Национальный спутник

Отношения России и русского народа – с другими, соседними народами и общностями, – это вопрос до такой степени скандальный, болезненный, почти запретный, что лучше и не говорить о нём, но в то же время и до того нерешённый, «назревший», что как-то нечестно и молчать о нём. Так что поиграем: Россия граничит с Марсом, и наш разговор – об отношениях с марсианами, с которыми нам надо сосуществовать, а им – с нами, и желательно не совсем так, как в хрониках Рэя Брэдбери, где всё кончилось грустно. У национальных меньшинств в любом разумном обществе – экзотику не берём, – есть три пути, и два из них вызывают понимание большинства, зато третий путь – сильнейшее раздражение. Один вариант – это жить своим хутором.

Почему советские ностальгисты вызывают у меня такое раздражение? Казалось бы, какие-то случайные простецы, письма пенсионеров в телепередачу, посмеяться и выбросить. Есть две причины. Во-первых, эта толпа постоянно занимается тем, что подтверждает мнение либеральной интеллигенции о России и русском народе. Выскажется какой-нибудь "правозащитник" с флажком соседнего государства на юзерпике об "Орде", "генетическом вырождении", "агрессивном большинстве" и пыр, - и только ты собираешься что-то сказать о его глупом чванстве, как набегает хамская советская толпа и начинает орать: праальна расстреляли шпиенов! НКВД зря не сажал!

Посмотрел сериал митрополита Тихона про революцию ("Гибель империи. Российский урок"). Митр. Тихон мне в последнее время очень симпатичен (отказался от "конвертов", противостоял ковид-диссидентской шизе, занимается сохранением памятников, создает себе разумный и достойный публичный образ на фоне многих), ну а революция - вечная тема для переживания. Мотив Тихона, конечно, дидактический, отсюда и слово "урок". Истеричное, наивное нетерпение тогдашнего общества - погубило страну на взлете. И нельзя сказать, что я с этим не согласен.

Лучшее опровержение элитарной трактовки русской революции - это разница в судьбе родины и народа в 1917 и 1991 году. Казалось бы, на уровне высокого кабинета и большого обобщения - мы два раза пережили похожую национальную катастрофу. Предательство и трусость, политическая капитуляция и потеря огромной территории. Хаос и разруха. Нелепая истерика интеллигенции и растерянность "чинов". Деморализация и отступление армии без проигранных сражений. Сепаратизм окраин и агрессия соседних этносов. Идиотический романтизм свежезаимствованных западных учений и митинговый шум. В общем, позор и распад. Так, да не так.

Судьба Навального - это идеальная иллюстрация той политической драмы, которую мы имеем. В нулевые и начале десятых годов этот парень с огромным политическим честолюбием - хотел стать национальным политиком на американский манер, этаким молодым республиканцем, образцовым мистером Смитом в клетчатой рубашке. Пытался соответствовать той идеологической схеме, которую мы так хорошо знаем в исполнении разной заграницы, от Штатов и Британии до Польши и Израиля: Патриотизм-национализм-воинственность + конкуренция-демократия-борьба со злоупотреблениями.

Чужим - грозим кулаком, а для своих - свобода. Но Россия так не умеет. Россия так не живет.

Либеральная интеллигенция двадцать лет бьется головой об стену: Путин не свергается, не растет кокос. Бегают по улицам от полиции, клеймят друг друга соглашателями, эмигрируют, страдают. А всего-то и надо, что правильно себя осознать. Что такое наша либеральная интеллигенция? Это мультикультурная диаспора посредников. В замечательной книжке профессора Слезкина "Эра Меркурия" обозревается много таких этнических или религиозных сообществ по всему миру, которые живут среди чужих им народов, внутри чужих государств, но при этом работают с ними в тех нишах, которые редко занимает местное население, занятое управлением, войной и физическим трудом.

Мучительная драма русской культуры - одна из, разумеется, а так-то у нас много мучительных драм, - состоит в ее фантастической неравномерности. Ни один другой народ в мире не был одновременно так грандиозно успешен в делах, требующих размаха, напряжения и жертвы, - создание огромного государства, колонизация пространства от Балтийского моря до Калифорнии, одна из главных в мире армий с ее знаменитыми победами, преодоление холода, разорения, почти геноцида, и это не говоря уж о романах-симфониях, - и в то же время так нелепо и безнадежно слаб в делах, требующих местной самоорганизации, повседневного взаимоуважения и комфорта, чувства удовольствия от жизни и любви к себе.