Русское казачество

Россия держала союз с Австрией. А их противница Франция сколачивала антироссийский блок из Швеции, Польши и Турции. Первое столкновение произошло в 1733 г. Турки вели войну с Персией, и татарская конница двинулась в Закавказье через Кабарду. Петербург протестовал, но султан и хан переманили в свое подданство ряд горских князей и заявили, что Кабарда принадлежит им. Однако 4 тыс. солдат и казаков генерала Еропкина и принца Гессен-Гомбурга встретили 25 тыс. крымцев в верховьях Кубани и разгромили. Татары в ответ набезобразничали по Тереку, докатились до Дербента.

Далеко на востоке все еще продолжалось освоение новых земель. В 1697 г. Владимир Атласов с отрядом из 60 казаков организовал экспедицию из Анадырского острога на Камчатку. Поход был трудным, с боями. Но отряд добрался до р. Камчатки, поставил несколько острогов и объясачил местные племена. В 1704 г. пятидесятник Василий Колесов совершил с Камчатки плавание на Курилы, приведя их «под государеву руку». Но казаки в этом краю собрались крутые, буйные. В 1711 г. они взбунтовались и убили вернувшегося на Камчатку Атласова. Прикончили и нескольких правительственных приказчиков и зажили независимо. На кругах избирали атаманов, ясак собирали для себя, женились на местных женщинах. Но и притесняли камчадалов, обращали в «холопство». В 1731 г. те восстали. Однако к этому времени на восточных окраинах уже стала укрепляться царская власть. Корабль с военной партией, следовавшей на Чукотку, помог казакам подавить бунт. После чего прибыла следственная комиссия. Предводителей казачьей самостийности, Новгородова, Штинникова и Сапожникова, повесили, как и 6 вождей камчадальского восстания, остальных казаков выпороли и привели к присяге.

Когда на Украине и юге России строились новые оборонительные системы, старые теряли свое значение. Часть служилых казаков, оборонявших их, переселялась на новые места, часть оставалась и переходила на положение государственных крестьян или мелких дворян. При Елизавете исчезла и категория городовых казаков, за которыми, напомню, со времен Федора Алексеевича оставались функции полицейской и пожарной службы. То есть сами-то они никуда не делись, но их переименовали в «городовых солдат». Позже слово «солдат» как-то само собой отпало и осталось только «городовые» – то есть полицейские.

В 1738 г. последний раз упоминается об эскадре донских казаков – по условиям Белградского мира мореплавание на Черном и Азовском морях России было запрещено. И донцы стали исключительно кавалерией, чему способствовали традиции взаимопомощи: бедные казаки не оставались безлошадными. Еще одним новшеством у донцов стало вооружение пиками. Раньше казаки применяли короткие дротики (у запорожцев – «списы»), с ними ходили в рукопашную. А длинные пики использовались в русской и европейской пехоте – мушкетеры вели огонь, а пикинеры, выставив оружие, защищали их от конницы. Но в 1705 г. был изобретен штык-багинет, а пики Петр I отдал «иррегулярным» ополченцам. Казаки не преминули ими разжиться. Усовершенствовали, подогнав по руке. И соединили качества легкой конницы с возможностями тяжелой – таранного сметающего удара. Кроме пики и сабли, каждый имел ружье, 2–4 пистолета. Но в данный период на вооружение вернулся и лук. Потому что огнестрельное оружие было однозарядным. Одно дело – в лодке или в укреплении, когда часть стреляет, часть заряжает. А в конной схватке попробуй-ка заряди [63].

Еще Петр I ужесточил крепостное право, а Елизавета Петровна, хоть ее и воспели как «патриотку», узаконила торговлю крепостными. К тому же императрица любила повеселиться, сплошной чередой катились балы, празднества, внедрялись моды на роскошь, требующие от дворян больших затрат. Вот и выжимали из крепостных или продавали их. Но особенно тяжелым было положение заводских крестьян, которых со времен Петра приписывали к заводам целыми деревнями, отдавая в полную власть промышленников. На уральских заводах копились и беглые, каторжники: хозяева имели возможность и укрыть их, и дать взятки сыщикам.

Новая Сечь во многом отличалась от старой. Она стала не только военным, но и сложным хозяйственным и политическим организмом. И отношения ее с государством получились неоднозначными. Обязательства, взятые при возвращении запорожцев, правительство нарушило почти сразу. При Анне Иоанновне с деньгами всегда были проблемы, и уже с 1738 г. вместо положенных 20 тыс. руб. жалованья стали выдавать 4–7 тыс. Остальное предписывалось выплачивать за счет армейской казны, но она тоже была пуста. Власти пытались выйти из положения, приказав ответственным офицерам выдавать «публично» 4 тыс., а остальное тайно старшине и куренным атаманам, чтобы они «удерживали себя во всякой верности» – и казаков тоже. Но правительство не учло запорожских обычаев. В 1739 г., узнав про тайные раздачи, сирома скинула с атаманства кошевого Тукала и старшин, разграбила их имущество и жестоко избила. Кошевой, «лежавши несколько дней больным, помер» [296].

Как ранее отмечалось, русские войска в 1735 г. оставили Закавказье и правый берег Терека. Предполагалось, что эти меры сделают границу мирной. Не тут-то было. Отступление русских горцы восприняли как признак слабости. И нападения шли беспрерывно. Причем регулярных войск на Кавказе почти не осталось. А три терских Казачьих Войска, по данным переписи 1740-х гг., насчитывали 6 тыс. человек. Отбивались с большим трудом, с потерями. В 1741 г. кизлярские казаки обращались к астраханскому епископу: «В прошлом, государь, 1740 году, напали на нас, холопей и сирот великого государя, бусурмане татары, сожли святую церковь, увели у нас, холопей и сирот великого государя, попа Лавра, и великое разорение причинили. Великий господин, преосвященный Илларион астраханский и терский, пожалуй нас… вели церковь новую во имя Николая Чудотворца построить и пришли нам, холопям и сиротам великого государя, другого попа за Лавра…» [23]