Кострома основана в 1152 г., когда князь Юрий Долгорукий заложил на левом берегу Волги, у впадения в нее реки Костромы, крепость. Возможно, название города происходит от реки Кострома, в устье которой основан город. В свою очередь река так названа от обилия костров, горящих на берегах во время сплава леса. Возможно, название этого города связано с древним обычаем отмечать наступление лета так называемыми похоронами Костромы. Кострома представляла собой соломенную куклу, одетую в женское платье.
На высоком берегу Волги, при впадении в нее реки Шохонки, издревле жили люди. Первое летописное упоминание Плёса относится к 1141 г. Он был основан одним из владимиро-суздальских князей (предположительно Юрием Долгоруким) на землях, принадлежавших финно-угорскому племени меря. Город строился как пограничная крепость, которая должна была защищать северные границы Владимиро-Суздальской Руси от постоянных военных вторжений Волжской Булгарии.
Поселение на месте современного Суздаля возникло в IX или X веке, но город впервые упоминается в летописи под 1024 г. в связи с восстанием смердов, подавлением которого занялся лично князь Ярослав Мудрый. При Владимире Мономахе город становится укрепленной крепостью. Сын Мономаха, князь Юрий Долгорукий, в 1125 г. утверждает Суздаль стольным городом Ростово-Суздальского княжества. При Андрее Боголюбском столица переносится во Владимир, но и тогда не прекращается строительство Суздаля.
В 1108 г. князем Владимиром Мономахом на высоком плато, защищенном с юга крутыми берегами реки Клязьмы, с севера — речкой Лыбедью, а с запада и востока — крутыми оврагами, была основана крепость, названная Владимиром. Внук Мономаха — Андрей Боголюбский — превратил город в мощную крепость с развитой системой оборонительных сооружений. Он окружает валами Посад, укрепляет проездные ворота. После 1169 г. во Владимир из Киева переносится княжеский престол.
 |  |  |  |
[pagelist_ext limit_content="200"]
Земские соборы древней Руси представляют из себя известную форму участия народа в управлении страной. В различные периоды исторической жизни народа участие его в управлении выражается в различных формах. Одной из таких форм и являются земств соборы. В древнейшее время народ участвует в управлении страной непосредственно, лично, в составе всего взрослого мужского населения страны. Это называется формой непосредственнго участия. Самое участие состоит в том, что все сходятся вместе на площадь или поле и обсуждают здесь сообща дела страны.
Так было в самой глубокой древности у всех народов. Так же было и у нас на Руси, еще задолго до призвания варягов. "Новгородьци бо изначала (т. е. очень давно) и Смоляне, и Шяне, и Полочане и вся власть (волости, области) — яко же на думу на веча сходятся, говорит первый русский историк, летописец. У одних такия сходбища назывались общим именем народных собраний, у других носили местное название сеймов (Чехия), соборов (Сербия, Хорват), вечъ. У нас народныя собрания назывались вече. По звуку вечевого колокола все взрослое и свободное население (рабов и женщин не видим на вече) шло на городскую площадь и здесь обсуждало свои дела. Обыкновенно кто-нибудь выступал с предложением, а остальные высказывались. Голосование и решения дел по большинству голосов не было. Поэтому, если вече не приходило к единогласному решению, собрание нередко кончалось шумными столкновениями и даже общей дракой.
Вече решало все дела: издавало законы, судило, назначало должностных лиц, объявляло войну, заключало мир. На вече же выбирались князья. С князем вече, обыкновенно, заключало договор, как ему править. И если князь нарушал договор, вече ему "показывало путь", по тогдашнему выражению. Вот какими широкими правами обладали древне-русские народные вече. Особенно полного развитая и большого влияния достигли вече в Новгороде и Пскове. Когда в остальной Руси вечевой шум смолк, и народ покорился власти московских государей, здесь еще продолжали вершить дела на вече и горячо спорить с московским князем. Но такая форма участия народа в управлении возможна, лишь тогда, когда управляемая вечем страна невелика, население незначительно, а жизнь проста. Недаром она и наблюдается лишь на первых ступенях народной жизни, когда народы живут отдельными небольшими племенами или незначительными государствами — городами.
Незначительные размеры страны и населения легко позволяют каждому пойти на вечевую сходку и принять участие в решении собственных дел. Несложность жизни тоже облегчает доступ на собрание, — достаточно досуга, особенно при существовании рабства, и не нужно особых сведений или опыта в решении общественных дел. В древней Греции, например, как и в Риме, где государство равнялось городу, легко было собираться народному собраннию. Народное собрание государства здесь сводилось к собраннию горожан. А когда, например, древне-римское государство вышло из пределов города и охватило "мир", стало "всемирным", то действительное народное собрание созывать оказалось невозможным. И оно обратилось в пустой звук, — должно было уступить место другим учреждениям.
Точно так же и нашим предкам, славянам, жившим порознь, небольшими группами, племенами, "землями", княжествами, легко было "яко же на думу, на веча" сходиться. Напротив того, в громадном московском государстве, которое обняло своими пределами всю территорш великорусского племени, вечевые собрания были уже невозможны. Как могли бы, например, киевляне или смольняне, новгородцы участвовать в Москве, столице государства, на общенародном вече? Да и жизнь значительно изменилась, — исчезла первобытная простота, всех уравнивавшая и делавшая для всех понятными условия жизни. Между людьми, отделенными друг от друга большими пространствами, занятии, средствами, положением, стало теперь больше разницы, чем сходства. Словом, жизнь усложнилась, и усложнился, так сказать, самый механизм управления. И вече, народные собрания, пали сами собой, исчезли вследствие изменившихся условий жизни.
Такая участь постигла вече, народные собрания, везде. И в настоящее время они существуют в Европе только как редкое исключеше в кантонах Швейцарии. Да и здесь народное собрате созывается лишь раз в году — в последнее воскресенье апреля месяца, на открытом воздухе. На собраны присутствуют, как имеющие право голоса, так и не имеющие, даже женщины и дети. В течение года страна управляется выборными должностными лицами и учреждениями. На собрании же народа представляются проекты новых законов, расматриваются отчеты правительства, выбираются должностные лица. Понятно, почему здесь сохранились народныя собрания до наших дней: Швейцарскье кантоны — занимают очень небольшое пространство и немногочисленное население кантонов легко собрать на "вече".
Кроме того, жизнь кантонов, не принимающих участия в сложных международных отношениях, отличается патриархальностью. В остальных государствах Европы народные собрания исчезли давным-давно. Новые условия жизни выработали и новую форму участия народа в управлении. Это — форма представительства. Она состоит в том, что в управлении участвует уже не весь народ, как было в народных собраниях, а выбранные им представители. Но форма представительства не сразу стала такой, какова она теперь в государствах с участием народа в управлены. Она от народного собрания до современных парламентов прошла промежуточную форму средних веков — так называемым сословныя собрания, сословное представительство.
Такой переход от народных собраны к сословным был, как на западе Европы, так и у нас на Руси, но с известной разницей. Разница зависела от различия в общих условиях развития русской и западно-европейской жизни. Поэтому, чтобы понять наши земские соборы, соответствующие, как увидим, второй форме участья народа в управлении, сословным собраниям западной Европы, надо рассмотреть их в связи с общими историческими условиями. На западе Европы исторические условия действовали так, что здесь очень рано образовались отдельные сословия. И королевская власть, которая не участвовала в образовании сословий, оказалась лицом к лицу со сплоченной сословной организацией. С такой сплоченной организацией, какую из себя представляли западно-европейские сословия, нельзя было не считаться и нужно было с ними установить известным отношения.
Сословия были старее королевской власти, имели за собою историческую давность. В течение веков они завоевали себе известное положение, усвоили известные обычаи, привычки, наконец, прибрели права и привилегии. Особенно в этом отношении выдвинулось дворянство и духовенство. Дворянство вначале, как и у нас, в древней Руси, составляло военную дружину, предводимую князем. Но западно-европейские дружинники очень рано осели на местах и пустили глубокие корни в занятой ими местности. Они образовали класс военно-служилых землевладельцев и вступили в прочные отношения к своим вождям (сюзеренам). Эти отношения — служебно-поземельные впоследствии закрепились в виде очень сложной феодальной системы. Система эта была построена на землевладении и службе.
Все землевладельцы, как крупные, так и мелкие, были связаны между собой службой. Самые мелкие служили менее мелким, мелкие—крупным, крупные—более крупным и т.д. Выходило так, что каждый землевладелец кому-нибудь да служил и сам пользовался службой кого-нинибудь. Не служил только никому стоявший наверху этой живой лестницы — король, и никто не служил стоявшему в самом низу лестницы — виллану (крестьянину). Служба, была военная. Те, которые служили другим, назывались вассалами (подданными), а те, которым служили — сеньорами (господами). Сеньоры (средневековые бароны, герцоги, графы и т. д.) в пределах своих владений были очень самостоятельны: творили суд, издавали законы, вели войны с соседними сеньорами, иногда даже с самим королем. Рядом с этими светскими феодалами стояли не менее самостоятельные духовные феодалы (аббаты, прелаты, епископы). Этой-то феодальной системой и был связан король с дворянством и отчасти с духовенством.
Хотя он, как мы видели, стоял наверху феодальной лестницы, однако, был частью её и притом не всегда самой большой. Случалось, что кто-нибудь из феодалов, его вассалов, обладал большею земельною собственностью, чем король. Понятно, какую серьезную силу имел перед собой король в лице дворянства. Если эта сила за него, — он силен, если она против него, — он слаб. А чтобы она была за него, нужно было с ней ладить, уважать её права. Не меньшую, если не большую силу представляло на западе Европы духовенство. Церковь занимала очень самостоятельное и обособленное положение, была, так сказать, государством в государстве и оспаривала власть у королей; кроме того, она обладала огромными богатствами. Успехи торговли и промышленности выдвинули городския и сельсюя вольные общины, которые тоже противопоставили свои права королевской власти. Главным орудием королевской власти были деньги и войско. Но то и другое находилось в руках сословий. Сословия обязаны были помогать королю деньгами и войском по договору и по стольку, по скольку требовал договор. Стало быть, пока король соблюдал договор, власть его была обеспечена. Нарушался договор — и помощь исчезала.
всего статей: 1642
