Давно, давно это было, так давно, что даже самые старые люди не запомнят, а знают только понаслышке от своих дедов да прадедов…
Где теперь города стоят, где села да деревни пестреют, - тогда почти сплошь тянулись леса, такие густые да дремучие, что зачастую в этих лесах, нельзя было ни пешком пройти, ни верхом проехать: глубокие могучие реки растекались во все стороны, по берегам же их раскинулись такие широкие поля, что и глазом их не окинуть. Повсюду овраги да ямы, а в этих оврагах змеи да гады всякие.
Дорог ода, две да и обчелся, и дороги-то прокладывались не по-нынешнему: прорубят в лесу просеку, забросают хворостом овраги, где ручей случится – шаткий мост на столбиках перекинут, а через реку на скорую руку перевоз заведут – вот и путь готов…
А в лесах-то всякого зверья кишмя-кишело: и медведей, лисиц, и волков, и туров рогатых с косматою гривою, и вепрей; без рогатины да без лука нельзя было и в путь выехать. Но не одного зверья боялся проезжий: бродили по дорогам разбойники, нечисть всякая, и змеи-горынычи, и колдуны, и оборотни… Кто выезжал из дому, тому уж приходилось трусость за печью оставлять…
Финский залив -
Невская губа -
река Нева -
Ладожское озеро -
река Волхов -
город Новгород -
город Старая Русса -
озеро Ильмень -
река Ловать -
волоки до реки Днепр -
река Днепр -
город Смоленск -
город Любеч -
город Киев -
Черное Море -
Царьград
Поехал как-то Вольга с дружиною за получкою в города свои: Гурчевец, Ореховец и Крестьяновец. Города эти подарил ему его дядя, великий князь Киевский, Владимир Красное Солнышко.
Выехали наши добрые молодцы в чистое поле и слышат, что в поле пашет оратай. Слышат они, как понукает оратарь свою лошадь, как скрипит его соха, а самого оратая не видно. Идут они день, идут другой, идут с утра до вечера и все не могут доехать до оратая.
Наконец уже на третий день к вечеру доехали они до оратая. Видят: взрывает он сохой борозды на поле да такие, что как в один край уедет, то другого и не видать; огромные коренья вывертывает, как нипочем, каменья валит в борозды. Кобыла у него соловая, невзрачная соха у него кленовая, а гужи шелковые.
Высоко поднялись Святые горы; в небо глядятся их каменные вершины, глубоко расползлись во все стороны черные ущелья, одни орлы туда залетают и то не надолго; покружится, покружится орел над скалами да и ниже спустится: «нет», думает, «тут мне поживиться нечем, тут и следа живого не видно»…
Только богатырь Святогор разъезжает между утесами на своем коне богатырском, на таком коне, который долы, и реки, и леса шутя перепрыгивает, равнины между ног пускает…
Ростом Святогор выше леса стоячего, головою достает до облака ходячего; идет по полю, сыра земля под ним колеблется, темные леса шатаются, реки из берегов выливаются.
Остановится богатырь посреди поля, раскинет шатер полотняный, поставит кровать длиною девяти сажен – спит, высыпается…
Монастыри — это религиозные общины христиан, дающих обет безбрачия, удаления от мира, праведной жизни и молитвы. Первые монастыри появились в позднеантичную эпоху (IV–V вв.) в Египте и на Ближнем Востоке, причем сразу в двух наиболее распространенных формах:
- отшельнической и
- киновиальной (коммунальной, коллективной).
Именно Иван Калита понял, как сделать Москву самым влиятельным княжеством Руси.
Он придерживался четырех неписаных правил:
- жить в мире с Ордой;
- контролировать «выход», то есть дань;
- собирать земли;
- дружить с Церковью.
всего статей: 36
