулось, и прежде, чем был избран на царство Михаил Федорович Романов, государство испытало страшные бедствия от внешних врагов и внутренних неурядиц. Таким образом, в силу обстоятельству должен был выдвинуться на первый план народ, народная власть в виде земских соборов. Это мы и видим. Мы видим прежде всего небывалое оживление местной жизни, "местных миров". Отдельные города и области, тревожась за судьбу свою и судьбу всего государства и ища выхода из тяжелого положения, начинают деятельно сноситься друг с другом, обмениваться мыслями, планами, как бы им "быть в любви и в совете и в соединенна и стоять единомысленно " за христианскую веру и против врагов государства. В городах созываются местные соборы и от имени их разсылаются грамоты. В грамотах города просят друг друга сообщать "вести" и давать "советы". Эти оживленные сношения "местных миров", как известно, не остались без результата.
Они поддержали население в трудные минуты и подготовили "единомысленный" выход из кризиса избранием царя. Волна народной жизни, так сказать, вынесла государство, спасла его от гибели. Но кроме местных соборов представителем народной власти в это время был и всероссийский земский собор. После низложения Шуйского верховная власть официально перешла к Боярской думе с князем Милославским во главе, и до избрания царя дума считалась временным правительством. Но вследствие раздоров и борьбы партий (одни хотели избрать польского королевича Владислава, другие — царя русского происхождения), власть была спорна, и легко присваивалась другими. Так, земское ополчение Прокопия Ляпунова, князей Трубецкого и Заруцкого, подступив к Москве и расположившись станом около нея, избрало своих вождей в качестве временного правительства всей России и действовало в этом смысле. А само ополчение образовало из себя земский собор, в который вошли представители 25 городов.
Собор этот издал даже соборное постановление о внутренних распорядках и тоже, стало быть, действовал, как правительство. Но этот собор можно назвать только условно земским. На нем не было представителей от духовенства, ни посадских, зато в избытке были представлены служилые люди. Это скорее собор ополченцев, "походная дума" вождей ополчения, по выраженно историка Н.И.Костомарова. Гораздо интереснее и важнее другой собор — собор второго ополчения. Как известно, во главе второго ополчения, собранного для освобождения Москвы, стал князь Пожарский. Новый вождь счел долгом - прежде всего призвать народ к участию в установлены порядка и действовать от имени народа.
Поэтому он тотчас же разослал по городам грамоты с предложением прислать к нему в стан выборных от всех сословий.
"Для земского совета к нам вскоре ", как говорилось в его посланиях, — " и молити бы нам всем Всемилостивого Бога, чтобы нам православным христианам быть в любви и в совете, безо всяких сердечных злоб", чтобы "советовать со всякими людьми общим советом", "как бы нам в нынешнее конечное разоренье быти не безгосударным" (слова другой грамоты) и, наконец, чтоб "нам, по совету всего государства, выбрать общим советом государя"(слова той же грамоты). Города откликнулись на призыв князя Пожарского, выслали выборных, и таким образом около него составился уже действительно земский собор. С этого момента Пожарский не предпринимал уже ничего без участия собора, и все распоряжения - делались от имени собора. Так, от имени собора велись переговоры с Новгородом об избрании на царство сына шведского короля Карла IX.
Князь Пожарский поддерживали мысль новгородцев, чтобы сохранить со шведами дружественный отношения. В этом смысле он ответили новгородцами, прося их в то же время быть "с нами в любви и совете. Ответ написан от имени собора—"о томи мы к вам пишем всею землею, по крестьянскому (христианскому) своему - обету говорится в посланы. Дело о покушении на князя Пожарского разбиралось тоже на соборе "землею". Сначала собор находился в Ярославле, затем вместе с Пожарскими двинулся к Москве, а когда Москва была взята и очищена от поляков, собор заседали в Москве. Последними актом этого собора была рассылка по городам грамот с извещением о взятии Москвы и присылке в Москву выборных для избрания царя. После этого собор разошелся, и вместо него собрался уже новый, тот самый, который избрали на царство Михаила Феодоровича Романова.
Итак в это "безгосударное" время видная руководящая роль земского собора — вне всякого спора и сомнения. Он принимает деятельное участие в управлении, и его именем делаются распоряжения. Новое царствование началось при таких обстоятельствах, что участие народа являлось прямо необходимыми. Государство носит на себе свежие следы страшного разорения и потрясения всех жизненных устоев, а на престоле юноша, исполненный благих намерений, но совершенно неопытный, не знающий, как привести в порядок расстроенное смутой государство. Сознавая свою полную беспомощность, Михаил Федорович Романов даже согласился принять "бразды правления" лишь на том условии, что избравший его народ будет ему помогать в исполнении принятой им ка себя тяжелой задачи.
И действительно, народ в первые годы царствования деятельно помогает своему избраннику в устроении земли. Земский собор почти не распускается, он делается постоянно действующим учреждением. Он не созывается, как это было после, только на известное время, по известному поводу и затем распускается. Он участвует в текущих делах, и все распоряжения идут от государя и земского собора вместе. Государь все делает по совету с земским собором. Земский собор даже по собственному почину вносит предложения. Так, в 1619 году он предложил (бил челом государю) о назначении отца государя Филарета патриархом. И отдельные сословия с редким единодушием на соборе отзываются на предложения правительства и оказывают ему свое содействие. Так, на соборе 1621 года, когда решается вопрос о войне с Польшей, все чины обнаружили полное единодушие и готовность к жертвам ради общего блага.
Они все били челом государю, чтобы он стоял за церкви Божии, за свою государскую честь и за государство против недруга своего, польского короля Сигизмунда и сына его Владислава. Духовенство заявило, что будет молить Бога и чудотворцев о победе и скором замирении. Служилое сословие обещалось "за их государей (Михаила Оедоровича и отца его митрополита Филарета) и за их государство против польского и литовского короля битися, не щадя голов своих". А чтобы никто не уклонился от службы, дворяне и дети боярсше просили велеть разобрать их в городах, "кому мочно их государства службы служити". Торговые люди, наконец, предложили в распоряжение правительства материальные средства — взять с них, "смотря по их прожитками", состоятельности. Такое исключительное положение земский собор занимал до 1622 года.
После этого чины московского государства стали созываться лишь по мере надобности, на короткое время, и тотчас же распускались, как проходила надобность, разрешался вопроси, по которому чины были созваны. Обыкновенно это были финансовые вопросы. Еще не приведенное в порядок государство очень нуждалось в средствах. Особенно нужда в деньгах обострялась во время войн, которые тогда были часты. И вот ради получения денег государь созывал земские соборы (1633—34, 1636—37, 1642 гг.). Но население, медленно оправлявшееся после смутного времени, начинало уже тяготиться частыми требованиями с него — то денег, то войска. Заметно убавилась прежняя готовность к жертвами, отличавшая земских выборных в первые годы царствовашя Михаила Федоровича. Народ, очевидно, устал. Правительство и само чувствовало это и старалось в таких случаях подействовать на народных представителей нравственными мерами: обращалось к чувству патриотизма, к религиозным чувствам.
Так на земском соборе 1633 года чинами говорили, что жертва с их стороны "будет приятна Богу и государю". "И то ваше прямое (нелицемерное) деяние приятно будет самому Создателю Богу. А Государь Царь и Великий Князь Михаил Федорович то ваше вспоможение учинит памятно (т.-е. помнить будет) и впереди учнет жаловать своим государским жалованием во всякихъ мерах" (слова соборнаго акта). На соборе 1642 года, созванном для решения вопроса о принятии от казаков г. Азова и войны с турками, эта усталость и уже рознь чинов, вместо былого единодушия, обозначились особенно полно и резко. Вопрос в сущности опять свелся к деньгам и войску. О войне же правительство решило само, еще до собора. И вот отдельные чины, высказавшись все за принятие Азова и за войну с турками, в то же время дали сбивчивый, уклончивый ответ о своем содействие правительству.
Все больше положились на волю государя — "как его Бог известит". Духовенство сказало, что его дело молиться Богу, а ратное дело ему "не за обычай". Торговые и посадские люди сослались на служащих людей, которым ратное дело "за обычай" и у которых для этого есть средства (поместья и вотчины). Они же, торговые люди, готовы тоже послужить, чем могут, но очень обнищали и "разорены в конец". Служилые люди — одни предложили послать на войну вольных охочих людей (охотников), другие, изъявляя полную готовность служить государю, в то же время заявляли о своей бедности, разорение от мздоимцев и советовали государю обратиться за средствами к монастырям и собирать ратных людей "окромя их (наших) крепостных и старинных людишек и крестьянишек".
Мало того, уездное дворянство некоторых городов даже просило государя, в виду их бедности, "взыскать своею государскою милостью, поместным и денежным жалованием ". И это в такой-то момент, когда государство нуждается в деньгах и людях, когда нужны жертвы со стороны населения! Собор высказался за войну с Турцией. Но это не меняет первого впечатления не в пользу собора. Новые жертвы, каких требует правительство, очень тяжелы и нежелательны; но так как обладание Азовом выгодно для России и желательно правительству (собор знал мнение царя), то надо уступить необходимости. Вот смысл ответа народных представителей на земском соборе 1642 г.
Таким образом, к концу царствования Михаила Федоровича замечается как бы упадок деятельности земских соборов. Переход престола от Михаила Федоровича к сыну его Алексею Михайловичу состоялся при участии представителей земли, земского собора. Современник, известный дьяк Котошихин рассказывает, что представители народа "обрали" (выбрали) сына Михаила Федоровича на царство. Однако, собор, о котором говорит Котошихин, не то, что избирательный собор 1613 года; это скорее торжественное признание нова го царя " землею сопровождавшееся поздравлением и принесением ему даров.
Ко времени вступления на престол Алексея Михайловича следы "великой разрухи московского государства успели посгладиться". Население стало понемногу оправляться от нанесенных потерь, и власть в глазах народа прюбрела прежнее обаяние и силу, утраченную в смутное время. Стало быть, условия царствования для Алексея Михайловича были более благоприятны, чем для его отца. Естественно, он должен был чувствовать себя увереннее и спокойнее — держава его окрепла. Ясней ему представлялась цель, как правителю, и видней были средства, при помощи которых он мог править государством. Совет и помощь народа теперь уже не нужны были в такой степени, как при Михаиле Феодоровиче. И потому мы видим прежде всего, что земские соборы созываются значительно реже.
Вместо 12 соборов царя Михаила в это царствование было 4 собора и два совещания с торговыми людьми, которые некоторые ученые называют "неполными" соборами. Наиболее важными, был собор 1648—49 года, созванный для составления нового уложения законов. Мы уже знаем, какое большое участие приняло в этом соборе население. В следующее царствоваше — Федора Алексеевича мы совсем не находим земских соборов; в это царствование было лишь несколько совещаний правительства с отдельными классами по поводу их нужд. Такими образом, мы видим, что земский собор в смутное время является носителем верховной власти: они избирает царя, а в "безгосударное" время от него, как источника верховной власти, идут все распоряжения, — все делается его именем.
При первом царе новой династии земский собор, хотя и существует при нем, как только вспомогательный орган, но первые годы, как постоянно действующее учреждение, участвует в издании новых законов и в управлении страной. Затем из постоянного учреждения земшй собор при Михаиле же Феодоровиче обращается в учреждение, созываемое лишь в известных случаях на короткое время, и в этом виде продолжает участвовать в управленш. К концу царствования соборная деятельность затихает. В царствование Алексея Михайловича соборы продолжают созываться и участвовать в управлени, но гораздо реже. Составление нового уложения вызвало подъем соборной деятельности.
Преемники Алексея Михайловича совсем не созывали соборов, и они, после шумной деятельности смутного времени и первых годов царствования Михаила Феодоровича, все замирая и замирая, совсем прекращают свое существование. Еще при Михаиле Феодоровиче иногда вместо соборов созывались "совещания". Так, например, было "совещание" с торговыми людьми г. Москвы о торговых сношениях с Англией. При Алексее Михайловиче такой опрос отдельных классов стал практиковаться еще шире и уже прямо заменяет земств соборы. Подобные совйщания перешли и в следуюпця столетия; земств же соборы окончательно исчезли из русской государственной практики. Легко заметить очевидную связь между падением земских соборов и ростом и укреплением власти московских государей.
Земств соборы XVI века не идут в счет — они стоят особняком. Пока эта власть слаба и нуждается в содействии земли, земств соборы созываются; когда же московские государи почувствовали себя достаточно сильными, чтобы обходиться собственными средствами, они перестали созывать земств соборы, т. е. воля государя вызвала их к жизни и воля же государя их прекратила. Народ продолжает считать необходимым в известных случаях совет земли, в то время, когда правительство уже отказалось от мысли о необходимости советоваться в важных случаях с землей. Во второй половине XVII века был такой случай. В 1662 году, когда, вследствие падения курса медных денег, все вздорожало, правительство запросило торговых людей столицы, какия меры принять против дороговизны.
На запрос правительства торговые люди Кадашевской слободы ответили: "А о сем великого государя милости просим, чтобы великий государь изволил взять сказки у городовых земских людей, что то дело всего его великаго. В том же смысле, только еще определеннее, высказалось высшее столичное купечество. Оно сказало относительно мер против дороговизны: "А чем тому помочь и о том мы ныне одни сказать подлинно недоумеемся для того, что то дело всех государсвенных городов и всех чинов, и о том у великого государя милости просим, чтобы пожаловал великий государь, указал для того дела взять изо всех чинов на Москве и из городов лучших людей по пяти человек; а без них нам одним того великого дела на мере поставить невозможно ", т. е. разрешить удовлетворительно такой важный вопрос.
Понятно, о чем говорят торговые люди: они говорят о земском соборе, который, по их мнению, необходимо созвать. Ибо только представители всего государства способны разрешить вопрос такой общегосударственной важности, как дороговизна припасов. Правительство, однако, думало иначе, и земский собор не был созван. Торговые же люди не могли, конечно, настаивать на своем мнении, —о ни для этого не имели ни прав, ни возможности. После совсем не встречаем таких заявлены населения. О земских соборах как бы забыли — и правительство и население. Несомненно земств соборы, отвечая известному историческому моменту, вместе с ним и должны были исчезнуть.
В этом и состояла их главная причина падения. Но независимо от этого мы имеем основаше считать их смерть несколько преждевременною. Они перестали собираться раньше, чем перестала чувствоваться в них потребность. Решающую роль в их судьбе сыграл собор 1648—49 года. Он провел в жизнь, сделал законом (в новом Уложении) некоторые желания населения. Сюда надо отнести меры против роста крупного светского и церковного землевладения, в защиту среднего. Это вызвало негодование в правящих кругах, принадлежавших к представителям именно крупного землевладения.
Патриарх Никон, назвавший собор прислужником черни, резче всех выразил это негодование правящих кругов. Он-то, весьма возможно, опираясь на правящий класс, который видел в земских соборах своего конкурента около царя, и посоветовал Алексею Михайловичу не созывать земских соборов. Приняв в расчет теперь описанную историческую обстановку деятельности земских соборов, мы должны сказать, что для своего времени земские соборы имели большое значение и сослужили великую службу. Нужды нет, что они, как мы видели, зависели от обстоятельства. Они были средством общения верховной власти с народом. Здесь верховная власть встречалась непосредственно, лицом к лицу, с народом. И как верховная власть могла выслушивать народ, так народ мог открыто и прямо заявлять о своих нуждах.
Иногда земские выборные, созванные на собор для решения известного только вопроса, пользовались случаем и заявляли правительству о текущих нуждах населения, в роде податной тяготы, лихоимства чиновников и т. п. Это особенно дорого в земских соборах. Так было, например, в первые годы царствовашя Михаила Феодоровича. Правда не было никаких писаных законов, установленых, в силу которых созывались и действовали земские соборы. Все в конце концов зависело от воли государя. И сам народ, как видно из вышеприведенных слов столичного купечества, смотрел на созыв собора, как на милость государя, а не на свое право. "И о том у великого государя милости просим", писали купцы в своей сказке. Но и царь и народ чувствовали, что они друг другу нужны, и в известные моменты необходимо им совещаться и действовать сообща.
В сознании людей того времени государь и земля не сливались в одно, а различались, за последней так же, как и за первым, признавалось известное право, голос. Отражение этого видно в языке актов, официальных бумаг того времени. В "призывных грамотах", приглашавших выборных на собор, всегда говорилось, что они приглашаются для решения "государева и земского дела", что от выборных требуется умение, опытность в "гсударевом и земском деле". И в других актах земских соборов встречалось то же различение собственно государева дела от земского. Пусть это различие случайно, но оно тем не менее есть. Но такое отношение между государем и землею держалось обычаем, известною нравственною связью между тем и другой. В тяжелые минуты государственной жизни эта связь крепла, в счастливые — слабела, пока не исчезла совсем, забылась.
Указанное различие государева дела и земского, государя и земли, смутное само по себе, не перешло, так сказать, в правосознание народа, не отлилось в юридичесюя формы и оттого исчезло бесследно. Государево дело, как более определившееся и как более сильное, поглотило земское дело, уничтожило различие между ними. В этом лежит историческая оценка наших земских соборов. При таких условиях, при которых земские соборы действовали в XVII веке, они, очевидно, не могли просуществовать долго. Каждое учреждение, чтобы жить, должно иметь под собой твердую почву. Такую почву учреждение дает право или сильно вкоренившийся обычай, становящийся так называемым "обычным правом" (как в Англии). Наши земские соборы, как мы видим, такой почвы не имели. Но кроме того, каждое учреждение отвечает своему времени, и годное в одно время, в другое может оказаться негодным.
Наши земские соборы соответствуют западно-европейским сословным собраниям и, стало быть, тому историческому моменту, в который эти собрания существовали. Полного соотвйтствия, правда, нет. Западно-европейкия сословные собрания отличались значительной самостоятельностью и принимали очень часто боевой, оппозиционный характер относительно королевской власти. Наши земств соборы скорее были послушным орудием в руках государя, чем противодействующей силой, и всегда отличались миролюбивым характером. Обособленность отдельных сословий на сословных собраниях западной Европы и защита ими сословных "вольностей" выражены несравненно резче, чем на земских соборах. Наконец, между сословиями западной Европы и королем существовали договорные отношения, которыя — в известных случаях — давали сословиям право сопротивления.
Ничего подобного не знали наши земские соборы. Последнее слово всегда оставалось за государем, и ни в какие договорные отношения государь не вступал ни с одним сословием. Роль сословий на земских соборах была более пассивная, чем активная (кроме исключительных случаев). Однако, при всем различии между земскими соборами и сословными собраниями западной Европы, у них много общего. Созыв как тех, так и других зависел от воли государя и не определялся никаким сроком; выборы делались по сословиям, и выборные получали от избирателей наказы, инструкции, согласно которым должны были действовать на соборах. Так же как на земских соборах, кроме выборных от сословий, присутствовали высшие чины без выбора, — на сословных собрашях западной Европы участвовали без выбора постоянные советники короля. Наконец, как у нас, так и на западе Европы, сословные собрания созывались чаще во время кризисов и с целью получения от сословий денег и войска. В падении западно-европейских сословных собраний и наших земских соборов есть общее, есть и разница. Итак, несомненно, наши земские соборы отвечали тому же историческому моменту, как и сословные собрания Западной Европы. Момент этот прошел — не только для Западной Европы, но и для России в XVII веке.
Преамбула
Отрывок из книги профессора медицины Федорова , 1889 года выпуска
В братскую трапезу всегда подается свежий хлеб, обыкновенно па другой день после печения; в богомольческую остаточные куски с братской трапезы, а если цельный хлеб, то не ранее как на третий день после печения. Вообще нижняя трапеза во всех отношениях хуже верхней:
Ключевые слова, фразы и словосочетания необходимые для правильного и полного понимания русского культурного архетипа.
Сайт: http://help.rjc.ru/ Wiki: https://ru.wikipedia.org/wiki/Российский_еврейский_конгресс
МЕОЦ - Московский Еврейский Общинный Центр
всего статей: 156
