Рассматривая различные категории мигрантов – кочевники, «маятниковые» мигранты, нелегалы, беженцы, переселенцы и т. д., – вспомним о забытом статусе, который имеет глубокие исторические корни. Речь идет о резиденте – как противовесе гражданину. В Средние века в Англии и других европейских странах резидентом считался проживающий в данной стране иностранец, наделенный монархом либо правителем отдельными – но далеко не всеми – правами, автоматически предоставляемыми уроженцам данной страны либо ее гражданам. Иностранцу‑резиденту за определенную плату жаловалась «привилегия», дающая ему возможность купить землю либо заниматься своим ремеслом.
Начнем с беженцев и претендентов на политическое убежище. Об их бедственном положении свидетельствует следующий пример. Согласно докладу омбудсмена парламента и Службы здравоохранения (Parliamentary and Health Service Ombudsman, 2010), в Службе пограничного контроля Великобритании (UKBA), занятой решением иммиграционных вопросов, скопилось четверть миллиона дел претендентов на политическое убежище. Их ходатайства не рассматриваются годами; некий сомалиец, которому в 2000 году был предоставлен вид на жительство в Великобритании, получил все необходимые документы только в 2008‑м. Люди, подобные ему, заняты в теневой экономике – они маргинализированы. Статус резидента приносит им жалкое денежное пособие (42 фунта стерлингов в неделю) и не дает права работать – из‑за намерения лейбористского правительства урезать помощь ищущим политического убежища. Можно сказать, что это верный способ вытеснить резидентов в прекариат и в теневую экономику.
Демонизация нелегальных мигрантов стала частью популистской реакции на незащищенность, распространяющуюся на прекариат в целом. Именно нелегалов, а не политику гибкости трудовых ресурсов и сокращение социального обеспечения принято винить в бедственном положении местных работников. В 2008 году во время перевыборов премьер‑министра Италии в первом же заявлении Сильвио Берлускони поклялся уничтожить «армию зла», как он заклеймил нелегальных мигрантов. Безотлагательно было принято постановление о гражданских патрулях, причем никто и не думал скрывать, против кого направлена эта мера. Берлускони также разогнал в Италии цыганские таборы.
Многие другие группы мигрантов, несмотря на легальный статус, настолько социально уязвимы, что любой беспристрастный наблюдатель непременно задастся вопросом: не сделано ли это намеренно, в угоду каким‑то местным интересам, для успокоения местных работников – или так происходит потому, что у мигрантов нет политических прав и они не могут голосовать. Довольно красноречивы некоторые недавние примеры.
Во многих странах легальных мигрантов демонизируют из‑за культурных различий. Такое положение легко приводит к дискриминации и насилию на почве ксенофобии. Приведем всего два ярко выраженных примера, свидетельствующих об общей тенденции.
Можно было ожидать, что наступившая после кризиса 2008 года рецессия скажется на потоках мигрантов и изменит их направление, однако в глобальной экономике трудно что‑либо предсказывать. Например, в 2009 году наблюдалась значительная обратная миграция из Великобритании; число зарегистрированных работников из европейских стран – новых членов ЕС – сократилась более чем на 50 процентов. Согласно прогнозу, в течение следующих пяти лет в Индию и Китай должны вернуться 200 тысяч квалифицированных работников, прежде находившихся в промышленно развитых странах. Однако в то же самое время происходит примечательный сдвиг.
Традиционно считается, что мигранты стоят в очереди в ожидании вакантных мест. Подобное представление довольно точно отражает реалии эпохи, предшествующей глобализации. Сейчас фактор очередности больше не работает, главным образом из‑за особенностей рынка рабочей силы и реформ в сфере социальной защиты.
всего статей: 100
